«Другой военный опыт»: российские военнопленные Первой мировой войны в Германии (1914-1922) - Оксана Сергеевна Нагорная

тесно связан с «немецким делом», которое на данный момент заключается в обеспечении населения Германии пропитанием. Соответственно, чтобы в будущем основать собственное государство, военнопленные должны были сначала прилежно поработать на немецкое хозяйство[518].

Особое внимание ПВМ уделяло просвещению хозяев и охранников, работавших с представителями национальных меньшинств. Текст договоров по предоставлению военнопленному работы и инструкции для охраны диктовали условия его содержания на уровне немецкого работника: более высокую оплату и лучшую пищу, удовлетворение религиозных потребностей и стремления к просвещению, запрет на наименование его «русским» и на использование ругательств и наказаний. Договор и инструкция сопровождались памяткой, в которой кратко и доступно объяснялись причины и мероприятия привилегированного содержания той или иной народности[519].

«Колонизация» национальных меньшинств в лагерях требовала не просто отделения их от русских военнопленных, но и от положительного образа бывшей многонациональной родины. Военнопленные старательно ограждались от информации, поступающей в просветительские лагеря извне, если она противоречила общей пропагандисткой концепции. Саксонская инспекция лагерей сочла недопустимым раздачу так называемым «крестникам» из Польши и Курляндии именных посылок от МГК, так как подобного рода помощь могла вызвать у них чувство благодарности и зависимости от России[520]. Проявлением политики ограничения информации во избежание возможной конкуренции со стороны других «колониальных» держав стал запрет для русских немцев, имевших родственников в США или Канаде, на получение газет, красочно описывающих жизнь заокеанских немецких общин и приглашающих переселенцев к себе[521]. Немецкие военные органы пытались предотвратить контакты военнопленных с представителями вражеских и нейтральных государств и благотворительных организаций, которые могли бы способствовать возникновению деловых отношений[522].

Окраинные области Российской империи рассматривались как перспективные территории для освоения флагманами немецкой индустрии и торговли, а военнопленные из данных районов — как возможные проводники колониальных интересов. Военные органы активно поддерживали идею предпринимательских кругов о распространении среди военнопленных книг по истории торговых отношений двух стран, а также каталогов немецких фабрик для пропаганды интересов немецкой экономики и укрепления немецкого влияния на территории России после войны[523]. После заключения перемирия на Восточном фронте в ПВМ обсуждался проект досрочного освобождения ограниченного числа офицеров резерва, которые имели в прошлом деловые контакты с Германией или собирались их наладить в перспективе. Кроме того, при отправке на родину каждому русскому военнопленному предполагалось выдать по экземпляру специально изданной иллюстрированной брошюры с рассказами о культурном и экономическом значении Германии и рекламой отдельных предприятий[524].

Опасаясь репрессий в адрес собственных подданных, ПВМ прикладывало значительные усилия, чтобы скрыть от России привилегированное содержание национальных меньшинств и в особенности проводимую среди них пропаганду сепаратизма. При организации осмотра немецких лагерей и рабочих команд смешанными русско-датскими комиссиями с участием сестер милосердия оно уклонилось от включения в маршрут посещения пропагандистских лагерей и предписывало настойчиво отрицать факт их существования[525]. Только в мае 1916 г., когда в ходе визитов немецких сестер в русские лагеря стало официально известно о проводимой русской стороной политике привилегированного содержания и агитации среди австро-венгерских военнопленных славянского происхождения, ПВМ открыто признало существование просветительских лагерей в Германии[526].

ПРИВИЛЕГИРОВАННОЕ СОДЕРЖАНИЕ ВОЕННОПЛЕННЫХ РУССКИХ НЕМЦЕВ И ПЛАНЫ РЕПАТРИАЦИИ КОЛОНИСТОВ

Проект реколонизации явился откликом на политику России в отношении «вражеских иностранцев», вылившуюся в «национализацию» собственности и масштабные депортации немцев, евреев и поляков из прифронтовой зоны[527]. В сентябре 1914 г. ПВМ сообщило местным ведомствам по работе с военнопленными о намерении отделить русских немцев от коренных русских и перевести их на более мягкий режим содержания, что должно было способствовать укреплению среди бывших колонистов германофильских настроений и стремлений остаться после войны в Германии. Притоком чистокровных немецких реэмигрантов ПВМ надеялось восполнить военные потери и решить проблему неосвоенных пустошей[528]. Позже родилась идея о заселении русскими немцами приобретенных в ходе войны восточных территорий после принудительного выселения с них русских собственников и антигермански настроенного гражданского населения[529]. Отчеты комендатур подтвердили, что представители данной группы военнопленных в большей степени считают себя немцами, чем русскими, не вызывают дисциплинарных нареканий, а, напротив, пытаются любым образом быть нужными в лагере, кроме того, многие из них выразили желание принять немецкое подданство[530].

К декабрю 1915 г. ПВМ разработало историческое обоснование необходимости возвращения переселившихся на восток немцев обратно в Германию, а также программу мероприятий по подготовке их репатриации. Прежде всего, представители данной народности должны были почувствовать, что Германия видит в них «не русских пленных солдат, а освобожденных от русского кнута соотечественников». Охране и коменданту рекомендовалось называть их «немцами» и «соотечественниками», но ни в коем случае не русскими[531]. Привилегированное содержание заключалось в привлечении к выполнению административных функций в лагерях, освобождении от физического труда и работы в праздники, а также в создании условий для удовлетворения религиозных потребностей. С помощью целенаправленного просвещения Германия надеялась получить 16 тыс. добровольных борцов за германскую идею, которые после окончания войны могли обеспечить ей приток около 2 млн реэмигрантов[532].

Реализация политики привилегированного содержания по отношению к военнопленным русским немцам проходила при сотрудничестве с «Попечительским союзом немецких репатриантов» (Fuersorgeverein fuer deutsche Rueckwanderer), который проверял принадлежность военнопленного к указанной национальной группе, выясняя его родственные связи, уровень знания языка и соблюдения обычаев, и представлял интересы каждого военнопленного на рабочем месте[533]. Совместно с ПВМ Попечительский союз организовал индивидуальное трудоустройство русских немцев на предприятиях Германии, а также в хозяйствах их родственников и друзей. Представители данной народности освобождались от охраны, которая заменялась постановкой на учет в местном полицейском управлении, кроме того, они пользовались свободой передвижения, возможностью посещать религиозные службы вместе с гражданским населением, а также во избежание недоразумений получали право носить гражданскую одежду вместо русской униформы[534]. Труд военнопленных русских немцев в лагерях и рабочих командах оплачивался на порядок выше, а лицам, отпущенным на свободные работы, была положена оплата по установленным в данной местности тарифам[535]. В случае несогласия работодателя выплачивать подобное содержание пленный немедленно переводился на другое место. Контрольным офицерам инспекций вменялось в обязанности тщательно расследовать и немедленно пресекать случаи произвола со стороны работодателей[536]. В качестве штрафной санкции для русских немцев было предусмотрено лишение привилегий и перевод в лагеря на положение коренных русских[537]. Степень доверия командования к представителям данной народности, а также эффективность политики привилегий иллюстрируется их работой не только учителями в школах и ремесленных училищах, но и специалистами на стратегических предприятиях химической и электротехнической промышленности[538].

В отдельную подгруппу были выделены русские немцы, происходящие с территории русской Польши, которые не