ПТБ или повесть о противотанковой батарее - Борис Геннадьевич Цеханович

голову, одели, обули. Дали в руки автомат, назвали их ополченцами и оставили умирать на обрыве. Перед глазами всплыли искажённые смертью лица убитых боевиков, там у обрыва. Это были лица деревенских людей. Я просто был уверен, что те семьдесят человек ушедшие за Аргун были опытными воинами и командование духов, поняв бесполезность обороны берега, отвели их на новые позиции, оставив умирать малообученных ополченцев. За что? Ведь у них было всё, они жили лучше, богаче чем мы – русские. Жалко, а ведь они могли бы жить и дальше, растить хлеб, детей. Радовать своих родителей, но они бесполезно умерли. Все молчали, глядя на эти жалкие предметы, и также молча разошлись по своим местам.

Возбуждение от боя постепенно спадало. Солдаты стали заниматься своими делами: продолжая обустраиваться на позициях. Будулаев с замполитом ушёл на правый фланг батальона, а я, понаблюдав за боевиками, стал бродить по обрыву, поручив Ермакову следить за противником. Алушаев короткими очередями пристреливал из КПВТ дорогу от Новых Атагов к перекрёстку, но дальность была большая даже для крупнокалиберного пулемёта. Пули, потеряв энергию полёта, падали на дорогу, разрывные срабатывали, подымая фонтанчики пыли и кусочки асфальта, а трассирующие ещё отскакивали от земли и падали уже в ста метрах дальше, другие просто втыкались в землю и пока не сгорал до конца трассер, красными огоньками мерцали на земле. Время приближалось к вечеру, бой постепенно прекращался, но ещё местами слышны были очереди из пулемётов и автоматов. В основном работала артиллерия, но и она всё реже и реже посылала снаряды в сторону боевиков. Я решил подождать ещё минут двадцать и просить разрешения убыть в свой лагерь, так как в темноте пускать ракеты было бы бессмысленно. Наблюдал за перекрёстком и размышлял о том, что на нём вполне возможно располагаются огневые точки и позиции боевиков: слишком удобная позиция для обороны и неудобная для атакующих. В этот момент на перекрёсток спокойно вышел боевик и начал неторопливым шагом пересекать дорогу, направляясь к кустам на противоположной стороне.

- Ермаков, бей, - дурным голосом «реванул» команду. Сержант, в этот момент, высунувшись из люка и тоже наблюдавший за перекрёстком, мгновенно провалился во внутрь машины, одновременно закрывая люк. Причём, он так стремительно захлопнул его, что по-моему даже хорошо треснул им самого себя по голове. Моторы пусковой установки завизжали на высокой ноте, стремительно поворачивая установку на перекрёсток. Только она замерла и тут же ракета сорвалась с направляющей, помчавшись к так неожиданно появившейся цели. Краем глаза увидел солдат первого батальона, которые в азарте кричали и свистели: - Давай…, давай…, давай…

А боевик спокойно продолжал своё движение и жить ему оставалось всего несколько секунд. Но всё-таки сегодня был его день. Из-за строений у перекрёстка неожиданно вынырнул БТР духов, стремительно пересёк дорожной полотно, обогнав пешего боевика, и по грунтовой дороге также стремительно стал спускаться в зелёнку. Боевик мгновенно был забыт.

- Ермаков, бей БэТэР…, - заорал я, одновременно понимая, что мой подчинённый не может слышать меня. Но Ермаков, может быть, ещё раньше меня увидел бронированную машину: ракета слегка изменила направление полёта и устремилась к БТРу. Все, кто видел этот поединок, затаили дыхание. Кто победит? Или машина духов успеет скрыться в зелёнке? Или ракета всё-таки поразит её?

В бинокль хорошо было видно, что часть боевиков увидев приближающуюся ракету, начали поспешно прыгать с брони. Почти все они не могли удержать на ногах и при приземлении их раскидывало в разные стороны. Другие стали быстро перемещаться на переднюю часть машины. Казалось, боевикам повезло; уже передняя часть машины скрылась за деревьями и ракета не успеет. Я уже открыл рот, чтобы в досаде перематериться, но ракета всё-таки успела ударить в самый край кормы, где находились топливные баки и взорвалась. Пламя мгновенно охватила кормовую часть, вздыбила серым облаком пыль на дороге, а через секунду машина вкатилась в зелёнку, исчезнув из виду.

- Чёрт, они сейчас потушат машину, - в огорчении воскликнул я, но всё-таки с надеждой всматриваясь в место, куда въехала машина чеченцев. Прошло секунд сорок и несколько в другом месте, чуть подальше в небо взметнулся багровый шар взрыва - это взорвались баки БТРа. Пламя опало и теперь были видны отдельные языки огня, которые весело плясали в зелёнке.

- «Альфа 01, Я Лесник 53. Приём». – Получив подтверждение, я возбуждённым голосом

продолжил, - «Альфа 01». На перекрёстке дорог, на территории духов уничтожил БТР противника.

После непродолжительного молчания, в наушниках захрипело: - «Лесник 53», доложите точные координаты места, где вы подбили БТР.

- «Альфа 01», к сожалению, точно указать не могу, так как забыл взять с собой карту, но это перекрёсток дорог на Шали и Новые Атаги. «Альфа 01» прошу вашего разрешения убыть в свой район, так как через полчаса стемнеет и ничего уже не будет видно.

Получив разрешение убыть в свой лагерь, я быстро собрался и помчался к себе, решив по пути проехать на отбитые у боевиков 13 марта позиции. Мы слезли с машины у моста через арык. Спрыгнули в длинный и глубокий окоп и сразу же оказались в пулемётной ячейке, где всё дно было густо усеяно стрелянными гильзами. Я прилёг на бруствер и посмотрел в нашу сторону: хорошо были видны позиции третьего взвода, место где стояло КШМка Черепкова и часть моего бывшего командного пункта. Теперь было понятно, откуда нас «приветствовал» чеченский пулемётчик. Из его ячейки мы пошли по окопу, заглядывая в каждую щель, и везде видели одну и ту же картину: окоп, в стене через каждые десять-пятнадцать метров вырыты тесные углубления, застланные соломой и опять же шинелями советского образца. Здесь они жили, здесь спали и умирали. Та же нищета и оголтелое упорство. Наши солдаты жили и воевали в гораздо более комфортабельных условиях. Пройдя по всему окопу, мы вылезли и направились в свою, уютную, светлую и желанную землянку. Здесь нас уже ждал с нетерпением Алексей Иванович с техником. Стол был накрыт и мы сразу же приступили к ужину. Я неторопливо рассказывал, а Кирьянов и Карпук, открыв в изумлении рот, слушали мой рассказ. Только я его закончил и налил очередную порцию «Анапы» в кружку, как запищала радиостанция.

- «Лесник 53. Я, Альфа 01. Приём».