Чужой земли мы не хотим ни пяди! Мог ли Сталин предотвратить Вторую мировую войну? - Леонид Маратович Павлов

28 июля данцигский корреспондент агентства Рейтер сообщал, что все военизированные организации Данцига сливаются вместе и из них создается «Первая данцигская армия», входящая в состав германской армии. «Первая данцигская армия» будет находиться в непосредственном подчинении военного командования Восточной Пруссия. Первый военный парад частей этой армии состоится в конце августа.

В эти же дни по сообщению польской печати, на Балтийском море закончились маневры германских подводных лодок. В маневрах принимали участие подводные лодки водоизмещением в 250, 512 и 740 тонн. Всего участвовало пять флотилий подводных лодок. Маневры проходили в присутствии командующего германскими морскими силами гросс-адмирала Редера (что говорит о том, какое важное значение придавало этим маневрам германское политическое и военное руководство. – Л.П.). В задачу маневров входило нападение на торговые суда, охраняемые военными кораблями641.

29 июля французское правительство приняло 90 чрезвычайных декретов: о продлении полномочий нынешнего состава палаты депутатов до 1 июня 1942 года; об усилении органов по борьбе со шпионажем; об установления единого управления сетью государственного радиовещания, переходящей в непосредственное ведение премьер-министра; о создании при

главе правительства генерального комиссариата информации и т. д. На заседании выступил Бонне с сообщением о международном положении642.

Эти сообщения совершенно отчетливо показывают, насколько накалилась обстановка, что Европа стоит на пороге войны, и что Франция к этой войне готовится. Ни единого свидетельства о том, что в 1939 году к войне готовился Советский Союз, который жил в условиях осажденного лагеря, мне найти не удалось ни в газетах, ни в документах того времени.

31 июля состоялись последние внешнеполитические прения в палате общин перед уходом ее на каникулы. Начались прения выступлением лидера либералов Синклера, который потребовал от правительства Англии точной информация относительно принципов его внешней политики. «Я заявляю совершенно прямо, – сказал Синклер, – что Чемберлен более склонен к политике умиротворения и менее решителен в вопросе об оказании сопротивления агрессии, чем министр иностранных дел». Синклер настаивал, чтобы премьер-министр в своем выступлении внес полную ясность и сказал, направлена ли его политика и политика правительства к оказанию сопротивления агрессии и созданию фронта мира? Синклер далее предложил, чтобы палата общин не была распущена на продолжительное время до тех пор, пока не закончатся переговоры с Советским Союзом.

Не исключена возможность, сказал Синклер, что во время парламентских каникул ряд стран (он назвал Венгрию и Польшу) может стать жертвой агрессии. Не должны ли мы, спросил Синклер, считать своим

долгом оказать им помощь в деле защиты против агрессии? Но когда начинается агрессия? Будет ли английское правительство рассматривать как агрессию что-либо, кроме полного изгнания всех польских официальных лиц и объявления Данцига составной частью Третьей империи? Правительство должно сказать нам и Германии, где должна быть проведена та линия в отношении Данцига, за которой начинается агрессия.

Касаясь положения на Дальнем Востоке, Синклер заявил, что победа Японии означала бы серьезную угрозу британским интересам не только в Китае, но и в других местах. Синклер призывал к полному сотрудничеству с Соединенными Штатами на Дальнем Востоке.

Выступивший в прениях лейборист Дальтон выразил недовольство затяжкой переговоров с СССР и высказал надежду, что посылка военной миссии в Москву ускорит эти переговоры. В то время как потребовалось четыре с половиной месяца для того, чтобы договориться об открытии переговоров штабов, представители армии, флота и авиации будут более практичными, быстрей выработают объединенную схему раньше, чем закончатся эти бесконечные дискуссии относительно косвенной агрессии. Говоря о гарантиях балтийским странам, Дальтон заявил: «Я считаю, что русские совершенно правы, когда они требуют гарантий, чтобы заключаемое соглашение исключало всякие лазейки и обеспечило немедленные быстрые действия для пресечения в корне косвенной агрессии».

В заключение Дальтон высказал мнение о том, что инициатива министра иностранных дел слишком связана действиями премьера.

Затем с большой речью выступил премьер-министр.

По-видимому, сказал Чемберлен, это последний случай для обсуждения внешнеполитических вопросов перед роспуском палаты на каникулы. Несомненно, в данный момент имеется не один очаг тревожного положения, и он, Чемберлен не сомневается, что палата хотела бы получить от него некоторую информацию. При нынешнем положении, когда английское правительство ведет переговоры с рядом иностранных держав, причем переговоры с некоторыми из них носят весьма деликатный характер, премьер считает, что следует очень осторожно относиться к своим словам и не преувеличивать разногласия в нашей среде. Характерна разница между выступлениями Синклера и Дальтона. Синклер заявил, что если премьер-министр не присоединится к заявлению Галифакса в твердых и недвусмысленных выражениях, это будет означать, что он, премьер-министр, не согласен с ним. Но Дальтон представил здесь министра иностранных дел в таком свете, как если бы он был скован, и не имел собственного мнения и мог сказать только то, что ему подскажет премьер-министр или министр финансов. Своими постоянными утверждениями, что правительство не имеет единой точки зрения по основному курсу своей политики, Дальтон не приносит пользы стране. Чемберлен сказал, что не может представить себе ничего более приятного для потенциальных врагов Англии, чем утверждение, будто премьер-министр с меньшей решимостью, чем министр иностранных дел проводит внешнюю политику последнего. С этим может сравняться лишь злостная попытка Дальтона посеять подозрения в умах наших союзников путем толкования в черном свете всего того, что он находит в газетах или что ему нашептывают сплетничающие журналисты.

В нынешний момент вести переговоры по международным вопросам не так уже легко. Однако члены палаты, которые занимали ответственные посты в прошлом и надеются занимать их в будущем, должны больше взвешивать свои соображения относительно того, что может принести пользу делу, прежде чем высказывать эти соображения».

Чемберлен продолжал: «Дальтон спрашивал, что правительство сделало с марта месяца для создания мирного фронта? Я считал бы, что нет необходимости в таких вопросах, когда результаты нашей работы видны на каждом шагу. Дальтон сказал, что важнее всего продолжать вооружение нашей страны. Палате известно, что мы хорошо использовали время, прошедшее с марта месяца, наша оборона является теперь безусловно внушительной. Соглашения, которые мы совместно с Францией заключили с Польшей и Турцией, имеют немалое значение в деле создания фронта мира. Разве эти две страны, учитывая их географическое положение, не являются исключительно важным и практическим элементом фронта мира, который сейчас создается?»

Касаясь заявления Дальтона относительно гарантий Румынии и Греции, Чемберлен заявил, что всякий, кто считается с действительностью, должен понять ошибочность этого предложения Дальтона.

Мы оказали этим двум странам помощь в деле создания мирного фронта путем предоставления им гарантий. Этими гарантиями мы создали в них уверенность в том, что они имеют друзей, которые признают, что эти страны могут оказаться