Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Пока смирный, – усмехнулся старлей, – он из морского спецназа ГРУ, слышал про Морских тюленей или котиков?

– Ничего себе! Наверное, за головами Дудаева и Масхадова идут, раз так начали? Были бандиты в районе и нет! – предположил Золотов.

– Не знаю, за чьими головами идут, но Бексултанова разделали, как Бог черепаху!

Они стояли и смотрели вслед ушедшей колонне и каждый из них думал: «Неужели закончился этот позор, когда в бой шли наши необученные мальчишки? Нашли, наконец, нормальных бойцов!»

– Значит, такие сведения получил сегодня от своего коллеги! – сказал Носов, уединившись с Кузьмой на броне БТРа. – Первое! Колонна, которая прикрывала нас от Моздока и шла под нашими опознавательными знаками, разгромлена под Самашками. Практически в живых остались единицы, если бы десантура не подошла – раздели бы их догола. Теперь, видимо, нас ждут и за нами охотятся – это два. Найдены агенты в штабе округа и в штабе группировки, которые передавали сведения в штаб боевиков. Но, как понимаешь, всех не взяли. Поэтому, возможно, что наша хитрость с двумя колоннами не пройдет.

– А я Семенова и отправил раньше, чтобы он раньше нас засветился на Червленом мосту. А мы здесь, пока нас не ждут, наведем порядок в Самашкинском лесу и потом пойдем к Урус-Мартану.

– А что, у нас приказание есть по Самашкинскому лесу? – спросил ехавший рядом с ними Осипович.

– Да мы не виноваты, что по пути они нам попались! – улыбнулся Кузьма. – А, тем более, нашу прикрывающую колонну разгромили, должна же их «Тамань» по-флотски отблагодарить?

– Да, и еще, Кузьма, не хотел тебе говорить, но надо. Науменко приказал передать. Дома у тебя не все в порядке! – Николай Николаевич замолчал, поморщился, потому что Кузьма так сжал руки, что хрустнули пальцы.

– Говори! – шепотом приказал Кузьма.

– Девушку твою, Алену Буняченко, знакомую или родственницу, украл один ингуш по фамилии, – он достал бумажку и посмотрел на нее, – Руслан Зурабов. Наши люди опросили его отца – у них свой дом в вашей станице. Говорит, что без него все это, что он отказывается от такого сына-шакала. В Чечне они, судя по рассказам отца, ушли в район Шалажи. Их ушло из вашей станицы на войну человек трое парней семнадцати-шестнадцати лет.

Кузьма сжал зубы так, что они затрещали.

– Поймаю поганца, удавлю собственными руками!

Осипович с сожалением посмотрел на Кузьму. Он слышал об Алене, но не представлял, что столь далекая станица может стать такой близкой к войне.

– Значит, Шалажи, говоришь? Всю Чечню пройду, но найду Алену и этого негодяя. Я его предупреждал уже и теперь должон выполнить свое обещание, иначе, какой я казак?

Николай Николаевич почесал лоб. Он по виду Кузьмы понял, что тот разозлился не на шутку.

После того, как прошли поворот на Знаменское, разведка доложила по связи о том, что показалась колонна Российской армии, которая движется к Ищерской. Осипович тут же ускакал к передовому охранению, а колонна по команде Кузьмы остановилась.

Минут через пятнадцать Осипович, проверивший документы у начальника колонны, сообщил, что все нормально. В колоне шли два БТРа сопровождения и пять крытых КАМАЗов.

– Груз «двести» везут от Бамута! – доложил Осипович, – старший колоны капитан Иванов. Документы в порядке. Позывной «Ракита».

Встречная колона двинулась дальше. Проезжая мимо Кузьмы, командир колоны, видимо, капитан Иванов, помахал Кузьме рукой. Солдаты из машин махали казакам, разместившимся на БТРах.

– Из Новосибирска есть? – раздался вопрос из одной машины.

– Товарищ подполковник! Это не капитан! Мне сказал Маныла – это бандит чеченский! – внезапно подъехал на своем маленьком коне к командирскому БТРу Саша Эриндженов, когда встречная колона уже прошла арьергардное охранение. – Он его видел в банде. Зовут его Абдул-Меджид, но он русский. Маныла его узнал, и он Манылу тоже узнал и надвинул фуражку.

Кузьма вспомнил спадающий на лоб светлый чуб капитана, вспомнил, как некоторые офицеры, как бы ненароком, закрывали лица козырьками, когда не хотели, чтобы их узнали.

Саша Эриндженов ожидал указаний.

Кузьма остановился и посмотрел на Николая Николаевича.

– Максим Семенов? Неужто, он сам лично? – спросил задумчиво Носов, – а ведь они идут на дело! Надо задержать!

– Всем по колонне! Всем «Саметам» и «Шамилю» – в линию! Атака прошедшей колонны! В колоне не наши, а маслины! – скомандовал Кузьма по связи.

– Суворов! Передай на общей волне для «Ракиты», что я приказываю остановиться!

Издалека было видно, что машины ускоряют движение и на связь больше не выходят.

– Черт, уходят! – прокричал Кузьма и соскочил с брони БТРа. Было видно, как к нему скачут Осипович с Кравчуком.

– Бандиты-чехи! – закричал Кузьма, вскакивая на коня. БТРы разворачивались на узкой дороге и начинали развертываться в линию. МТЛБТ и легковые машины старались им не мешать и сбились к обочине дороги.

Началось преследование колоны.

– Суворов! Передай Золотову, что в их направлении идет колона боевиков. Пусть встречает на мосту!

– Передано! – доложил по связи Суворов.

На развилке на село Знаменское преследуемая колона повернула налево, уходя в сторону Беной-Юрта в сторону от Терека. Видимо, Абдул-Меджид знал, что Кузьма передаст по связи в Ищерскую. Осипович собрал своих разведчиков и повел на пересечение колонне.

БТРы, идущие по бездорожью, не успевали за колонной и стали отставать. На берегу небольшого ручья боевики оставили заслон – два БТРа и крупнокалиберные пулеметы. Едва БТРы «Тамани» развернулись на Беной-Юрт, как по броне хлестнули пулеметные очереди. Кузьма дал команду остановить наступление. Казаки попрятались за БТРы. Отец Михаил перебежками повел на ближайшую сопку снайперов. Осипович переправился со своими разведчиками левее засады и вышел им в тыл. По очереди, выбирая цели, снайперы выбивали пулеметчиков и гранатометчиков, сидевших в засаде. БТРы начала поливать огнем «Шилка», заставив попятиться в укрытие. Подобравшись поближе, чеченцы из группы Абубакара подбили из гранатометов оба БТРа.

Обходя позиции боевиков, Кузьма удивлялся убитым боевикам, имеющим славянскую внешность. В русской военной форме они ничем не отличались от русских солдат.

– Это Вовка Петров! – сказал Нехорошев, разглядывая убитого пулеметчика, – он был взят в плен на неделю раньше меня, остальных не знаю. Но, скорее всего, наши бывшие пленные, принявшие ислам.

– Этих знаем! – сказал Абубакар, разглядывая убитых, – они чеченцы из терских станиц, – показав на двух боевиков, лежавших рядом, – один Лом-Али Шургаев, а второй Николай Абишев – полукровка из станицы Семеновской.

Абубакар подошел к Кузьме.

– Когда я был в Савеловской, один знакомый… – Абубакар внезапно смутился, не зная, как продолжить.

Кузьма помог ему.

– Участник незаконных воинских формирований.

– Скажем так, участник сопротивления, поймите меня правильно! Это у вас наведение конституционного порядка, а у нас освободительная война. Так вот, он