Мифы и легенды Огненной дуги - Валерий Николаевич Замулин

подготовке позволили армии в первый же день малыми силами достичь весомых результатов. Успех её боевой разведки – наглядное подтверждение тезиса о том, что первоначальный замысел операции по окружению белгородской группировки ударами по флангам АГ «Кемпф» (район Белгорода) и 4-й ТА (район ввода в прорыв 27-й А) имел большие шансы на успех. А переход в общее наступление войск двух фронтов хотя бы на 2–3 дня позже позволил бы им более тщательно подготовиться к нему.

Трудно согласиться и с третьим аргументом С.М. Штеменко: «Основные неприятельские силы располагались севернее Харькова и в случае необходимости могли опереться на этот обширный город как на своеобразную крепость»[865]. Действительно, как показали бои 11–22 августа 1943 г., противник смог опереться на Харьков как на мощную фортификационную систему и транспортный узел и существенно затормозить продвижение войск Степного фронта. Ещё 11 августа перед его войсками была поставлена задача: к исходу дня овладеть городом, но выполнить её удалось официально лишь к 23 августа. Этот аргумент против окружения северного фланга ГА «Юг» не подтверждается эмпирически, поскольку при проведении операции по разгрому 4-й ТА и АГ «Кемпф» данные войска не смогли отсрочить освобождение г. Харькова.

Подводя итоги, С.М. Штеменко делает вывод: «Короче говоря, окружение и последующая ликвидация белгородско-харьковской группировки немцев надолго приковали бы к себе большое количество наших войск, отвлекли бы их от наступления на Днепр и тем самым облегчили бы неприятелю возможность создания новой сильной обороны по правому берегу Днепра»[866]. Утверждение довольно спорное, поскольку одной из главных проблем вермахта в 1943 г. был острый дефицит новобранцев. Именно с этим обстоятельством было связано появление 13 января 1943 г. закона «О всеобщем использовании мужчин и женщин для обороны империи». Согласно этому документу зарегистрироваться для прохождения военной службы должны были мужчины в возрасте от 16 до 60 лет и женщины от 17 до 45 лет[867]. Доходило до того, что в качестве прислуги на зенитных батареях в тылу использовали 15-летних подростков[868]. В случае полного уничтожения белгородско-харьковской группировки «Восточный вал» на Днепре даже при создании новой сильной полосы обороны по правому берегу реки не мог представлять серьёзного препятствия для советских войск, поскольку оборонять его было бы некому. По мнению известного историка У. Ширера, эта проблема крайне остро встала уже в 1942 г. и была одной из ключевых при подготовке к Курской битве. Он пишет: «У немцев уже не осталось ресурсов – ни людей, ни орудий, ни танков, ни самолётов, ни транспортных средств, чтобы достигнуть тех целей, которые ставил Гитлер»[869]. Общее истощение людских ресурсов приводило к тому, что «пехоте постоянно не хватает качественного человеческого материала. В результате этот главный род войск не имеет достаточного количества рядовых, годных к выдвижению в командиры…»[870]. А в рапорте командующего 8-й немецкой армии (бывшая АГ «Кемпф») от 2 сентября 1943 г. отмечалось: «Я отдаю себе отчёт в том, что вновь прибывшие формирования страдают от недостатка выдержки и стойкости»[871]. Напомню, что войска ГА «Юг», после отхода от Харькова сохранив основные силы, тем не менее не смогли в дальнейшем удерживать свои позиции, и, как утверждает немецкий историк К. Типпельскирх, они были фактически разбиты и в спешке отступили за Днепр[872]. «К сегодняшнему утру численность личного состава 39-й пехотной дивизии сократилась до шести офицеров и 300 солдат», – доносило командование 8-й А от 2 сентября 1943 г.[873]

Дефицит живой силы полностью не развалил фронт ГА «Юг» по двум причинам. Во-первых, вермахт достаточно быстро отступал, спрямляя фронт. Во-вторых, группировки 4-й ТА и АГ «Кемпф» не были уничтожены и сохранили определенную боеспособность. Если бы они попали к плотное «кольцо», то оборона значительного участка (несколько десятков километров) на северном фланге ГА «Юг» могла просто рухнуть, как это произошло после Сталинграда зимой 1943 г. Создание белгородско-харьковского «котла» могло бы обернуться настоящей катастрофой для южного крыла всего Восточного фронта вермахта, поскольку у Германии уже не было возможности компенсировать столь существенные потери. Вот как описывал состояние немецких войск на советско-германском фронте осенью 1943 г. генерал К. Типпельскирх: «Примерно из 110 дивизий, сражавшихся в составе трёх групп армий, свыше одной трети были настолько ослаблены, что они обозначались на картах как дивизионные группы. Это означало, что численность каждой из дивизий уменьшилась до нескольких неполных батальонов…»[874].

Таким образом, доводы С.М. Штеменко о бесперспективности окружения белгородско-харьковского выступа, выглядят неубедительно, поскольку полная ликвидации группировки, удерживавшей его, явилась бы сильным ударом по ГА «Юг», т. к. вся оборона правого берега Днепра оказалась бы под вопросом.

Анализ имеющихся сегодня в распоряжении исследователей документов и материалов, на наш взгляд, позволяет предположить, что ключевым фактором, повлиявшим на решение Ставки ВГК отказаться от ликвидации противника в районе Белгорода и Харькова путём окружения, было отсутствие у И.В. Сталина уверенности в наличии двух важных условий для этого.

Во-первых, вызывало сомнение профессиональное мастерство старшего и высшего командного звена, имевшего лишь ограниченный опыт успешной реализации операций по окружению крупных сил вермахта.

Во-вторых, отсутствовал необходимый для таких задач «инструментарий». Именно в этот момент шла работа по совершенствованию штата, испытывались методы боевого применения и управления нового для Красной Армии типа объединений – танковых армий однородного состава. Именно они должны были играть ключевую роль при развитии успеха стратегических операций, прежде всего при окружении больших вражеских группировок. Возможно, именно поэтому, несмотря на существенные успехи Красной Армии под Курском и в последующем на Украине, с момента окончания Воронежско-Касторненской операции (февраль 1943 г.) и до событий под Корсунь-Шевченковским (февраль 1944 г.) советские войска не провели ни одного крупного окружения, хотя предпосылки для этого имелись. Такое положение можно объяснить не отсутствием достаточных сил и средств, а принципиальной позицией Верховного главнокомандующего, который скептически относился к ним. Подтверждением того, что И.В. Сталин не просто не поощрял, а резко пресекал попытки командования Красной Армии проводить подобные операции, свидетельствует его разговор во время Орловской наступательной операции в августе 1943 г., то есть в момент завершающей фазы планирования удара на Харьков, о котором вспоминал Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. «Когда мы с А.И. Антоновым и А.М. Василевским докладывали Верховному о возможности окружения в районе Орла группировки противника, – пишет маршал, – для чего надо было значительно усилить левое крыло Западного фронта, И. В. Сталин сказал:

– Наша задача скорее изгнать немцев с нашей территории, а окружать их мы будем, когда они будут послабее… Мы не настояли на своём предложении, а зря. Надо было твёрже отстаивать свою