ПТБ или повесть о противотанковой батарее - Борис Геннадьевич Цеханович

На меня навалилась страшная усталость и безразличие. Ничего уже не хотелось, кроме одного спать, спать, спать.

… На следующий день, на утреннем построении командиров подразделений, подполковник Крупин долго и неубедительно пытался доказать, что смерть Нестеренко наступила в результате попадания гранаты боевиков, и что все остальные суждения не подтверждаются. Крупин не называл фамилий, но все прекрасно понимали, о ком и о чём он говорит. Строй офицеров угрюмо молчал, как бы выражая недоверие его словам. Замполит выдохся и беспомощно замолчал, понимая что своими словами он только укрепил всех в прямо противоположном мнении.

Из офицерского строя чуть выдвинулся командир первого батальона подполковник Будулаев; жёстко, глядя на Крупина, заявил: - Товарищ подполковник, всё что вы здесь говорили – ерунда. Я официально заявляю, что капитана Нестеренко убил подполковник Пильганский. Мы ещё разберёмся, была ли веская причина для того, чтобы он пустил ракету или это было пустое позёрство, когда он хотел похвалиться своей меткостью. – Будулаев тяжело смотрел на Крупина, потом ещё раз повторил, - мы разберёмся…

В десять часов я с противотанковой установкой сержанта Некрасова уже дежурил на обрыве. Помимо пехоты на обрыве уже заняли оборону несколько зенитно-самоходных установок, вокруг которых активно крутился командир дивизиона майор Микитенко. По всему обрыву, через равные расстояния стояли танки. Везде кипела работа по наращиванию инженерного оборудования позиций. Я вольготно сидел на башне своего БРДМа и лениво оглядывал в бинокль, территорию занятую духами. Движения там особенного не было, а если что-то и замечал, то не реагировал. Это были не мои цели. Изредка, в стороне от перекрёстка, вздымались разрывы снарядов нашего дивизиона. Но что они там долбили – видно не было. Потом один из снарядов упал в пятидесяти метрах от построек у дота. Через минуту второй снаряд разорвался уже прямо на перекрёстке. Пристреливают. Я уже более внимательно осмотрел перекрёсток и его окрестности, но ничего не заметил. Только обратил внимание, что МТЛБ из под навеса у дота исчезло.

Продолжая наблюдать за перекрёстком, я в изумлении открыл рот: когда из кустов на дорогу неожиданно для нас и не спеша выехала белая «Волга» с пятью боевиками внутри, медленно выехала на центр перекрёстка и остановилась. Вокруг меня все заорали, показывая пальцем на автомобиль. Попытался что-то скомандовать Некрасову, но горло перехватило спазмом и я издал только нечленораздельный писк. Рядом со мной Алушаев попытался нырнуть в люк к пулемётам, но зацепился бушлатом за выступ и застрял. Теперь он бессмысленно дёргался, пытаясь освободиться, а Чудинов хватал меня за руки и, беззвучно открывая рот, тыкал пальцем в сторону дороги. Некрасов же просто разинул рот и истуканом застыл в своём люке. Я, оттолкнув руки Чудинова, вновь поднял бинокль, моля бога, чтобы хоть кто-то не растерялся и всё-таки уничтожил зарвавшихся духов. «Волга» тем временем постояв секунд пятнадцать на перекрёстке, начала разворачиваться и тут бог наверно услышал не только мою молитву. На перекрёсток упал шквал снарядов. Первые же два снаряда попали в автомобиль и «Волга» с боевиками исчезла в огненном шаре. Тут же перекрёсток и его окрестности исчезли в дыму от десятка разорвавшихся снарядов, из которого вверх, по крутой траектории, вылетела крупная часть машины, описала довольно большую дугу и упала далеко от дороги. Ещё несколько кусков взлетели над дымом и упали обратно в огонь.

Кругом вопила в восторге пехота, многие из них повернулись ко мне и показывали пальцем на перекрёсток - мол, вот как надо. Я как будто очнулся от столбняка, отцепил бушлат Алушаева от выступа, продолжающего биться в люке, и сержант с грохотом и матом исчез в глубине БРДМа. Я обматерил Чудинова и показал кулак Некрасову. Если бы мы не растерялись, то у нас было бы достаточно времени чтобы уничтожить боевиков.

Через несколько минут пыль и дым рассеялся. На перекрёстке, изрытом снарядами, горели остатки «Волги». Остальные части чадили несколько в стороне. Молодцы артиллеристы. Я отдал несколько распоряжений и стал терпеливо ждать, решив взять реванш. Долго ждать не пришлось. На перекрёсток, со стороны Шали, выскочила белая иномарка, над которой развевался странный голубой флаг на гибком и высоком флагштоке. Повернув направо иномарка на огромной скорости рванула в сторону Новых Атагов. Алушаев и Чудинов находились на своих местах, поэтому мне осталось только провалиться в люк на своё место и захлопнуть его. Я, по-моему, даже не успел ещё захлопнуть люк, как Алушаев открыл огонь.

Мой крик и вопль Чудинова сплелись в один: - Беееееееей!!!!!!

В командирский прибор было хорошо виден автомобиль, мчавшийся на огромной скорости, Алушаев разом нажал на две кнопки электроспуска пулемётов и теперь две струи пуль тянулись к машине, но одна, пролетев несколько дальше половины расстояния, бессильно клонилась к земле: это был 7.62 мм пулемёт ПКТ. А второй пулемёт КПВТ дотягивал до машины, но отставал от неё. Пули впивались в асфальт всё время сзади машины, дробили его, но всё равно не успевали. Умом я понимал, что Алушаев просто не взял упреждения, но скорректировать не

мог: мысли мои в азарте смешались и я лишь что-то безумно орал. Рядом со мной в таком же азарте бился об руль Чудинов и тоже кричал как безумный. А машина мчалась: в течении одной минуты пролетела полтора километра до окраины деревни и скрылась в глубине улиц Новых Атагов. Я пришёл в себя быстро, огляделся в машине: Чудинов с сумасшедшими глазами остервенело продолжал бить кулаком по рулю и продолжал орать: - Бей! Бей, бей….

Над головой продолжал строчить пулемёт: в КПВТ давно закончилась лента, там было лишь пятьдесят патронов, поэтому работал лишь ПКТ. Хотя автомобиль и скрылся в деревне, Алушаев продолжать жать на кнопки электроспуска. Я ударил сержанта по коленке и только после этого он отпустил кнопку.

- Алушаев, ты балбес. Ведь нужно брать упреждение. А ты целился по машине, вот пули и падали сзади её. – Пока я это ему говорил, в глазах пулемётчика появилась искра мысли. И сержант смущённо зачесал затылок.

- Ладно, Алушаев, но в следующий раз думай. – Я вылез из машины и побрёл вдоль