Кузя - Виктор Александрович Блытов

уверенно тебе сказать, что никогда ты не станешь полковником и даже, возможно, потеряешь то, что имеешь! Возможно, что и я, но это неважно! Вот ты скажи мне – мы идем в бой, возможно, последний бой в жизни, а эти штабные все только портят. Почему?

– Для меня жизни наших ребят важнее любых звезд! – зло ответил Кузьма и дал команду на выдвижение на исходные позиции.

Осипович, Кузьма, отец Михаил, Настена и Василиса заняли позиции на склоне напротив лагеря боевиков. Лагерь просматривался в свете луны великолепно.

Немного в стороне стоял небольшой сарай, в котором располагались, видимо, штаб и узел связи, какие-то полуразрушенные каменные строения, штук двадцать землянок, накрытых зелеными ветвями, и палаток, немного в стороне были видны пять крестов, на которых, скорее всего, были распяты погибшие ребята, а рядом торчали колья, на которых были, видимо, насажены головы ребят. При свете луны лагерь боевиков выглядел нереально спокойным, а кресты смотрелись зловеще. Кузьма поморщился и тихо попросил Мишу Осиповича следить за поведением Алексея Белова.

– Пусть не лезет на рожон! Нам еще мстить надо, а не напрасно рисковать жизнью!

Осипович кивнул головой и пополз к месту, где находилось отделение Алексея Белова.

Все группы доложили о занятии позиций. Кузьма осматривал лица бойцов, которые находились рядом и видел сосредоточение и злость.

Пять крестов с распятыми и обезглавленными ребятами были лучше любой пропаганды.

Без пятнадцати семь доложили о занятии позиций группы Меношина, Мышастина. Со клона Цузункорта они были не видны, но густой кустарник, поросший вдоль склона, хорошо скрывал два отряда разведчиков. Ветви разлапистого орешника, кизила, алычи выделялись на светлом фоне темными пятнами. Вдоль ручья росли тенистые ильмы, деревья ольхи. Осипович распределял своим разведчикам цели. Солнце начинало красить дальние хребты, начинало светать. Внезапно закрапал легкий дождик.

– Готовность 15 минут! – тихо объявил Кузьма.

Радисты по связи стали передавать готовность условными сигналами.

Кузьма в бинокль рассмотрел, что у костра между землянок у сарая грелись два боевика, видимо, дежурные. Они тихо чем-то переговаривались между собой.

По команде Кузьмы на «Ч минус десять» ровно в семь часов пять минут щелкнули два выстрела «Винторезов» и оба дежурных боевика остались лежать в тех позах, в которых лежали и только между глаз появились темные струйки.

Начинало светать, озарились всходящим солнцем верхушки соседних гор и стало видно, что по ущелью стелился легкий туман. Дождь так же быстро закончился, как и начался.

Внезапно из одной землянки выскочил один боевик босиком и, ежась от холода, побежал к одному из крестов, стоявших поодаль, видимо, отправлять естественные надобности.

Глухо чмокнул выстрел «Винтореза» отца Михаила, и боевик недоуменно встал на колени и уткнулся лицом в крест и остался так и стоять на коленях, как будто хотел поцеловать распятого в голые ноги, начинавшие белеть в темноте.

Кузьма посмотрел на отца Михаила, тот перекрестился и снова уставился на палатки в прорезь прицела.

– Поехали! «Ч – ноль»! – тихо сказал Осипович, и Кузьма поднял вверх ракетницу.

Ровно в семь пятнадцать радист Мишин прокричал на установленной частоте условленный сигнал «Кравчук», над лагерем боевиков взвилась вверх, шипя, красная ракета, а по землянкам боевиков, каменным строениям со склона хребта Вегелам ударили сразу несколько гранатометов. Три землянки взлетели на воздух, в стороны полетели ошметки камней, веток и всяких предметов. Боевики стали выскакивать и выползать из землянок, всех, кто пытался сразу стрелять в направлении групп Меношина и Мышастина, сразу снимали из своих «Винторезов» Настя, Василиса, отец Михаил и другие снайпера разведгруппы Осиповича. Гулко чмокали «Винторезы», слышались одиночные выстрелы СВД, разливали трели автоматы, гулко басили ручные пулеметы и с каждым выстрелом кто-то из боевиков падал на землю. Стреляли только по тем, кто пытался сопротивляться и был с оружием в руках. Вначале с оружием были все, потом, поняв безнадежность сопротивления, многие стали бросать оружие и метаться в поисках спасения вдоль ущелья.

Началась паника, боевики заметались по поляне в поисках безопасного места. Но с двух склонов поляна стоянки боевиков просматривалась великолепно и раздавались без прекращения выстрелы и взрывы. По мечущимся в поисках безопасных мест с обоих склонов били почти в упор несколько пулеметов. Кто-то рванулся бежать по ущелью, но и там их ждали другие пулеметы и мины, поставленные ребятами Беслана. Не в силах найти спасения, уцелевшие боевики падали на землю, бросали оружие и раскидывали руки в стороны.

– Вон он, Исламходжиев! – показал Кузьме Осипович на боевика в черной форме, с рацией на плече и в черном с каким-то знаком берете, который стремительно попытался скрыться вдоль скал хребта Вегелам и что-то орал по рации, прикрепленной к плечу.

– Требует от засад на нашем склоне немедленного прикрытия и просил помощи у какого-то «Пройдохи», «Разведчика» и «Рака»! – доложил Магомед Сайдулаев.

– И что ты сказал?

– Сказал, что прикрываем изо всех сил и скоро будет помощь и начал давить частоту, чтобы не прорвался для связи со своим командованием.

– Не дайте ему прорваться в эфире и вызвать помощь! – крикнул Кузьма связистам.

Количество еще мечущихся в поисках спасения боевиков медленно таяло. Некоторые, ничего не понимая, поднимали руки и ложились на землю, широко раскинув руки в стороны.

Скоро мечущихся боевиков и пытавшихся сопротивляться не стало на поляне. Бой постепенно затих. Лишь щелкали отдельные выстрелы, добивавшие оставшихся с оружием боевиков.

– Настя, Василиса, отец Михаил! Вы видите Кож-Ахмеда?

– Да вон он затаился еще с двумя боевиками за большим камнем у склона за ручьем. Орет по рации! – ответил Отец Михаил.

– Обезножить его и обезручить, этих его помощников, которые с ним – уничтожить! – скомандовал Кузьма.

Щелкнули несколько выстрелов, и Кузьма в бинокль увидел, как Кож-Ахмед, со стоном выронив автомат, опустился на землю, оба его спутника упали без движений.

Кузьма дал команду на выдвижение к базовому лагерю боевиков:

– Ну, с Богом, вперед! Отделение снайперов прикрывает нас со стороны Цузункорта и после того, как все закончится, разворачивается в сторону горы Цузункорт и ущелья Вагичу, а также контролирует все подходы со стороны Аргунского ущелья.

Впереди в форме боевиков пошел Магомед Сайдулаев, за ним стали спускаться другие казаки. В лагере боевиков оказались четверо чумазых русских девушек, лет шестнадцати, обслуживавших боевиков и готовивших, видимо, им питание и пять пленных солдат, выполнявших грязную работу и еще какой-то сильно испуганный и грязный журналист поляк, видимо, захваченный боевиками в качестве заложника. Они стали вылезать из оставшихся целыми землянок. Все они скрывались в землянках до последнего выстрела и вышли встречать разведчиков, когда те уже спустились в лагерь. Пока Кузьма