Кузя - Виктор Александрович Блытов

и передашь, что «Змей», «Ункас» и «Таменунд» дошли до «Масара». Пусть Кузьма тебе даст другие документы и возьмет в свой отряд. У ОМОНа ты погибнешь и нас погубишь. Если тебя персонально приказали убрать, значит – ты нормальный парень! Документы я заберу, мне по ним отчитаться надо! Узнаешь «Тамань» по маркировке БТРов и попу – отцу Михаилу с черной бородой. Возьми мой свитер, а я возьму твою куртку, и задача не попадаться ни нашим, ни их! Попадешься – сделаешь плохо мне и «Ункасу». У нас связи нет, ты единственная наша ниточка! Связь, возможно, появится через Урус-Мартан по оговоренной ранее схеме! Будем живы – дадим о себе знать обязательно!

Петров понимающе кивал головой:

– Вы разведчики? Я с детства мечтал стать разведчиком.

Осипович улыбнулся. Вороненко, собиравший оружие у оглушенных ОМОНовцев, тоже улыбнулся.

– Если сделаешь все как надо, то я возьму тебя в свой взвод и сделаю из тебя разведчика! – пожал руку Петрову Осипович и, махнув рукой Вороненко, скрылся в темноте.

Подождав немного, пока Осипович и Вороненко ушли, лейтенант Петров надел свитер Осиповича и поверх его надел бушлат одного из ОМОНовцев, набросил автомат Калашникова на плечо и короткими перебежками направился в сторону Сунжи.

Боевики Борзоева, оставив в одном из предгорных аулов «Хаммеры» и БТРы, двинулись по узкой козьей тропе гуськом в горы. Следом от Борзоева вели своих коней Осипович, Вороненко и Абубакар. За ними шли кони погибших Исы и Нурди.

Часть 4. Урус-мартан

Глава 28. Первые шаги в нужном направлении

– Приказ руководства федеральной группировки – уничтожить объект «Флорида»! – тихо произнес Гиоев, мрачно бросая сломанную ветку в костер, – вам, Владлен, и вам, Михаил, необходимо обеспечить проведение подрывных работ со своими подразделениями. И потом Михаил уходит со своими людьми в Северную Осетию, а вы, Владлен, будете далее до особого приказа охранять место, где была «Флорида». Подрывники прибыли, сейчас уже закладывают заряды.

Слова Гиоева встретило всеобщее молчание. Каждый старался обдумать сказанное. Кузьма даже почесал затылок и нос, что было признаком крайнего несогласия и возмущения.

– А как же люди, которые нашли там убежище от этой войны? – внезапно спросила Алена, прижимавшаяся к плечу Кузьмы.

– А что, люди? – Гиоев, подбросил еще ветки в костер, – мальчишек и женщин отправим по домам, солдат, кому пришел срок, отправим по домам, а кому положено – будут служить дальше.

Гиоев грустно посмотрел на Алену. Офицеры опустили головы, ибо не знали, что сказать.

Из темноты к костру подошел доктор Плахов и, наклонившись к Кузьме, сказал, что сообщили, что умер в Моздоке фельдшер Вислогузов.

Кузьма снял с головы черный берет и встал. Рядом с ним поднялись все сидевшие у костра офицеры.

– И зачем я этого Ржавцева взял живым? – спросил Кузьма, как бы сам себя, – все равно вы его выпустите по приказу из Москвы и еще орденом наградите! Вот у американцев в полиции правильная система. Преступника, убившего полицейского, в плен не берут – его уничтожают. И вся полиция считает первостепенным делом уничтожить этого негодяя. И преступники, зная это, стараются полицейских не убивать.

– Ты что, Кузьма? Ты что? Этот гад получит по полной! – попытался оправдаться Гиоев.

– Арсен Александрович, вы извините, я имею ввиду не лично вас, но что вы вообще можете, если Москва опять прикажет? – в глазах Кузьмы появились слезы, – и будет как было сегодня с Борзоевым! – в мощных руках Кузьмы треснула веточка.

– Ну, здесь, Кузьма, ты не совсем прав. Наши органы знают, откуда исходили просьбы выпустить Борзоева! Знают, кто, как это и в какой форме преподнес главе Государства, что тот отдал такой противоречивый, предательский по нашему мнению, приказ. Все люди, причастные к этому, известны и, скорее всего, понесут наказание. Если не сегодня, то завтра! – глаза Гиоева загорелись каким-то красноватым блеском, то ли это костер давал такие отблески, то ли слеза пробила.

– Если бы не мои казаки, я сегодня бы подал вам всем рапорт об отставке. Не хочу, не желаю служить такой власти, которая отправляет людей на бойню, а потом бросает! Но теперь моя задача вывести мальчишек отсюда живыми. Это не война – это пародия на войну, где одни подставляют под пули свои лбы, а другие набивают мошну и карманы. И зачем я только ввязался в это? Мы сюда пришли не ради денег, а здесь деньги остаются главными. Теперь моя задача – беречь казачьи жизни! – Кузьма встал и ушел в темноту от костра.

За ним убежала Алена Буняченко. А за ней тактично ушел доктор Плахов.

– Вы знаете, Арсен Александрович, а я с ним согласен! – внезапно поддержал Кузьму Алексей Бармотин, – у меня такое впечатление, что все делается для того, чтобы эта война не прекращалась. Были же шансы провести мирные переговоры и прекратить эту бойню? И что? Неужели не могут найти общий язык наши руководители и решать не солдатскими жизнями, а за столом переговоров? Неужели ради достижения каких-то политических целей необходимо забрать жизни молодых парней, далеко не самых худших в России и, видимо, в Чечне?

Вопросы Алексея били не в бровь, а в глаз и Гиоев поморщился и с досадой почесал голову.

– Да правы вы, и ты и Кузьма! Но ты пойми, садовая голова, что здесь при помощи извне создан огромный антирусский анклав, который действует не только против России, но и против всех республик и областей Северного Кавказа, конечная целью сил, поддерживающих режим Ичкерии – это развал России. И мы этого не можем допустить. Если оставить все как есть, то завтра запылают Дагестан и Ингушетия.

– Тогда почему нам мешают защищать целостность России? Почему нам вставляют каждый раз, когда мы делаем свое дело, палки в колеса. Взрыв у меня на базе, когда погибли мои ребята – элита спецназа ГРУ, погибшие несколько групп, которые ушли на задание в горы – это тоже результаты предательства, как, впрочем, и сегодня и вчера, и позавчера и там в Грозном! – Бармотин с волнением попытался уложить пятерней непослушные волосы на голове.

Где-то высоко над вершиной Терского хребта сверкали звезды. Безмолвно взирали на то, что происходило сейчас на земле. Издалека доносился гул далеких выстрелов и пролета военных самолетов. И если с высоты было посмотреть на этот костер, то казалось, что все там мирно и хорошо. И ничто не предвещало, что там бушуют такие страсти.

– Все мои операции, проводившиеся с ведома и по поручению руководства Федеральной группировки, были