Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

с генералом А.Л. Гетманом, который сначала, в том числе и на Курской дуге, возглавлял 6-й тк 1-й ТА, а затем его перевели на несамостоятельную должность заместителя командующего армией. Хотя Андрей Лаврентьевич успешно командовал танковым корпусом, который после Курска стал 8-м гвардейским, а комкор не раз отмечался высокими боевыми наградами. Есть мнение, что этот перевод и напряжённые отношения между генералами – следствие недостойного поведения и трудный характер А.Л. Гетмана[719]. Однако сам командир корпуса утверждал, что одной из причин конфликта явилось то, что он «не носил подарки начальству (Кутукову и Попелю [720]) и ругал тех, кто носит»[721]. Трудно сказать, где в этом споре истина. Я склонен согласиться с мнением, высказанным после войны подчиненным А.Л. Гетмана, бывшим командиром 112-й тбр, дважды Героем Советского Союза генералом армии И.И. Гусаковским: «Время их рассудит. Могу сказать лишь одно: Катуков был не прав, устранив от командования корпусом Гетмана в конце 1944 года. На результатах боёв это сказалось»[722].

Но вернёмся к событиям начала 1942 года. 7-му тк полагалось иметь 5600 человек, 168 танков, 32 орудия, 44 миномёта, 20 зенитных орудий и дивизион PC «Катюша» (8 установок). Все эти силы и средства сводились в три танковые (по 53 танка) и одну мотострелковую бригаду, а также корпусные части. Одной из слабых сторон первых штатов крупных танковых соединений было наличие значительного числа лёгких боевых машин, не только Т-70, но и Т-60. А командование вермахта уже к началу лета 1942 г. провело модернизацию своего основного танка Т-4, установив на нём длинноствольную 75-мм пушку. Это заметно повысило его эффективность, хотя в середине 1942 г., естественно, не все машины на фронте были переделаны на новый стандарт. Тем не менее превосходство противника советские танкисты почувствуют уже в летних боях на воронежском направлении, где предстоит действовать в том числе 1-му и 7-му тк, и дальше оно будет только усиливаться. Поэтому в следующем, 1943 г. советское командование будет вынуждено оба эти танка снять с производства, Т-60 – уже в феврале, а Т-70 – в октябре.

Дёбютом для молодого комкора Ротмистрова стал контрудар Брянского фронта летом 1942 г. на воронежском направлении. Во второй половине июня в связи с прорывом 6-й А ГА «Юг» к Острогожску и возникновением угрозы захвата Воронежа 7-й тк был спешно переброшен по железной дороге в г. Елец и передан в состав 5-й ТА генерал-майора А.И. Лизюкова, которая получила задачу нанести удар по северному флангу армейской группы «Вейхс» в направлении Землянск – Хохол. Таким образом советское командование надеялось перерезать коммуникации врага и сорвать его попытку форсировать Дон. Помимо этого, войскам Лизюкова предстояло, прорвавшись в глубь уже захваченной территории Курской и Воронежской областей, помочь выйти из окружения в районе г. Старый Оскол, п. Чернянка, г. Короча дивизиям 40-й и 21-й А Юго-западного фронта.

Во время выгрузки 7-й тк в Ельце произошло знакомство П.А. Ротмистрова с начальником Генштаба генерал-полковником А.М. Василевским, который лично приехал передать приказ о передаче его соединения в 5-ю ТА[723]. После этого их часто будет сводить война. В новогоднюю ночь 1943 года Александр Михайлович приедет поздравить командование корпуса с успешным рейдом к Котельниковскому. А в июле 1943 г. ему доведётся сыграть важную роль в судьбе уже командарма Ротмистрова. По словам самого Павла Алексеевича, именно А.М. Василевский отведёт гнев И.В. Сталина за большие потери армии под Прохоровкой.

Из-за плохой организации контрудара 5-й ТА и не всегда оправданной спешки ожидаемого успеха добиться не удалось. Её корпуса вводились разновременно с интервалом в несколько дней, что не позволило создать решающего перевеса в силах на главном направлении. На отсутствие успеха влияла и чехарда в управлении Брянским фронтом. Не всегда была полная и правдивая информация с поля боя, поэтому из штабов в войска поступали порою приказы, выполнение которых могло и нередко приводило к обратным результатам и большим потерям. Участвовал в тех боях со своим корпусом и М.Е. Катуков. В одном из донесений он недвусмысленно прокомментировал один из таких приказов: «Посылать в лобовые удары танки на артиллерию противника неправильно, сколько бы нас ни ругали»[724]. Кстати, эти события детально изучил и описал в книге «Тайна гибели генерала Лизюкова» липецкий исследователь И.Ю. Сдвижков. По его мнению, невыполнение одного из подобных приказов, в частности, командующего фронтом генерала К.К. Рокоссовского от 23 июля 1942 г., возможно, уберегло М.Е. Катукова от гибели [725].

До конца августа 7-й тк продолжал вести упорные боевые действия в районе Землянска. 25 августа, после прорыва немцев к Волге он перебрасывается на Сталинградский фронт. В этих боях П.А. Ротмистров, уже генерал-майор, не только испытал горечь поражения и бессилия, но и вновь ощутил холодок недоверия. В начале сентября 1942 г. корпус принял участие в контрударе 1-й гв. А с целью восстановить связь с 62-й А, отрезанной в Сталинграде. Положение складывалось тяжёлое, поэтому ставка считала крайне важным оперативно оттянуть часть сил противника от города. Для решения этой задачи прибыли заместитель Верховного главнокомандующего Г.К. Жуков, начальник Генштаба РККА А.М. Василевский и даже секретарь ЦК ВКП(б), член ГКО Г.М. Маленков, отвечавший за кадры. Москва торопила, поэтому контрудар начался без должной подготовки, наступающие войска не имели необходимого прикрытия от ударов с воздуха, а в самой 1-й гв. А не было ни одного зенитного полка. Атакующие шли волна за волной, неся огромные потери. В результате из 107 114 бойцов и командиров боевого состава к концу сентября 1942 г. армии потеряла убитыми, пропавшими без вести и ранеными 53 648 человек, т. е. 50 %, не добившись намеченных целей[726]. Аза спинами истекающих кровью войск бесперебойно работала карающая система, подыскивая «стрелочников» для оправдания неудач. Из донесения Особого отдела Сталинградского фронта, которое НКВД СССР направил И.В. Сталину, В.М. Молотову и А.М. Василевскому: «В течение трёх последних дней 1-й гвардейская и 24-й армия безуспешно и с большими потерями пытаются прорвать линию обороны противника для соединения со Сталинградскими войсками. Проверкой установлено, что разрыв между южной и северной группировками наших войск составляет не 1–2 километра, как это ранее указывалось, а до 8 километров.

В последние 3 дня, несмотря на введение штабом фронта ряда приказов о наступлении, прорыве линии обороны противника и соединении обеих группировок, руководящие работники штаба не верят в реальность своих же приказов и считают, что войска при теперешнем их состоянии не смогут прорвать оборону противника. Так, заместитель начальника оперативного отдела штаба фронта подполковник КРАМАР заявил: «Я не верю в