Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

с колониальной и со всякими другими проблемами, я не отчаиваюсь в возможности найти пути к их разрешению, если только все этого захотят. Но если на деле не все страны желают этого разрешения, то обсуждение этого вопроса принесет меньше вреда, чем пользы. Более того, невозможно вести переговоры с правительством, ответственные представители которого называют дружественное государство ворами и шантажистами и ежедневно изощряются в чудовищной клевете на английскую политику во всех частях света. Если этот дух, явно несовместимый с малейшим желанием мирного разрешения вопроса, уступит место чему-нибудь другому, то английское правительство будет готово максимально сотрудничать с другими, для того, чтобы положить конец нынешнему состоянию политической и экономической неустойчивости.

Ближайшей нашей задачей является реконструкция международного порядка на более широких и прочных основах. Это слишком обширная тема, чтобы касаться ее сегодня, но я советую вам поразмыслить над ней. Мы должны спросить самих себя, в какой степени провал Лиги наций был вызван недостатками самого устава ее и в какой степени отсутствие некоторых крупнейших государств на каждом этапе ее истории подорвано ее моральный авторитет и силу. (Галифакс имеет в виду, что из состава Лиги наций последовательно вышли Германия – в 1933 году, Италия – в 1936-м, Испания – в мае 1939-го, в марте 1939 года по известным причинам прекращено членство Чехословакии, а Соединенные Штаты так никогда в Лигу Наций и не вступили вплоть до ее упразднения. – Л.П.).

Однако недостаточно придумывать меры для того, чтобы помешать насильственному изменению существующего положения, если наряду с этим не будет создан механизм, при помощи которого изменения могли бы проводиться мирным путем. В настоящее время, когда европейские страны, забыв об общности своей цивилизации вооружаются до зубов, чрезвычайно важно напомнить о единстве европейской цивилизации.

В заключение Галифакс слова повторил, что английская политика покоится на двух основных принципах: первое – на решимости сопротивляться силе и второе – на признании того факта, что страны всего мира желают продолжать свою созидательную работу по укреплению мира. Если бы мы были убеждены, что намерения других совпадают с нашими намерениями, что все действительно стремятся найти мирные пути для разрешения стоящих перед нами проблем, тогда можно было бы без всякого колебания сказать, что все проблемы, которые вызывают в настоящее время беспокойство во всем мире, могли бы быть обсуждены.

В такой новой атмосфере мы могли бы рассмотреть колониальные проблемы, вопросы сырья, торговых ограничений, вопрос о жизненном пространстве, об ограничении вооружений, а также ряд других вопросов, затрагивающих жизненные интересы всех европейских народов. Однако в настоящее время не существует такого положения. Угроза применения военной силы довлеет над миром, и нашей неотложной задачей является сопротивление агрессии. Если вообще возможно устранить недоразумения и достигнуть такого разрешения проблемы, которое было бы встречено с доверием во всем мире, это должно быть сделано на более солидном базисе, чем словесные обязательства. Говорят, что нужны дела, а не слова, и мы с этой точкой зрения согласны. Необходимо проведение на практике политики взаимных уступок, так как нельзя дать ничего конкретного в обмен на простые заверения. Нам следует ясно сознавать, что сумеем ли мы или не сумеем сохранить для себя и для других то, что мы считаем дорогим, в конечном счете зависит от нас самих, от убежденности каждого из нас и от нашей решимости сохранять это530.

Если совсем коротко резюмировать содержание, назначение и адресатов речи Галифакса, то это было послание всем: Франции о том, что Англия пойдет до конца, странам, которые получили английские гарантии – что их не бросят на произвол судьбы, Гитлеру и Муссолини – что на повторение Мюнхена они могут не рассчитывать. Вопрос колоний можно обсуждать лишь после мирного решения политических и экономических проблем, Сталину – что с Англией и Францией можно и нужно договариваться, иначе большой войны в Европе не избежать.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

1939

ГОД. ИЮЛЬ

1 июля германский посол в Париже Йоханес фон Вельчек в беседе с Бонне дал ясно ему понять, что свои отношения с Польшей Германия намерена «урегулировать» еще в 1939 году. Сославшись на «военную и экономическую мощь» Германии, Вельчек весьма грубо пригрозил французскому министру катастрофическими последствиями, которые могут возникнуть в том случае, если Франция вздумает поддерживать Польшу.

В ходе беседы Бонне очень полно охарактеризовал свои заслуги в деле достижения взаимопонимания с Германией и в осуществлении мюнхенского соглашения, которое должно было стать основой урегулирования всех справедливых претензий Германии. Для достижения такого урегулирования необходимо, чтобы состояние напряженности на восточной границе Германии, особенно в Данциге, сменилось более спокойной атмосферой. Сославшись на доверительные отношения, которые установились у него с Риббентропом, Бонне просил передать министру записку, в которой напоминал о существовании франко-польского союза от 21 февраля 1921 года и о французской декларации о предоставлении гарантий безопасности Греции и Румынии. Бонне также предупреждал Риббентропа, что в случае какой-либо акции с целью изменить существующее положение в Данциге и вызвать тем самым вооруженное сопротивление со стороны Польши, Франция будет вынуждена ввести в действие франко-польское соглашение531.

Демарш германского посла в Париже и записка Бонне Риббентропу, для публикации в прессе не предназначенные, куда отчетливее, чем официальные заявления или декларации показывает, что французское правительство вовсе не так легкомысленно относилось к исполнению своего союзнического долга, как это представлено официальной отечественной историей и пропагандой. Собеседники разговаривали языком прямых угроз: Германия грозила карами небесными, если Франция станет воевать за Польшу, а Бонне твердо отвечал, что в случае нападения на Польшу, Франция, и, по умолчанию, Англия, выполнит свои союзнические обязательства перед Польшей, и объявят Германии войну, что будет, безусловно, означать, во-первых, войну на два фронта, и, во-вторых, войну мировую. И того, и другого, Гитлер боялся как огня, и делал все, чтобы этого, крайне невыгодного для себя развития событий избежать.

Риббентроп на эту записку Бонне ответил 13 июля. Германский министр указывал, что это письмо обязало его изложить позицию правительства Германии в германо-французских отношениях в целом и в вопросе о Данциге, в частности, 6 декабря 1938 года.

Германия и Франция подписали декларацию, в которой признали существующие между двумя странами границы как окончательные и выразили стремление приложить все свои силы для обеспечения развития мирных и добрососедских отношений между обеими державами. Для фюрера это заявление было логичным следствием политики взаимопонимания с Францией, последовательно проводимой им после прихода к власти, политики, которой он принципиально придерживается по сей день, и