Кузя - Виктор Александрович Блытов

– Шахид, ты обещал отдать солдат, которые нас видели.

Шахид побежал по горке вниз. Николай Николаевич и Нарышкин стали осторожно спускаться за ним.

Внизу их ждал Борзоев.

– Мовсар, проводи гостей.

– Шахид Вахидович, а ты обещал отдать мне тех пятерых солдатиков, которых мы видели при встрече, как бы чего не вышло?

Хутиев посмотрел на него внимательно, а потом, задумавшись, сказал:

– Ничего такого не выйдет. Мовсар, покажи им!

Мовсар нахмурился и повел за собой в дальний конец лагеря за кусты. Там несколько боевиков забрасывали ветками деревьев яму, в которой лежали расстрелянные пять солдатиков. Из-под веток, набросанных в яму, торчали босые, сбитые до крови грязные ноги.

Вересов и Нарышкин обескураженные сняли с голов свои солдатские шапочки-афганки.

– Мовсар, зачем? – подавлено спросил Вересов.

– Я тоже был против, но Шахид сказал, что на работу с вами слишком много поставлено. Нельзя промахнуться. Попадись они в руки ФСК, ведь такое расскажут, что и нам и вам тошно будет.

Вересов покачал головой. Бросил желтый песок в могилу солдат.

– Дай мне их военные билеты или скажи фамилии. Надо же по-человечески родителям довести. Ай-яй-яй! И на черта я с вами связался? Сейчас бы ребята живы были! – он повернулся и пошел в сторону лагеря.

Сзади слышался смех чеченских бойцов, забрасывавших ветками, песком и камнями могилу пятерых солдат.

С виноватым видом Мовсар немного позже доложил Вересову, что у него военных билетов нет – они у полевого командира под Ведено. А список фамилий солдат он на бумажке подал Вересову. Тот развернул и прочитал:

– Павлов Сергей, Абакумов Алексей, Стаховский Иван, Марьямов Мансур, Жилин Петр.

– А какая у них войсковая хоть часть? – спросил с неприязнью Вересов.

Мовсар виновато помялся и сказал:

– Они в плену с января, кто его знает? Давно в плен попали. Один из них говорил, что из Нижнего Новгорода, а один татарин из Казани, остальных не знаю.

Он виновато развел руками.

– Пойдемте, Николай Николаевич, нас ждут.

Они направились по той же тропинке, по которой пришли.

Всю дорогу Вересов думал, что с ними всеми также поступят, если переговоры не удадутся. Ведь свидетели никому не нужны. И в первую очередь он сам, Алексей, Кузьма, Нарышкин, Осипович, Вороненко и все, кто в курсе ведущихся переговоров. Свидетелей у нас убирать научились. Ничего хорошего из этих переговоров явно не получится. Но и все патроны уже в обойме и хочешь не хочешь, а надо стрелять.

К вечеру БТР въехал на территорию объекта. Сопровождающие БТРы пришли немного позже.

На скамейке у спортивного городка Вересов рассказал Кузьме и Алексею результаты поездки и свои мысли, в связи с этим.

– Фамилии расстрелянных солдатиков отдай Коневу, пусть разберется. Там за них наверняка выкуп запросили. Матери, небось, собрали и ждут, кому передать или в Моздоке, или в Грозном. Надо их срочно остановить, пока не поздно, а то и деньги отберут и самих насиловать будут, пока не умрут. А парнишек-то не вернешь! – Вересов вытер лицо фуражкой-афганкой, – ну, а у вас как тут?

Кузьма приосанился и доложил:

– Кравчук вышел и доложил, что прошел по гребню хребта, вышел в район Аргунского ущелья. Нашел место посадки и базового лагеря. Там имеется хорошая пещера для размещения людей. Подходы к ней хорошо укреплены. Сегодня к ним вылетает вторая группа Носова и Нефедова. С лошадьми решили пока не спешить. Там можно поживиться лошадьми у пастухов и бандитов. Послезавтра лечу я со своей группой.

– Понятно! – устало опустил руки Николай Николаевич, – давай ты, Алексей!

– Планируем подвести Канокова к медресе во время обыска. Обыск реальный решим с комендатурой, и спасем Канокова Салеха натурально с помощью наших чеченцев. А дальше планируем разыграть его карту. Выяснить все склады с вооружением, всех сочувствующих и желающих поучаствовать в революции, финансирование, как все осуществляется. Так что, обезопасить Урус-Мартан, обезоружить боевиков – это операция прикрытия. Основное – это подведение в близкий круг зарубежных эмиссаров наших людей. Так будет проще.

– Николай Николаевич, а как Осипович и Вороненко? – перебил Алексея Кузьма.

Вересов помолчал, а потом тихо сказал:

– Плохо они. Заложники, если что не так – они первые расплатятся своими жизнями. Скорее всего, что так и будет.

– Разрешите мне с вами? – Кузьма встал, – я их туда отправил, я и должен их вытаскивать.

– Сиди, Кузьма, здесь! – хлопнул Кузьму по боку рукой Николай Николаевич, – я клянусь тебе, что все сделаю, чтобы их вытащить. Они погибнут, и я погибну. Наша система своих никогда не сдает, на том стоим и будем стоять! А твоя еще смерть никому не нужна. Мы все рискуем, в том числе, и ты на своей «Ладоге».

Когда они разошлись, Кузьма пошел в казарму к своим бойцам. Мысли у него были одни – как освободить Осиповича и Вороненко? В казарме он нашел уголок, где размещались чеченцы.

Сидели на койках и читали какую-то явно религиозную книгу Сайдулаев Магомед и Зубаев Муслим.

– От Абубакара ничего не было? – спросил Кузьма, появляясь в просвете между койками, как ни в чем не бывало.

Оба чеченца встали и вытянулись перед Кузьмой.

– Почему ничего? – ответил, улыбаясь, Магомед, опуская книжку, – вчера ходили на встречу с Лечо, и я зашел в кафе. Там случайно увидел родственника с одного со мной тейпа. Мы с ним разговорились. Он рассказал о сородичах, сказал, что видел Абубакара – мы с ними все с одной станицы, в селении Харсеной – важным стал, вроде как, командиром батальона или роты. Охраняет он там двух русских, каких-то очень важных.

– Если будет надо для дела сегодня в Харсеной слетаете со мной? С Абубакаром заодно увидимся?

– Мы готовы, Кузьма Степанович! – ответил за обоих Магомед, – а то мы думали, что вы о нас забыли совсем.

Кузьма почесал затылок и пошел думать, поблагодарив чеченцев за информацию. Вечером он зашел на узел связи и спросил Суворова, нет ли связи с Абубакаром, тот лишь покачал головой.

Поздно вечером прилетел вертолет Ми-8МТВ-3. Командиром вертолета был майор Бездетный, который представил Кузьме нового штурмана капитана Ракитина Мишку из Волгограда.

– Как у Сереги дела? – спросил Кузьма, радуясь старому знакомому.

– Умер Серега! – голос командира экипажа дрогнул, – черт меня побрал за этот повторный галс для обстрела! Сейчас бы Серега был бы жив!

Кузьма в знак глубокого сочувствия пожал локоть командира экипажа.

– Ты-то сегодня с нами полетишь?

– А возьмешь? – спросил Кузьма, не надеясь на положительный ответ.

– Спрашиваешь, конечно, возьмем! Ты же