Война моторов. Крылья советов - Андрей Михайлович Мелехов

Поволжья в июне 1943 года, максимум, что они могли (и в итоге смогли) совершить – нанести ряд пусть и болезненных, но всё же булавочных уколов, которые не оказали никакого решающего влияния ни на общий объём производства советской военной промышленности, ни на ход военных действий (все мы знаем, чем закончились для немцев операция «Цитадель» и 1943 год в целом), ни уж тем более на состояние духа населения Поволжья. Недопроизводство примерно двух тысяч танков (подавляющая их часть пришлась на ставшие к тому времени практически бесполезными лёгкие Т-70 – в следующем году их производство прекратили и без участия Люфтваффе), пары десятков тысяч грузовиков и трёх тысяч бронеавтомобилей, а также потеря даже сотни тысяч тонн горючего – всё это по факту оказалось досадным, но никак не «стратегическим» (то есть способным оказать заметное влияние на ход военных действий) и не имеющим никакого решающего значения эпизодом. Одним словом, основной посыл работы М. Зефирова, Д. Дёгтева и Н. Бажанова – мол, вот они какие были на самом деле германские «стратегические» удары! – оказался, мягко говоря, не доказанным. По-моему, они и сами это прекрасно понимают: иначе не признавались бы, что не претендуют на объективность и соответственно научность своего труда. Когда же они заводят разговор о том, что Люфтваффе могли бы сделать в плане стратегических бомбардировок, то это выглядит совсем уж некорректно. Кого интересует шкура неубитого советского медведя?..

Уверен, М. Зефиров, Д. Дёгтев и Н. Бажанов обо всём этом и сами прекрасно знают. Почему им захотелось представить картину произошедшего в Поволжье летом 1943 года именно в таком – «апокалиптическом» – свете? Думаю, ответ на это можно найти в предисловии к их работе: «До последнего времени, – пишут они, – почти неосвещёнными остались стратегические операции Люфтваффе, в частности направленные против советской промышленности. Зачастую в работах отечественных и зарубежных авторов складывается впечатление, что немецкие самолёты занимались исключительно поддержкой сухопутных войск, гоняясь за танками и пехотинцами на поле боя» («Свастика над Волгой», с. 5). Любопытно и признание, сделанное в заключении обсуждаемого труда: «Работая над этой книгой, авторы отнюдь не претендовали на полное и абсолютно объективное изложение событий» (там же, с. 639). А на что же вы, дорогие мои, «претендовали»? Хотели опровергнуть всех прочих неназванных авторов, которые вполне справедливо утверждают, что стратегические амбиции Люфтваффе так и не воплотились в действительно стратегически значимые результаты?..

Факт остаётся фактом: на протяжении всей Второй Мировой войны военно-воздушные силы Германии имели ярко выраженную тактическую направленность и – несмотря на свою формальную независимость – обслуживали в первую очередь интересы Вермахта (а во вторую – Кригсмарине). Большинство их условно «стратегических» начинаний оказались половинчатыми и в итоге неудачными проектами. На организацию масштабной воздушной войны – по образу и подобию аналогичных усилий США и Великобритании – у Германии (как и у СССР) элементарно не хватало ресурсов. Если бы эти дефицитные ресурсы начали выбрасывать на затратные авантюры вроде стратегических бомбардировок (к слову, таковых у немцев и без того было достаточно: в качестве примеров можно вспомнить ракеты V-1 и V-2, а также программу «Америка-бомбер»), то Третий рейх капитулировал бы гораздо раньше, чем в мае 1945-го. То, что советское командование, упустив – по тем или иным причинам – возможности для нанесения серьёзного ущерба экономике Германии и Румынии летом 1941 года, не поддалось естественному желанию начать полномасштабную воздушную войну на более поздних этапах конфликта, и предоставило возможность заниматься соответствующими проектами стратегической авиации союзников, я считаю похвальным проявлением здравого смысла. Касательно же Швабедиссена, критикующего советское руководство за излишнее внимание, которое оно – в ущерб стратегическим бомбардировкам – на протяжении всей войны уделяло развитию фронтовой авиации, то могу лишь выразить удивление по поводу использованных им двойных стандартов. Когда в 1944 году Третий рейх окончательно «припёрли к стенке», то там вообще прекратили производство бомбардировщиков, а пилотов бомбардировочных эскадр попытались (зачастую безуспешно) переучить на истребителей и штурмовиков. В СССР до такого не доходило даже в самые трудные периоды войны. В 1941–1944 годах немцы таки попытались довести до ума единственный масштабный проект создания тяжёлого стратегического бомбардировщика – Не-177 «Грейф». Но он, по словам Мильха, оказался «дохлым рысаком», на который были зря потрачены многие миллионы человеко-часов («Bomber Command», с. 293). И это не считая погибших в многочисленных авариях сотен членов экипажей…

Считаю весьма характерным следующий факт. В 1943 году немцы решили создать специализированную бомбардировочную эскадру, предназначенную для действий против объектов в глубоком советском тылу. Таковой стала KG.1, которую в первой половине 1944 года оснастили сотней новеньких Не-177А-3 («Heinkel He 177 Greif», с. 144). Казалось бы, держитесь теперь, Москва, Ленинград и Куйбышев! Теоретически новейшие стратегические бомбардировщики Гитлера могли добраться и до Урала с Поволжьем. Однако вместо этого немцам пришлось последовать примеру советской авиации дальнего действия и обслуживать интересы сухопутных войск. В частности, когда 22 июня 1944 года советские войска начали операцию «Багратион» в Белоруссии (та, напомню, привела к полному уничтожению группы армий «Центр»), 87 «грейфов» из состава KG.1 совершили дневной массированный налёт на железнодорожную станцию Великие Луки. По команде ведущего (им был командир эскадры Хорст фон Ризен (Horst Von Riesen)) каждый из огромных «хейнкелей» сбросил на станцию по четыре 250-килограммовые бомбы (что, к слову, в точности соответствовало минимальной полезной нагрузке среднего советского дальнего бомбардировщика ДБ-3Ф). Вскоре, однако, германским «бомберам» пришлось выполнять ещё менее стратегические задачи. Так, 23 июня – когда советские войска прорвали немецкую оборону – фон Ризену позвонил сам Герман Геринг и приказал отправить тяжёлые бомбардировщики эскадры… на штурмовку советских танковых колонн. Как и можно было бы предположить, особых успехов «грейфы» при этом не достигли, но зато понесли большие потери. В первый же день из 40 самолётов, отправленных на штурмовку, советские истребители уничтожили десять (там же, с. 145). «Операция закончилась полным провалом», – констатировал сам фон Ризен (там же). В очередной раз отметим, что «якам» и «лавочкиным» не помешало их якобы недостаточно мощное вооружение, а «грейфам» не помогли 13-мм крупнокалиберные пулемёты и 20-мм пушки, установленные в тяжело бронированных башнях. К августу топливный кризис, вызванный бомбардировками союзников, принял такие масштабы, что KG.1 вообще пришлось прекратить полёты. Дело в том, что за один вылет 80 машин эскадры сжигали 480 т горючего. По иронии судьбы, именно столько в августе 1944 года была в состоянии ежедневно производить вся топливная промышленность Третьего рейха, искалеченная американскими «крепостями» и «либерейторами» (там же, с. 146). Всевозможные грандиозные планы (вроде выведения из строя важнейших электростанций СССР с последующим параличом советской военной промышленности) остались красивыми мечтами «кабинетных стратегов».