Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

«Север», в районе ответственности 285‑й охранной дивизии. Командир соединения, генерал-майор Вольфганг фон Плото, приказал стереть с лица земли деревню Страшево и выпустить подробные разъяснения, по какой причине уничтожен населенный пункт. Объявление это сохранилось в журнале боевых действий дивизии:

«2 августа 1941 г. около деревни Страшево, недалеко от Струги-Красные, партизаны преступно напали на Германских солдат и убили их. Население деревни Страшево содействовало этому преступлению, сообщая партизанам о предстоящем прибытии Германских солдат. Кроме того, несмотря на предупреждение Командующего Германскими войсками, население кормило и поддерживало партизан, не заявляя Германским властям о их нахождении.

Поэтому Командующий войсками приказал уничтожить всю деревню Страшево, что было исполнено 3 августа с.г.

Так будет и в дальнейшем с каждой деревней, в которой население имеет какое-либо отношение с партизанами или другими преступниками, не заявляя об этом немедленно ближайшей Германской воинской части.

Население этим еще раз предупреждается. Кто совершит преступление против Германских солдат или против Германских военных устройств, уничтожит себя и несет вред и нищету своей родине и своему семейству.

4.8.1941 г. Командующий войсками»[357].

Аналогичное объявление издал 28 ноября 1941 г. командир 62‑й пехотной дивизии генерал-майор Рудольф Фридрих, соединение которого занималось зачистками Миргородского и Шишацкого районов Полтавской области (тыл группы армий «Юг»)[358]. За убийство партизанами полковника Зинца и его сопровождавших части дивизии сожгли деревни Барановка и Обуховка, о чем сообщили населению. В объявлении также звучал призыв о совместном противостоянии «большевикам», а в конце подчеркивалось: «На Украине борьба закончена. Кто воюет дальше, тот бандит»[359].

Распоряжения о проведении казней и карательных акций напрямую вытекали из приказов руководства ОКВ, разрешившего войскам использовать репрессии. Многие объявления повторяли стилистику основных директив Верховного главнокомандования вермахта, в чем видится желание строго выполнять предписания, полученные из Берлина.

Содержание большого числа объявлений указывает на то, что партизанское движение доставляло множество хлопот германским властям. Комендатурам приходилось привлекать к охране железных дорог и военных объектов старост и местное население. Встречались случаи, когда мирных граждан – через соответствующие приказы – делали ответственными за участки железнодорожного полотна[360] или за сохранность проходящих рядом с населенным пунктом телефонных проводов[361]. Но эксперименты с привлечением гражданских лиц для защиты коммуникаций, телефонных и телеграфных линий связи весомых результатов не принесли[362].

Значительная часть объявлений, имеющих отношение к антипартизанской тематике, касалась вознаграждений за «борьбу с бандами». В немецких распоряжениях часто говорилось о поощрениях граждан, оказавших помощь представителям вермахта, СС и полиции. В трофейных документах можно найти упоминания: о денежных премиях за захват командиров партизанских отрядов; вознаграждение за поимку партизан; вознаграждение рогатым скотом за выдачу партийных функционеров; вознаграждение дефицитными товарами – водкой, табаком, солью, спичками; вознаграждение выдачей обмундирования; вознаграждение за полноценные сведения о партизанах; вознаграждение землей; вознаграждение за убийство партизан[363].

Комендант поселка Белые Берега в захваченной Орловской области в январе 1942 г. опубликовал объявление, что за поимку командира партизанского отряда М.П. Ромашина будет выдано 1000 рублей, две лошади и две коровы[364]. В Смоленской области были объявлены награды тем, кто приведет партизанских командиров Л.Л. Зыкова и И.П. Гусева или принесет их головы. За каждого немцы обещали заплатить 25 000 марок, 100 гектаров земли и дать скот[365]. В одном из районов Крыма вышло распоряжение: «Кто поймает и доставит властям партизана, тот получит награду 5000 рублей деньгами и корову, а кто доставит партизанского командира, тот получит дом, корову и 10 000 рублей»[366].

В приказе 286‑й охранной дивизии от 7 января 1944 г. в том числе отмечалось: «На направленный в штаб 4‑й армии запрос был получен ответ, согласно которому гражданскому населению, членам полиции и других местных восточных организаций обещается выдача премии за захват командиров больших банд. Дивизия приняла меры к тому, чтобы заинтересованные лица получили вознаграждение в виде биноклей, велосипедов, сапог и часов. Выдаваемые товары распределены дивизией согласно требованиям как особые награды за захват командиров банд или возможное похищение других важных членов банд»[367].

В докладе о моральном состоянии за июль 1942 г. отдел пропаганды «У» подчеркивал поддержку со стороны гражданских лиц. Больших успехов добился комендант Мелитополя. Он выдал 44 денежных вознаграждения и 135 земельных участков «за успешную помощь в борьбе с бандами»[368]. В донесении полиции безопасности и СД о состоянии пропагандистской работы в тылу группы армий «Север» за июнь 1943 г. говорилось о положительном отношении населения к «новому порядку» в Оредежском районе (Ленинградская область). Это выражалось «в частых и быстрых сообщениях о появлении банд или отдельных бандитов». Пособники в качестве награды получили товары первой необходимости и денежные премии[369].

Объявления с наградами за поимку или сдачу партизан вызывали негодование у «народных мстителей». Так, в докладной записке о партизанском движении на временно оккупированной территории Ленинградской области от 2 января 1943 г. сообщалось: «В целях привлечения на свою сторону продажных, предательских элементов из населения для борьбы с партизанами немцы оценивают головы секретарей РК ВКП(б), командиров и комиссаров партизанских отрядов, назначая за поимку или убийство их крупные премии рогатым скотом, лошадьми, деньгами, водкой, наделением землею»[370].

Немецкие воззвания и распоряжения выходили постоянно и включали в себя разную информацию: это могли быть приказы об эвакуации населения из «районов, зараженных бандами»; призывы к населению нападать группами на спящих партизан, убивать их топорами; распоряжения о выставлении досок с объявлениями, за что сожжены населенные пункты; приказы о запрещении срывать административные указы; сообщения о прибытии в область или район коллаборационистских формирований; призывы доносить о лицах, не проживавших ранее в занятых германскими войсками городе, деревне или селе; запреты покидать место жительства для сбора в лесу грибов, ягод, заготовки дров[371] и т. п.

В отношении некоторых объявлений комендатурам давались специфические инструкции. Так, в одном из конфиденциальных распоряжений оговаривалась использование объявления «Проезд закрыт из-за опасности нападения партизан». В документе встречаются следующие рекомендации: «Подобные плакаты следует вывешивать только в случае крайней необходимости. Иначе немецкая армия будет скомпрометирована в глазах русского населения. Если мы будем избегать малейшей опасности, этим мы обнаружим свою слабость перед русским населением и партизанами»[372].

Обращения к населению могли исходить от представителей вермахта, органов СС и полиции, полиции безопасности и СД, гражданских чиновников разного уровня. Например, генеральный комиссар «Вайссрутении» В. Кубе издал в 1942 г. воззвание к белорусам об «уничтожении большевистских саботажников». В то же время известно объявление от 24 сентября 1943 г. высшего фюрера СС и полиции в Белоруссии генерала Курта фон Готтберга о покушении на Кубе и