Русская Арктика: лед, кровь и пламя - Светлана Геннадьевна Самченко

«В конце января 1940 г. ледокол “Тармо” был направлен с заданием выйти из базы Котка для уничтожения или захвата двух советских судов, застрявших во льдах около острова Соммерс в западной части Финского залива. Задание осложнялось тем, что орудия корабля были покрыты льдом. Тем не менее, “Тармо” смог открыть огонь по советскому ледоколу “Ермак”. Русские ошибочно приняли “Тармо” за броненосец “Вяйнемяйнен” и вызвали авиацию. Возвращаясь в Котку, “Тармо” подвергся атаке советского самолета, получил два попадания в носовую часть и потерял 39 человек из состава экипажа убитыми и 13 ранеными».

Видимо, слегка побитый «Тармо» широко распространил по финским акваториям информацию о том, что русские ледоколы работают на прямой связи с морской авиацией. По крайней мере, больше никакие финские корабли не пытались помешать «Ермаку» работать во льдах. Боевые действия «Финской» войны закончились 13 марта, а уже в начале апреля «Ермак» провел первый караван транспортных пароходов на только что арендованный СССР у Финляндии остров Ханко. За отличия в советско-финской войне ряд членов экипажа ледокола был представлен к правительственным наградам. Циркуляром начальника Главного Морского штаба № 0015 от 4 июля 1940 года ледокол был исключен из состава КБФ в связи с передачей прежнему ведомству.

Впрочем, демобилизация получилась ненадолго. «Ермак» как раз приводил себя в порядок у стенки портовых мастерских Ленинградского порта, когда воскресным утром 22 июня 1941 года из хриплого черного раструба портового репродуктора пронеслась ошеломительная весть: война! Пришлось экстренным порядком отзывать с отдыха отпускников, составлявших чуть ли не половину экипажа. Уже 27 июня 1941 года ледокол вновь перешел в подчинение Краснознаменного Балтийского флота. Его зачислили в состав Группы вооруженных ледоколов Ленинградской военно-морской базы – вместе с ледоколами «Волынец» и «В. Молотов». Первоначально группу возглавлял командир «Ермака» капитан 2-го ранга М. Я. Сорокин, а 15 августа 1942 года его сменил командир «Волынца» капитан-лейтенант В. Г. Мокасей-Шибинский.

Еще до начала непосредственного участия ледокола в боевых действиях его капитан М. Я. Сорокин писал 7 августа 1941 года в техническую часть Ленинградского военного порта:

«В целях защиты поста управления ледокола “Ермак” (рулевой и штурманской рубок) от осколков бомб, пулеметного огня и т. п. необходимо сделать цементную броню, так как металлические стенки рубки чрезвычайно тонки, примерно 4–5 мм, ржавы и защитой служить не могут, тогда как на крыше рубки поставлена металлическая броня толщиной 15 мм, которая предохранить от боковых ударов не может.

Отсутствие брони боковых стенок может повлечь за собой преждевременный выход ледокола из строя в случае перестрелки с неприятелем».

Капитан Сорокин предлагал еще укоротить мачту ледокола, чтобы затруднить неприятелю обнаружение и прицеливание:

«Ледокол “Ермак” имеет непомерно высокую стальную мачту, высота которой от верхней палубы до клотика составляет 33,5 метра, что является большой помехой для маскировки его, когда этого требуют обстановка военного времени и условия операций. Ввиду невозможности срезать ее своими средствами, просим Вас дать распоряжение заводу до выхода на операцию на срезание мачты до высоты 19 метров, т. е. до высоты дымовых труб, для таковой цели понадобится плавучий кран и приспособления для резки металла. К изложенному сообщаю также, что, кроме приведенных соображений маскировки ледокола, мачта, имеющая 3 реи, ограничивает сектор обстрела и заставляет сохранять лишний такелаж, мешающий стрельбе. При производстве этой работы необходимо будет установить реек для радиоантенны взамен имеющегося нижнего металлического рея».

Состав вооружения ледокола не раз меняли в процессе его участия в войне. Поначалу «Ермак» получил два 45-миллиметровых орудия системы 21-К и четыре крупнокалиберных пулемета ДШК. Орудия предполагалось разместить на шкафуте с правого и левого бортов, предусмотрев для них накладной лист и переходной барабан. При этом корабль получил и кранцы «первого выстрела» – как у эсминцев седьмого проекта. Еще два пулемета должны были быть установлены на кормовом мостике, для чего следовало расширить его настил. Под все пулеметы требовалось установить деревянные подушки. В носовой части судна планировалось выделить место для установки оптического дальномера, который следовало подобрать из имеющихся на портовом складе.

«Маловато будет!» – решил капитан Сорокин и добился пересмотра состава вооружения. В июне 1942 года ледокол располагал двумя 102-миллиметровыми орудиями, четырьмя 76,2-миллиметровыми системы 34-К, шестью 45-миллиметровыми 21-К (по другим данным – тоже четырьмя: два так и не установили). Пулеметы ДШК то забирали, то устанавливали вновь – в зависимости от боевых задач. К артиллерии в придачу ледокол получил два полутораметровых дальномера, два противотанковых ружья, десять автоматов Шпагина и пять – Дегтярева, пять десятков винтовок-трехлинеек, десять «наганов» для офицерского состава и для командира – пистолет ТТ.

Получив оружие, старый ледокол занялся привычным делом: проводкой боевых кораблей и транспортов между Ленинградом и Кронштадтом. В «Донесении о боевых соприкосновениях ледокола “Ермак” за кампанию 1941 года», датированном январем 1942 года и подписанном капитаном «Ермака» Сорокиным и капитаном 3-го ранга Л. В. Дубровицким, читаем:

«С 7-го сентября по 20-е сентября ледокол “Ермак”, находясь в Торговом порту, подвергался обстрелу артиллерии противника. Попаданий, убитых и раненых среди личного состава нет.

9-го сентября при ночном налете на город Ленинград была сброшена фугасная бомба, которая разорвалась в 10 метрах и взрывной волной произвела повреждения верхних кают. Вырвана одна каютная дверь и разбиты стекла иллюминаторов. Одновременно с этим были сброшены зажигательные бомбы, пожары были локализованы личным составом корабля.

20 сентября получено распоряжение выйти в Кронштадт и стать на Большом рейде. За два дня стоянки на Б. Кронштадтском рейде подверглись бомбовому удару самолетов противника: 4 с пикирования, а остальные с горизонтального полета. На место стоянки ледокола “Ермак” два дня было сброшено 36 фугасных бомб, из них четыре легли на расстоянии 5–8 метров с носа и кормы. Поврежден носовой мостик взрывной волной. Прямых попаданий нет. Артиллерия ледокола полностью была использована на отражение самолетов. Израсходовано боезапаса 76,2 мм 147 штук, 45 мм – 202 штуки. Артогонь эффективен. Дополнительно к артиллерии было применено маневрирование по рейду.

22 сентября получено распоряжение выйти в Ленинград и стать к 48 причалу, где с рассветом подверглись артобстрелу противника, но его внимание после пристрелки по “Ермаку” было отвлечено миноносцем, открывшим огонь, а ледокол в это время перешел на 61 причал, где в течение двух дней противник вел огонь по площади и попаданий не было.

25 ноября в 18 часов 42 мин. снялись с якоря для следования в Кронштадт с караваном судов на буксире: нефтяная баржа “Смена” и баржа № 34, в кильватер им своим ходом п/х “Республика” и буксир “Пярну”. Следуя