ПТБ или повесть о противотанковой батарее - Борис Геннадьевич Цеханович

обрыва, разглядывая, как пехота оборудовала позиции. Внизу, у подножья обрыва, группа офицеров стояла у кучи трупов боевиков и что-то обсуждала. Судя по тому, что среди них находился Ренат Халимов, можно было предположить, что обсуждали они очередной обмен. Мы духам трупы, они нам пленных. Самое интересное, что оказывается, не надо было лазить нам по лестнице: в ста метрах от неё на самый верх обрыва вела дорога, по которой и спустились

офицеры вниз. У начала дороги увидел подполковника Будулаева, он сидел у небольшой землянки, вырытой духами. На бруствере лежала плащ-накидка с коньяком и закуской.

Поздоровались, Виталя сделал приглашающий жест, налил щедро в кружку пахучей жидкости и протянул мне: - Давай, Боря, помянём Юрку.

Молча выпили, я присел рядом и протянул руку к закуске. Молча закусили, я не лез с расспросами к командиру батальона, понимая что когда наступит время он сам всё расскажет. Мы молча сидели на обрыве и рассматривали расстилающиеся перед нами и под нами окрестности. Виталий Васильевич налил ещё, а когда мы основательно закусили, он прокашлялся: - Боря, когда мы с тобой вчера на этом обрыве встретились, я ещё не знал, что Нестеренко убили. Все знали и скрывали от меня. А сказали только вечером, когда мы разместились вот этой землянке, - Будулаев кивнул головой на землянку, - Я вышел из неё и плакал. Юрка всегда рвался в бой и мне приходилось его сдерживать. Вот и этот бой стал для него первым и последним.

- А с Пильганским мы ещё разберёмся. – Угрюмо пообещал офицер и надолго замолчал.

Мы молчали, просто сидели и молчали, наслаждаясь и подставляя лицо солнечным лучам, щедро поливающим землю. С удивлением услышал песню жаворонка, потом второго, третьего, трепыхающимися тёмными точками в голубом небе. Они пели свою извечную песню, не обращая внимания ни на войну, ни на выстрелы, которые продолжали звучать с той и другой стороны. Им было «до лампочки» проблемы людей: инстинкт вечной жизни заставлял их заниматься тем, чем они занимались всегда. Только сейчас обратил внимание на то, что наступила весна. Зелёнка и кусты покрылись зелёной дымкой, готовой прорваться буйной листвой. Война до того занимала все наши мысли и внимание, что сумела закрыть наши глаза и чувства.

- Виталя, посмотри – весна, ведь, наступила.

Будулаев вскинул голову и с удивлением огляделся: - Ни фига себе, а ведь точно.

Мы задрали головы и стали с увлечением разыскивать и разглядывать в небесной голубизне всё новых и новых жаворонков. Но скоро действительность вернула нас к жестоким реалиям военной жизни. Раздалась одна автоматная очередь, потом другая. Тревожные крики. Опять на перекрёсток выехала машина, но это был теперь КАМАЗ. Он остановился около развалин строений, из кузова выскочили два боевика. Мгновенно выдернули несколько ящиков с боеприпасами и исчезли в развалинах. КАМАЗ двинулся дальше в сторону Новых Атагов. На обрыве в это время творился бедлам: пехота орала, но не стреляла, понимая что из пулеметов и автоматов боевиков не достать. Танкисты метались около танков, а Микитенко гонял своих зенитчиков. Но никто не стрелял. Только моя противотанковая установка сопровождала ракетами движение автомобиля.

Я схватил Будулаева за рукав: - Виталя, сейчас мои вмочат…, сейчас завалят духов вместе с машиной.

Но КАМАЗ медленно, как будто дразня нас, ехал по дороге, потом остановился у «ткацкой фабрике», спокойно высадив группу боевиков, которые моментально рассыпались в придорожной канаве и исчезли непонятно где. А автомобиль двинулся дальше, всё ближе и ближе к деревне. Я начал злиться, понимая, что шансов уничтожить его всё меньше и меньше. Проехав метров триста после остановки, автомобиль снова остановился и два боевика, находившихся в кабине, чего-то засуетились. В этот момент и пошла моя ракета. Я радостно заорал и сильно дёрнул за рукав друга. Но тут же поперхнулся и замолчал: ракета шла хорошо, даже очень хорошо – прямо на КАМАЗ. Но на середине траектории стояла большая, высокая и разлапистая берёза, в створе с которой, по закону подлости, и остановился автомобиль.

- Чёрт…., не попадёт…., чёртова берёза мешает.., - в отчаянии, мысленно простонал я.

Ракета тем временем стремительно приближалась к берёзе, затем по плавной траектории поднялась вверх и уже в крутом пикировании, перевалив берёзу, атаковала машину. Сначала показалось, что ракета прошла вскользь и разорвалась рядом с кабиной, но за машиной. Схватив бинокль, я ринулся вдоль кромки обрыва к противотанковой установке, чтобы оттуда, под

другим углом, разглядеть куда же попала ракета. С нового места было хорошо видно, что ракета попала прямо в кабину КАМАЗа. Ещё когда бежал с биноклем в руке, то над кабиной подбитой машины начинал виться сначала тонкий, но с каждой секундой густеющий дымок. Уже подняв бинокль у позиции противотанковой установки, я с удовлетворением констатировал факт прямого попадания ракеты.

- Володя….. Микитенко…, - позвал я командира зенитного дивизиона, - давай, своей ЗСУшкой добивай КАМАЗ, по моему у него в кузове есть ещё боеприпасы и горючее.

Офицер, сам лично, нырнул в люк зенитной установки, довернув башню с четырьмя стволами и открыл огонь. 23 мм трассирующие снаряды первой очереди упали в двадцати метрах от КАМАЗа и как мячики заскакали к стене высоких тополей, стоявших вдоль дороги. Дальность была достаточно большой и снаряды падали около машины на излёте, почти потеряв энергию полёта. Следующие снаряды упали практически рядом с машиной. Ещё и ещё, очередь за очередью била зенитная установка, некоторые снаряды попадали в кузов, но детонации не происходило. Все тополя, стоявшие за автомобилем, были уже изрублены снарядами, даже на таком расстоянии был виден раскуроченный асфальт, но КАМАЗ упорно не загорался. Подымив, исчез дым и над кабиной. Расстреляв практически все боеприпасы, Микитенко вылез из башни и огорчённо заругался.

- Боря, да влупи ты ещё одну ракету.

- Не.., КАМАЗ и так восстановлению уже не подлежит. – Я действительно потерял всякий интерес к подбитой машине, мы и так показали своей стрельбой высокий класс. Остальной день прошёл нормально. Алушаев несколько раз открывал огонь из КПВТ по машинам, летевшим на большой скорости из Новых Атагов и обратно. Хоть он и брал упреждение, и пули падали в непосредственной