Кузя - Виктор Александрович Блытов

Атаманов выслушал внимательно, но ничего не сказал. На прощанье пожал руку сержанту и десантникам.

Кузьму Руслан привез к небольшой мечети, у которой на скамье сидели старики.

– Ассалам Иалайкум! – вышел Кузьма из машины и поздоровался со стариками.

– Ва Иалайкум салам! – ответил один из стариков.

– Муха Иаш ду шу? Могуш лелий, – вежливо спросил Кузьма.

– Дика Иаш вую иза! – ответил вежливо старик и усмехнулся, – откуда язык знаешь?

– Если приезжаешь в гости, то надо выучить хоть немного слов! – ответил Кузьма.

– Три дня назад были тоже в форме люди. Они не говорили по-нашему, но перекопали все наши дома и забрали все, что было – деньги, часы и много всего другого – плохие люди были. Забрали пятерых молодых парней – говорят, боевики! – ответил старик, а остальные закивали головами, – когда мы с фашистами воевали, мы так не делали!

Старики закивали головами. Кузьма обернулся и увидел, что казаки вышли из машин с автоматами.

– Убрать автоматы! – коротко приказал он.

Старики переглянулись между собой.

– Ты подполковник, наверное, хороший человек, но то, что делают здесь ваши люди, противоречит всем законам даже войны. Как воины батьки Махно ведут себя в захваченной стране! – глядя Кузьме в глаза, сказал старик.

– Как фамилия командира ОМОНА? – спросил Кузьма.

– Фамилию он не назвал. Майор, а на лбу шрам большой над правым глазом и звали они его Сергеем. Только ты ничего ему не сделаешь и не докажешь. Свидетелей нет. А мы не свидетели.

– Я и доказывать не буду, я его поймаю и накажу! – жестко ответил Кузьма, – мы едем в Ханкалу, посоветуйте, как ехать дальше.

– Можете по Эльдаровскому хребту пройти. Это у вас все, что есть?

– Нет, есть еще УАЗик, но он на мосту нас ждет.

– Вай, с такими силами ты зря здесь ходишь, подполковник, не ровен час – попадешь на чеченских воинов. Ведь в живых не оставят. Вам наши духовные лидеры Джихад объявили. Мы нейтральные были, – голос его дрогнул, – не тронем, а дальше что будет, ручаться не можем. Война.

– Так здесь близко уже, – Кузьма посмотрел на карту, – Забир-юрт и потом Побединское, а там и до Грозного близко. Прямая дорога! – улыбнулся он.

– Не каждый близкий путь является самым близким, бывает, чем медленней идешь, тем быстрее придешь – иди, воин! Дукха вехийла! – проговорил старик, встал и двумя руками пожал руку Кузьме.

– До свидания! Но здесь немного для вас, чтобы вы не думали, что все русские плохие! – Кузьма махнул рукой и от машин старшина 2 статьи Лавренчук принес ему брезентовый мешок с тушенкой.

– Вот, возьми, уважаемый, от чистого сердца! Здесь говяжья тушенка и сухпаи, то, чем нас кормят. Извини, что мало! Чем могу! – Кузьма пожал руку старику и всем старикам, подошедшим к ним, и направился к машине.

– Это хорошие люди, Мурад! – обратился к привезшему их чеченцу по-чеченски старик. Не надо докладывать Хизиру о них – пусть хорошие люди живут, тем более, они идут не в Самашки.

– Хорошо, понял! Тут час назад проходили чеченцы из-за Терека человек десять и с ними украинцы. Сказали, что к Масхадову идут, могут с ними столкнуться. Я послал посмотреть за ними Идриса, но он что-то долго не возвращается.

– Эй, подполковник! – закричал старик собиравшемуся отъезжать Кузьме, – зайди в мой дом – будешь гостем! Чай попьем с тобой и твоими людьми.

Кузьма дал команду остановиться уже отъехавшему шоферу. Отказаться от чая – значит унизить хозяина, который приглашает, так рассказывал про обычаи чеченцев Алешечкин.

– Поедем, раз приглашают! – сказал Кузьма Лавренчуку.

– А если это засада?

– На то мы и разведчики – чтобы ни в одну засаду не попасть! Поехали!

И машины поехали тихо за стариками, идущими впереди. Многие старики были с палками. Из-за заборов на русских выглядывали дети и что-то оживленно между собой обсуждали. Кто-то из чеченских детей бежал и кричал, что-то, видимо, обидное.

Дом старика располагался неподалеку. Старики вошли в широкие ворота, которые открыл пригласивший их старик, за ними во двор заехал один УАЗ, а «Нива» по команде Кузьмы осталась ждать у мечети.

Старик увидел, что заехал лишь один УАЗик, но ничего не сказал. Он что-то крикнул жене, и она быстро стала накрывать стол, стоявший на небольшой веранде.

– Вы моряки? – спросил чеченец, показывая на форму Кузьмы.

– Да, морская пехота! – ответил, улыбнувшись, Кузьма.

– Я воевал во время большой войны в морской пехоте Черноморского флота. Слышал Этильген, Керчь, Севастополь, Николаев? Я все прошел.

Кузьма с уважением посмотрел на старика.

– А в 1944 году нас всех чеченцев, ингушей, балкарцев собрали из армии и выслали в Казахстан, как врагов народа. Ладно, что я, давайте пить чай! – он показал рукой на накрытый стол.

– Мы тоже морская пехота Черноморского флота из Новороссийска, – пояснил Кузьма, отпивая немного зеленого чая. Сидевшие за столом Лавренчук и Жестев тоже отпили немного чая.

– Только у нас командиры в основном были с кораблей и имели флотские звания.

– Я тоже служил на кораблях на Тихоокеанском флоте, и у меня тоже было флотское звание, – пояснил Кузьма, – был капитаном третьего ранга. Служил на авианосце «Брест».

Старик с уважением посмотрел на Кузьму.

– И зачем тогда пошел в морскую пехоту? Я мечтал с детства о кораблях. Служил артиллеристом в носовой башне главного калибра на эскадренном крейсере «Красный Крым», а потом уже на Кавказе пошел в морскую пехоту. Есть награды медаль «За отвагу» и орден «Славы» третьей степени.

– Понятно, – ответил Кузьма, – я тоже в морпехи пошел не от хорошей жизни. Мой «Брест» олигархи продали китайцам. И я стал ненужным. А так мы коллеги – оба с БЧ-2. И мой отец имеет «Орден Славы», тоже воевал.

Чеченец, которого все называли Ваха, обрадовался.

– Это хорошо, значит, мы лучше поймем друг друга. Пей чай! Как ты говоришь, зовут тебя?

– Кузьма зовут! – ответил Кузьма, – а как здесь власть, есть?

– У нас плохая власть, о людях не думает. Но в Москве еще хуже. Вай, что делают этот Ельцин и его олигархи. Плохие люди. Бери независимости и суверенитета сколько унесешь! И что? Взяли, да не тут-то было! Наш Умар Автурханов ходил Грозный брать и что? Не взяли. Только людей погубил.

После того, как попили чай, Кузьма поблагодарил хозяина, извинился, что спешит.

Перед уходом хозяин обнял Кузьму, за ним подошли и обняли все старики.

– Иди, сынок, и дай Аллах тебе здоровья!

Кузьма сел в машину,