Выписка из журнала маневренных карточек (За период с 04.07.1977 по 17.11.1998) - Павел Георгиевич Вишняков

Кольскую флотилию, было невозможно. Насколько я понял из дальнейших инструктажей, даже с ОД флота предполагаемое обеспечение не согласовывалось – так велик был авторитет дяди Саши в «краю летающих собак».

«Так что, идите, штурман, готовьтесь, компас запустили?» – «Какой компас, товарищ командир, я ж чувствительный выгрузил?» – «Как выгрузил? Кто разрешил?» – «Так вы и разрешили, и жидкость слил…» – «Как слил?!!»

Уговоры и угрозы, попытки перечитать руководство по эксплуатации ГК «Курс-4» ни к чему не привели – на замену жидкости требовалось минимум 2 часа, а потом компас надо было открутить на незатухающих колебаниях 3 часа, потом на затухающих ещё минимум 2, потом несколько часов пеленговать отдалённый ориентир… Физика была против.

Но физика далеко, а я близко: «Идите, готовьтесь, товарищ лейтенант – пойдём по магнитному. И помните, вы несёте персональную ответственность за безопасность кораблевождения!»

Вот когда я про персональную ответственность услышал, то вспомнил училищных преподавателей с их мантрой про красную ручку. Поднявшись в штурманскую, я взял навигационный журнал и расписал красной ручкой все обстоятельства этого приготовления, включая свои сомнения в качестве проведения девиационных работ. И оставил место для подписей командира и старшего на борту – Ромашко.

Вскоре они оба ввалились в штурманскую: «Прошу ознакомиться, товарищ командир, и подписать,» «Что?! – возопил Перс, – вы что себе позволяете, штурман, как вы смели ручкой в навигационном журнале…» И на тон ниже: «Что вы здесь за чушь понаписали…», прочитал – и расписался, закусив ус… Ромашко, перехватив у него из рук журнал, прочитал, крякнул – и тоже расписался.

Они оба надели тулупы и зимние шапки, вылезли на открытый мостик и не слезали с него все последующие двенадцать часов выхода, периодически вызывая меня к себе и шпыняя за то, что в нактоузе магнитного компаса плавают хлопья белой пены, а на картушке невозможно прочесть румбы, а также за то, что прогноз не оправдывается, а также за то, что солнце зашло на 4 минуты позже табличного времени, а также за то, что… В-общем, я тоже надел тулуп и торчал на ходовом, время от времени спускаясь в штурманскую, чтобы определиться по РЛС…

…Ошвартовались рано утром. Намерзлись, хотя зима ещё не пришла. Спать хотелось неимоверно. «Штурман, – позвал меня командир, – навигационный журнал переписать, я уже дал команду секретчику, получите у него чистый бланк за тем же номером, а этот сожжёте при мне. Срок – к обеду.»

Такие дела.

Театр

«Театр!.. Любите ли вы театр так, как я люблю его…»

Неистовый Виссарион.

«Театр начинается с вешалки»

Приписывается Станиславскому.

Так вот. Театр для моряка начинается не с вешалки, а секретных карт масштаба 1:100 000. И это не тот театр, билеты в который продаются в кассах Тикетлэнда, билеты в этот театр распространяются в военкомате. А спектакль начинается только через пять лет после их получения.

Конечно, я о театре военных действий (ТВД), который в мирное время на флоте стыдливо именуют театром плавания или театром главной базы.

На Северном флоте их четыре:

– театр собственно главной базы, от реки Ворьема до мыса Святой Нос, – театр Бел ВМБ, акватория Белого моря от линии, соединяющей мысы Святой Нос и Канин Нос, – театр Новоземельской ВМБ, включающий западное побережье островов Северный и Южный, остров Колгуев и пролив Карские ворота, – Карское море, включая Обскую губу.

Как правило, любой штурман и/или корабельный офицер, несущий вахту вахтенным офицером, за время службы изучает один из трёх, упомянутых первыми, четвёртый – факультативно, по особому распоряжению. Но находились счастливчики, которым удавалось изучать и по два театра. Гремихинские надводники в силу расположения Островного изучали все три. Ну, так-то Гремиха, там даже оконные рамы тройные, и собаки летают…

Честно говоря, изучение театра доставляло мне необыкновенное удовольствие. Но не сразу.

Зачёты, проводимые флагманским штурманом бригады, быстро отбивают стремление сдать на халяву: «Ну, доложите, уважаемый Паша с скр-16, сколько у нас на театре Больших Волоковых? А Оленьих? А! Вы думали, что речь идёт только о Больших Оленьих? Ну, идите, идите… Ещё вопрос? На удачу? Что такое Пахта, знаете? Не лингвист? Не обязаны знать поморские словечки? Вали отсюда, лейтенант, не обязан… Ты всё обязан знать, что на карте написано! И что не написано – тем более!»

После таких дрессировок из секретного ящика достаются уже упомянутые карты, к ним добавляется обзорная 01102, рулевые нарезают кальку листами формата А4, и вечернее время посвящаешь рисованию цветными шариками. На кальку наносится береговая линия, опасная и предупредительная изобаты, прорисовываются все огни и знаки, запоминаются очертания берегов, расположение отличительных глубин, банок и мелей… Районы – запретные и опасные, фвк и рк – как минимум на пяти из них нужно было безошибочно знать нумерацию колен и названия точек, которые звучат сладкой музыкой для любого североморца при возвращении в базу: «Проходим точку «Живете»… Наблюдаю приёмный буй в точке «Яко».

Но мало знать очертания берегов – районы рассредоточения, именуемые в мирное время районами якорных стоянок, надо изучить лучше собственной квартиры, чтобы при взгляде на экран РЛС можно было сразу понять, несёт тебя на Кильдин Могильный и надо играть экстренное приготовление к бою и походу, или у тебя ещё есть время произвести успокаивающий доклад командиру.

Мотовский залив, оба Кильдина, Териберка и Семиостровский рейд вычерчивались на больших листах, и через некоторое время на этих кальках свободного места не было, всё свободное пространство заполняли рисунки и тексты из Лоций, Огней и Знаков, личные наблюдения и советы флагманского штурмана и прочих бывалых, очищенные от шелухи иронических замечаний и подтрунивания.

А узкости? Узкости! Тут тебе и Печенга, и обе Волоковые в Варангер-фьорде, и Мотовский, и Лица, и Ара родимая, и Ура с Порт-Владимиром, и Кольский – аж на три колена… Тут точно от зубов отскакивает – и курсы, и поворотные пеленга-дистанции. На смертном одре вспомнишь: 238 – 222 – 174,5 – 197 – и вот они подводницкие причалы справа, а на корне третьего комбриговский уазик стоит, сейчас драть будут за невыполнения плана БП…

Лоции… Великие книги. В преамбуле лоции Мурманского берега, адм.№ 1102, который, собственно, и есть «от реки Ворьема до м. Святой Нос» говорится, что первая лоция этих мест была составлена двумя остзейскими немцами по результатам гидрографических работ, проведённых под их руководством – Рейнеке и Литке (ледорез, помните?). Как можно не изучать книгу, начало которой положили такие великие моряки!

Именно в Лоции и есть «словарь поморских слов и выражений» с этими замечательными «кошками», «пахтами», «волоками» и прочими бриллиантовыми брызгами ещё того, допетровского русского языка… Только изучив его и поймёшь,