Мятежники крейсера «Память Азова». 1906 год - Владимир Виленович Шигин

просили исполнить их последние завещания. Один просил записать адрес брата и послать ему серебряные часы – „лежат в моем малом чемодане“. У другого – новые сапоги. Я все записал, и поручения были исполнены. Свидание было тяжелое. Вскоре их вывели из подъезда в сад. Несколько голосов затянуло: „Мы жертвою пали в борьбе роковой…“

Через четверть часа был залп. Расстреливала местная сотня казаков. Между начальниками местных властей был брошен жребий, кому производить экзекуцию. Жребий пал на казаков. Позже командир и эстонская команда ледокола получили много угроз за вывоз тел в море от местных революционеров».

* * *

Итак, за что же конкретно были объявлены смертные переговоры? Справедливо ли поступили судьи, и нет ли среди осужденных на смерть невинных? Посмотрим конкретные обвинения. Первым по списку идет, разумеется, Арсений Иванов Коптюх (он же Степан Никифоров Петров) – «… принял руководство восставшей командой,… организовал комитет мятежных матросов по управлению кораблем, предлагал возмутившейся команде убить раненого старшего офицера крейсера, капитана 2 – го ранга Мазурова и мичмана Саковича, переодевался в офицерскую форму». Далее гальванер, квартирмейстер 1-й статьи Петр Колодин – «был вторым, после убитого Лобадина, руководителем вооруженного мятежа на крейсере». Наверное, не было еще в истории человечества государства, законодательство которого бы ни приговорило к смертной казни предводителей пиратского захвата военного корабля.

Далее не менее интересные персонажи. Баталер 1-й статьи Степан Гаврилов – «…был одним из главных руководителей, был избран в комитет по управлению кораблем. стрелял в артиллерийского кондуктора Давыдова.» Машинный содержатель 2-й статьи Иван Аникеев – «…при начале мятежа стоял за машинным люком с винтовкой, был также с винтовкой на паровом катере, гнался за спасшимися офицерами, обезоруживал офицеров, оставшихся на корабле,… выстрелом из револьвера ранил кондуктора Огурцова». Старший комендор Артамон Богданов – «стрелял из 47-мм пушки Гочкиса по таранному баркасу, на котором спасались офицеры, принес и по своей инициативе установил 37-мм пушку на паровом катере для погони за таранным баркасом, пошел на нем и произвел 2 выстрела из означенной пушки, стрелял из 47-мм пушки по миноносцам, при усмирении мятежа. убил выстрелом кондуктора Давыдова». И Гаврилов, и Богданов самые настоящие убийцы, в какие революционные одежды их не ряди.

Артиллерийский квартирмейстер 2-й статьи Трифон Костин – «стрелял из револьвера через запертую дверь в каюту старшего механика, открыл дверь в каюту и произвел еще выстрел в грудь раненого уже старшего механика подполковника Максимова». Трифон Костин не просто убивал, он. добивал раненного. Наверное, делал это исключительно, из сострадания к тому.

Телеграфный квартирмейстер 2-й статьи Николай Баженов – «…пользовался радиографом, умышленно искажая смысл получаемых телеграмм для поддержания мятежного духа. посылал ложные радиограммы с мятежными целями. при подавлении мятежа стрелял из револьвера в люк по усмирявшей мятежников команде». Этот просто расстреливал всех, кто ему попадался на пути, тоже, видимо, из лучших побуждений.

Хозяин трюмных отсеков Дмитрий Григорьев – «…хвалился тем, что прикончил лейтенанта Захарова, гнался с оружием за кондуктором Коноваловым, с намерением убить его, приняв ошибочно за офицера, советовал мятежной команде добить оставшихся в живых офицеров». Этот и сам убивал и других призывал убивать.

Может приговоренный к расстрелу гальванер Василий Кузнецов агнец божий? Увы, нет: «…подавал беседки с патронами к 6-дюймовым орудиям для стрельбы по минному крейсеру „Абрек“, при подавлении мятежа стрелял из револьвера в усмирявших.»

Ученик гальванера, матрос 1-й статьи Ефим Потапов – «прикладом ружья бил по голове раненого лейтенанта Захарова, в чем впоследствии хвастался перед командой, показывая ободранные руки об мушку и прицел ружья…»

На этом персонаже, как говориться, пробы ставить некуда! Согласитесь, далеко не каждый сможет хладнокровно мозжить прикладом голову еще живому человеку, а затем еще и цинично этим хвастаться.

Ученик комендора матрос 1-й статьи Павел Пенкевич – «отнял у часового… ящик патронов, ходил на паровом катере с винтовкой в погоню за таранным баркасом, стрелял из 47-мм орудия по миноносцу „Летучий“…» Ученик гальванера, матрос 1-й статьи Дмитрий Котихин – «освободил арестованного в судовом карцере (Коптюха – В. Ш.), прогнав часового, стрелял из 6-дюймового орудия по минному крейсеру „Абрек“, после предложения именующего себя Коптюхом убить старшего офицера и мичмана Саковича. крикнул: „А старшего офицера и Саковича на закуску“, при подавлении мятежа стрелял в усмирявших». Слвесткие историки писали, что несознательные молодые матросы, запуганные кондукторами, подняли на «Памяти Азова» контрреволюционный мятеж. Как мы видим, среди учеников артиллерийского отряда вполне хватало и «сознательных», которые и офицеров убивали и в товарищей стреляли.

Матрос 1-й статьи Иван Коротков – «при начале бунта стрелял в командира и вахтенного начальника, ходил на паровом катере, преследовавшем таранный баркас со спасавшимися офицерами,… подговаривал, угрожая смертью, убивать кондукторов». Конкретного убийства Короткову вменить не получилось, выкрутился, но уже и того, что он сделал с лихвой хватит на два смертных приговора.

Машинист 1-й статьи Иван Бортников – «зверски истязал раненого старшего механика подполковника Максимова, ударяя рашпилем его по лицу, а затем похвалялся этим, насильно заставляя вестового старшего механика выслушивать от него подробный рассказ об этом зверстве, привязал груз к ногам убитого и выбросил тело за борт».

Деяния машиниста Бортникова вообще за гранью человеческого. Каким же надо было быть садистом, чтобы «зверски истязать. ударяя рашпилем по лицу». Кстали, он не бил плашмя, а вгонял рашпиль в рот умирающего, кроша ему зубы и язык, пронзая горло. Это, судя по всему, доставило Бортникову столь огромное наслаждение, что об этом он потом, смакуя жуткие детали, рассказывал насмерть перепуганным сослуживцам.

Остальные «невинные» тоже не намного лучше. Строевой квартирмейстер Андрей Шилин – «…стрелял из винтовки в кондуктора Шевелева и артиллерийского квартирмейстера Шадрина, при подавлении мятежа стрелял в усмирявших».

Комендор Алексей Крючков – «стрелял с крейсера из 47-мм орудий по минному крейсеру „Воевода“ и миноносцам.» Ученик комендора матрос 1 – й статьи Арсений Кудряшев – «…стрелял по миноносцу „Летучий“ из 47-мм пушки, донес бунтовщикам о готовящемся подавлении мятежа…» Ученик комендора матрос 1-й статьи Григорий Болдырев – состоял в комитете по управлению кораблем, при начале подавления мятежа вызывал боевую дружину, стрелял в нижних чинов, подавлявших мятеж.

Все вышеупомянутые персонажи были приговорены судом к расстрелу. Справедливо или нет? Думаю, что совершенно справедливо.

Ну, а кто и за что были осуждены на предельный срок каторжных работ, то есть на 20 лет?

Маляр Иван Козлов – «при аресте именующего себя Коптюхом был усмотрен спящим с ним в одной койке, целился в нижнего чина и, будучи остановлен последним, заявил, что предполагал, что это офицер».