Русская Арктика: лед, кровь и пламя - Светлана Геннадьевна Самченко

Сел крейсер плотно: промеры показали, что глубина по носу не составляет и пятнадцати футов при нормальной осадке крейсера 22 фута. Чтобы максимально облегчить первую треть корпуса, команда авральным порядком перегрузила в кормовые отсеки боезапас первой шестидюймовой башни, крейсер вытравил якоря до жвака-галса, потом завезли шлюпкой стоп-анкер с кормы на 10-дюймовом перлине. Крейсер выбрал перлинь кормовым электрошпилем и дал машинами полный назад. Без толку!!! Дальше дергаться своими силами на мели не имело смысла – только машины надорвешь, и «Олег» наконец вышел в эфир, сообщив в Либаву об аварии.

На следующее утро к мели осторожно подобрался однотипный крейсер «Богатырь» и снял «олеговских» гардемаринов – учебная программа должна продолжаться! Потом вокруг места аварии начали собираться спасатели. Несмотря на летний еще сезон, среди них почему-то оказалось немало ледоколов…

После краткого совещания командиров кораблей и оценки обстановки спасательные работы начались. Для уменьшения осадки «Олег» расстался с большей частью угольного запаса, на корму ему завели буксиры ледоколы № 1 и 2, пароходы «Нептун», «Владимир» и «Либава». Впятером они его, конечно, с мели стащили. Но много народу при спасработах – это далеко не всегда хорошо. Что-то у спасателей не заладилось при взаимодействии, и, сняв «Олега» с одной мели, они тут же затащили его на соседнюю… Крейсер опять застрял.

Тем временем ветер засвежел, пошла волна, «Олега» стало на мели мотать и бить о камни, вскрывшие обшивку с правого борта. Затоплено было два котельных отделения из трех. Кроме того, когда повреждения осмотрели с водолазами, выяснилось, что правый винт крейсера переломан и на четверть площади лишился всех лопастей.

И тут явился «Ермак». Напомним, самый мощный на тот момент среди российских ледоколов. С ним вместе пришла большая транспортная пароходина «Анадырь» и посыльный корабль «Воевода», доставивший к месту происшествия… аварийную следственную комиссию во главе с дипломированным юристом, капитаном 1-го ранга Шмидтом.

Пока «Олег» с помощью команд либавских транспортников сгружал остатки боезапаса, угля и провизии, спасатели, посовещавшись несколько часов, разработали новый план его съемки с мели. Через носовые клюзы крейсера завели три перлиня, в которые впряглись «Ермак», ледокол «Могучий» и пароход «Владимир». Причем тянуть им предписывалось под разными углами, чтобы развернуть его в правую сторону. Крейсер же, сохраняя под парами котлы в оставшемся незатопленном отделении, должен был немного подрабатывать левой машиной на малом ходу. Первая попытка была предпринята 2 октября, но результата не дала – «Олег» только получил крен в 6°, но с места не двинулся.

На следующий день прибыл еще один пароход – «Метеор» из Кронштадского спасательного общества. Потом – еще один рейдовый ледокол, доставивший из Либавы самого адмирала Григоровича, возглавившего работы. Вокруг несчастного «Олега» скопилось уже больше десятка спасателей! Половине из них, у кого осадка поменьше, Григорович поручил окружить крейсер и, удерживаясь на якорях, размывать винтами мель – вдруг «посыплется»… А «Ермак» и «Владимир» тянули… К середине следующего дня удалось наконец сдвинуть крейсер с места и развернуть вправо на 10°, при этом лопнул 9-дюймовый стальной перлинь, поданный на «Ермак» из правого клюза, и едва не убил палубного матроса.

Только вечером 4 октября «Ермаку» удалось освободить «Олега» от камней. Крейсером тут же занялись водоотливники и буксиры, до Либавы было всего 20 миль, так что за судьбу пострадавшего можно было более не опасаться. Уже 6 октября «Олег» был в доке, где обнаружились обширные повреждения обшивки, деформация килевой коробки, смещение котельных фундаментов и еще куча всего, что обещало ремонт как минимум на полгода. Как писал командир «Ермака» Р. К. Фельман, «…не будь “Ермака”, крейсер был бы разбит волнением о камни ранее, нежели спасательному обществу удалось бы его снять».

«Ермака» в числе других спасателей представили к премии за спасение корабля. Отличную работу ледокола отметил в своем рапорте на Высочайшее имя министр торговли и промышленности Шипов:

«Нынешняя кампания “Ермака” ясно свидетельствует о той несомненной пользе, которую он приносит не только торговым интересам России, но и военному ее флоту. Деятельность его осенью сего года началась с экстренной командировки к месту аварии крейсера “Олег”, снятие с мели которого в значительной мере зависело от усиленной работы “Ермака”. Кроме отмеченной выше работы, ледокол “Ермак” вывел из Кронштадта канонерские лодки “Бобр” и “Сивуч”. В заключение считаю долгом доложить, что ледокол “Ермак” найден мною в образцовом порядке. Командир и команда его работают с большою сноровкой, скоростью и любовью, несмотря на тяжелые условия зимнего плавания».

Но из-за громкого освещения в прессе судебного процесса над командиром «Олега» капитаном 1-го ранга Гирсом, старшим штурманским офицером лейтенантом Ренненкампфом и вахтенным начальником лейтенантом Вырубовым награды спасателям так и зажали в штабе.

Офицеры «Олега», кстати, отделались в суде сущими пустяками: Гирса списали с должности, и вместо него командование крейсером принял капитан 1-го ранга К. А. Плансон, Ренненкампфа отправили к миноносцам, а Вырубова просто оправдали.

Не было бы счастья, да несчастье помогло: во время спасения «Олега» Григорович обратил внимание на то, что лучший балтийский ледокол до сих пор не располагает радиостанцией. А ведь если бы она была, «Ермак» оказался бы на месте аварии намного раньше! В результате ледокол к осени 1909 года получил хороший, довольно дальнобойный для своего времени радиотелеграф.

«Ермак» продолжал зимой и летом заниматься спасательными работами на Балтике, о северных экспедициях уже никто и не вспоминал. С началом Первой мировой войны ледокол был мобилизован и зачислен в состав Балтийского флота.

Приказ о мобилизации застал «Ермака» в ремонте. На этот раз – плановом. Не будем забывать, что ледокол прослужил уже 15 лет, а это для парового корабля – не такой уж и юный возраст. 10 октября 1914 г. командир ледокола Фельман докладывал командиру Петроградского порта:

«…все работы, выполняемые судовым составом, будут закончены недели через две и не задержали бы готовности ледокола. Что же касается работ, выполняемых Франко-Русским заводом, а именно: исправление главных котлов, пригонка новых латок и установка нового холодильника, то эти работы при всей спешке не могут быть закончены ранее второй половины ноября. И то только в том случае, если при испытании каждого котла в отдельности в них не окажется каких-либо новых серьезных дефектов. Следует иметь в виду, что котлы ледокола служат 16-й год, при очень серьезной работе в течение всего этого времени».

24 ноября 1914 года на верфи собралась комиссия под председательством капитана 1-го ранга Свешникова, подробно осмотрела «Ермак» и, убедившись в его годности к воинской службе, выдала ему транспортный флаг Морского