Война моторов. Крылья советов - Андрей Михайлович Мелехов

утром 22 июня Гитлер с размаху бросил в колесо советских приготовлений огромный гаечный ключ. «Красные пакеты», чьё содержимое носило сугубо наступательный характер, вдруг оказались совершенно бесполезными. Система связи и управления частями фронтовой авиации рухнула в первые же часы войны. Её части и соединения на Северо-Западном (Прибалтика) и Центральном (Белоруссия) фронтах понесли огромные потери. При этом больше всего досталось как раз истребителям, чьи аэродромы вынужденно находились возле самой границы: иначе они просто не смогли бы долететь до немецких баз, находившихся, к слову, на таком же расстоянии от кордона, что и советские. За первым весьма болезненным (но отнюдь не смертельным) ударом немцев последовало гораздо более катастрофическое по последствиям «перебазирование».

В двух словах оно заключалось в следующем. В отсутствие хоть какой-то организованной обороны, танковые клинья Вермахта столь быстро и беспрепятственно вошли вглубь советской территории, что на ряде направлений фронтовая авиация уже в первые дни войны потеряла значительную часть своей аэродромной инфраструктуры – вместе с огромными запасами горюче-смазочных материалов (ГСМ), бомб, боеприпасов, запчастей и тысячами доставшихся немцам совершенно исправных самолётов. Погибли, попали в плен или «рассеялись» по лесам десятки тысяч механиков, оружейников и других специалистов по обслуживанию авиационной техники. На аэродромах и на дорогах остались сотни брошенных или сожжённых ударной авиацией противника бензозаправщиков и автоцистерн (по тем и другим немцы били в первую очередь). Часто уже после одного-двух боевых вылетов лётному составу полков приграничного базирования приходилось или перелетать на аэродромы чужих частей, или бросать самолёты, садиться в грузовики и поспешно эвакуироваться в тыл. Соответственно даже авиабазы, находившиеся в более или менее глубоком тылу – в 100–200 километрах от границы, постепенно загромождались сначала десятками, а потом и сотнями слетавшихся на них машин разных типов. А поскольку даже самый храбрый и опытный пилот не в состоянии подняться в воздух без помощи нескольких представителей авиационного тыла, то в какой-то момент неизбежно наступал логистический коллапс. Наземный персонал того или иного аэродрома оказывался не в состоянии обслуживать свои и чужие машины. В итоге уже раз спасшиеся от наступающих немцев самолёты вновь попадали под удар тех самых танковых и механизированных частей Вермахта, которые за несколько дней до этого «выжили» части приграничного базирования с их предвоенных аэродромов. Винить во всём этом исключительно авиаторов было бы некорректно. С точки зрения автора, они стали заложниками преступного авантюризма высшего руководителя страны и – как ни странно – огромной численности приграничной авиационной группировки СССР. Незавершённое к моменту германского нападения стратегическое развёртывание трёх стратегических эшелонов СССР было полностью ориентировано на проведение наступательных операций невиданных в истории человечества масштабов. Чтобы вдруг взять и перебазировать колоссальный тыл этой махины хотя бы на несколько сот километров вглубь страны, потребовались бы в лучшем случае недели. В ситуации, когда в течение всего предвоенного полугодия Красная Армия усиленно готовилась к внезапному нападению на Германию и её союзников и вообще не готовилась к обороне, иного исхода ждать не приходилось.

В обстановке хаоса набиравшего масштабы «перебазирования» истребительных частей в глубокий тыл, советской бомбардировочной авиации пришлось выполнять поставленные перед ней задачи самостоятельно. На это накладывались неизбежные в подобной ситуации тактические ошибки. Помимо (часто вынужденного) использования фронтовых бомбардировщиков без истребительного прикрытия, к ним можно отнести осуществление налётов против одной и той же цели небольшими группами, идущими «волнами» – одна за другой (это создавало практически идеальные условия для работы истребителей и зениток немцев); дневное применение горизонтальных бомбардировщиков против точечных объектов с сильной ПВО – вроде мостов и понтонных переправ (для этого гораздо больше подошли бы скоростные пикирующие бомбардировщики); использование не обладавших достаточным бронированием и мощным стрелковым вооружением СБ для атаки механизированных колонн противника. Всё сказанное выше касалось не только СБ, но и всех остальных бомбардировщиков СССР. В отчаянных дневных атаках июня— июля— августа 1941 года гибли не только самолёты Туполева, но и пикировщики Ар-2 и Пе-2, дальние бомбардировщики ДБ-3Ф и тяжёлые четырёхмоторные ТБ-3. Полки, вооружённые СБ, понесли наибольшие потери в силу того, что на тот момент самолёт Туполева являлся самым массовым фронтовым бомбардировщиком ВВС Красной Армии. Вот, например, один из типичных боевых эпизодов утра 22 июня. Немецкие самолёты совершают внезапный налёт на аэродромы 39-го сбап (скоростной бомбардировочный авиаполк) 10-й сад (смешанная авиадивизия). В 07.22 восемнадцать уцелевших СБ полка поднимаются в воздух и без всякого истребительного прикрытия наносят удар по невзорванным мостам через Буг, по которым нескончаемым потоком идут колонны немцев («Barbarossa – The Air Battle: July-December 1941», с. 19). Добившись попадания как минимум в один из мостов (к слову, для трёх шестёрок горизонтальных бомбардировщиков это являлось прекрасным результатом), СБ возвращаются домой. В этот момент их перехватывают «мессершмитты» из JG.51. Все 18 советских бомбардировщиков были сбиты. А вот ещё один характерный для 22 июня эпизод. В 13.40 того же дня приказ на совершение боевого вылета получил 96-й дбап (дальнебомбардировочный авиаполк) 3-го воздушного авиакорпуса. Семьдесят ДБ-3Ф полка нанесли массированный удар по немецким войскам в районе Сувалки. И в этот раз советские бомбардировщики были вынуждены действовать без истребительного прикрытия. В результате 22 из 70 машин были сбиты немцами (там же). По признанию лётчиков Ягдваффе, им ещё никогда не попадалась столь обильная добыча. Ни разу до этого они не встречали и столь массовых проявлений героизма. Историк Кристер Бергстрём пишет следующее: «Храбрость и стойкость, продемонстрированные экипажами советских бомбардировщиков в первые дни войны, не имеют аналогов в истории военной авиации» (там же).

Правда, вылеты СБ и других советских двухмоторных бомбардировщиков, осуществлённые 22 июня 1941 года, далеко не всегда сопровождались потерями на уровне 30—100 %. Мы уже знаем, что 33-й сбап, базировавшийся в Украине возле Белой Церкви, 22 июня в полном составе нанёс удар по немецким войскам в районе Сокаль. Несмотря на противодействие зенитной артиллерии и истребителей противника, домой при этом вернулись все участвовавшие в налёте 54 единицы СБ и Ар-2, а также 14 Пе-2 («Скоростные бомбардировщики Сталина СБ и Ар-2», с. 152). Были в ВВС Красной Армии и другие бомбардировочные полки, которым удалось в полном составе вернуться домой после выполнения первого боевого задания. Честно говоря, после нескольких десятилетий стараний коммунистических историков, стенавших о чуть ли не полностью погибшей утром 22 июня на своих аэродромах советской авиации, подобные факты воспринимаются не без удивления. Ещё больше поражает то, что часть ответных ударов советских бомбардировщиков была нанесена по городам Германии. И что даже после подобных «визитов» к немцам обратно порой возвращались все принявшие в них участие самолёты. Так, в 05.00 утра