От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

соответствовало тем страхам, которые бытовали в общественном мнении многих западных стран о «засилье советских шпионов». В последующем многие из этих агентов долго и успешно работали на отечественную разведку в спецслужбах и государственных органах стран НАТО, оказали существенное влияние на ход политических событий в своих странах.

Достижение столь весомых результатов в разведывательной, повстанческой и диверсионной деятельности в значительной степени было связано с тем, что 4-е управление, как никакую другую советскую спецслужбу, отличали высочайшая оперативность в принятии решений и широчайшая самостоятельность, которая предоставлялась командирам РДР на местах. Они, опираясь на свой практический опыт и профессионализм подчиненных, смело принимали самые неординарные решения. Такую уверенность им придавала твердая поддержка со стороны руководителей управления. За все время его существования ни один из сотрудников не подвергся необоснованным репрессиям. «Меч Лубянки» в руках Павла Анатольевича был беспощаден к врагам и превращался в надежный щит для подчиненных, когда гнев наркомов и вождей грозил несправедливой расправой.

Руководство управления не только защищало и поддерживало самих сотрудников, но и оказывало предметную помощь их семьям. Перед отправкой на очередное задание в Словению резидент «Михаил» из РДР «Стар» направил по команде рапорт, в нем он писал о бедственном положении находящихся на «его иждивении матери, жены и малолетней дочери». Все трое проживали в комнате общежития, а девочка болела хроническим воспалением легких. Рапорт «Михаила» не остался без внимания. По указанию Судоплатова на время его «командировки» семья обеспечивалась ежемесячным продовольственным пайком.

Внимание и забота о нуждах подчиненных со стороны руководителей управления не носили формального характера. Они старались вникать в мелочи, хорошо зная по собственному опыту, каково приходится семье разведчика, когда он находится в «длительной командировке». И потому, когда уже жена «Михаила» обратилась к Павлу Анатольевичу с письмом, в нем она сетовала на тяжелые жилищные условия, которые так и не были улучшены, он незамедлительно отреагировал. В своей шифротелеграмме на имя начальника УНКГБ по Молотовской (Пермской) области, где проживала семья «Михаила», Павел Анатольевич напомнил ему, что должностными лицами управления:

«…В течение месяца так и не рассмотрен вопрос об улучшении жилищных условий семьи сотрудника «Б», выполняющего ответственное задание», и настоятельно потребовал «обследовать материально-бытовые условия т. Б-й и оказать ей необходимую помощь».

При этом Судоплатов и другие руководители управления в решении такого рода вопросов были внимательны даже в мелочах. В своем обращении к начальнику НКГБ он поручил:

«…одновременно с этим просим вручить ей направляемую при этом посылку».

В посылке находились зимние вещи для дочери «Михаила»: валенки, шубка и перчатки.

Вместе с тем, когда «Михаил» совершил ряд грубых нарушений в работе резидентуры и в личном поведении, реакция руководства управления была предельно жесткой и решительной. Павел Анатольевич не оставил без внимания сообщение начальника советской военной миссии в Словении о том, что «Михаил»:

«…Парень, как говорят, «рубаха», но большой арап, начал вмешиваться в ОЗНА (отдел, ведущий разведку и контрразведку в партизанском соединении. – Примеч. авт.), что не могло быть не замеченным и членами англо-американской миссии. Кроме того, был случай, когда «Михаил» в пьяном виде ездил по населенному пункту на мотоцикле, упал в лужу, из которой его вытащили местные жители…»

В докладе приводился и ряд других фактов компрометирующего характера. Все они послужили основанием для служебного расследования. В ходе его выяснилось, что резидент «Михаил» действительно допускал серьезные нарушения в конспирации и расшифровал свою принадлежность к органам госбезопасности. Наряду с этим во время допросов пленных подвергал их избиению. После завершения расследования по распоряжению Судоплатова его откомандировали в Москву.

Несмотря на то что во время работы в Словении «Михаил» добывал ценную разведывательную информацию, а ранее за участие в боевых операциях в тылу противника был награжден орденом Отечественной войны II степени, его служба в управлении на том закончилась. После завершения служебного разбирательства материалы на «Михаила» были переданы в военный трибунал. Он, рассмотрев их, признал его вину доказанной и приговорил к лишению свободы на три года.

Отдельные факты недостойного поведения и мародерства со стороны командиров и бойцов резидентур не прощались даже самым заслуженным. 7 октября 1944 года на имя Судоплатова с пометкой «Только лично» поступил доклад от офицера, занимавшегося контрразведывательной работой в РДР «Олимп». Он сообщал:

«…Переданные из повстанческого фонда свыше одного миллиона крон расходуются неправильно. Значительная часть этих денег расходуется на покупку дорогостоящих продуктов, ценных вещей и спиртные напитки…Один из командиров отряда Карасева взял личную автомашину у местного председателя Народной рады Шробара, а водителя избил…»

Павел Анатольевич и в этом случае отреагировал незамедлительно. Через несколько дней на оперативную базу резидентуры «Олимп» вылетела специальная комиссия из числа оперативного и руководящего состава управления. Факты, изложенные в докладной записке офицера контрразведки, подверглись самой тщательной перепроверке и нашли свое подтверждение. По ее завершении виновные, допустившие вышеуказанные и другие нарушения, были наказаны, Карасеву со стороны Судоплатова последовало строгое предупреждение.

Данное служебное разбирательство стало поводом к тому, что 28 октября 1944 года из управления в адрес руководителей 8 резидентур, действовавших в странах Восточной Европы, Судоплатов направил распоряжение. В нем предписывалось:

«…1. Группам своей практической деятельностью и поведением показывать пример дисциплины, организованности и порядка всем партизанским отрядам.

…

5. Не допускать действий, могущих вызвать недовольство и нарекания у населения.

6. Получаемые деньги и ценности расходовать строго на оперативные нужды и содержание групп.

7. Заготовку продуктов производить только по договоренности с местными организаторами партизанского движения.

Получение директивы подтвердить и донести о принятых мерах».

Но такого рода распоряжения Павлу Анатольевичу и его заместителям приходилось подписывать не часто. Главным итогом деятельности управления стали не эти нарушения и преступления отдельных сотрудников, которые неизбежны на любой войне, а тот невосполнимый урон, который был нанесен противнику. Он был огромен и нашел отражение в обзорной справке «О деятельности 4-го управления НКВД – НКГБ СССР за период Великой Отечественной войны», которую Павел Анатольевич в 1946 году представил министру госбезопасности СССР Меркулову.

В ней содержится краткий анализ работы Особой группы – 4-го управления с объективной оценкой имевших место недостатков и достигнутых результатов. Она занимает всего четыре страницы, – но какие страницы – и заслуживает того, чтобы привести некоторые выдержки из нее.

«…4-е управление МГБ СССР было создано в ходе войны в 1941 году и работало до мая 1945 года.

Для активной диверсионной и агентурно-оперативной деятельности в тылу противника были организованы 244 опергруппы МГБ СССР численностью 16 650 человек.

За время войны опергруппы МГБ СССР провели следующую работу:

пущено под откос эшелонов – 1511;

уничтожено самолетов противника в воздухе и на земле – 81;

уничтожено танков – 2394;

убито, ранено и взято в плен немецких солдат и офицеров – 147 030.

В результате агентурно-оперативных мероприятий опергруппы ликвидировали 62 видных представителя немецких оккупационных властей.

Было выявлено и учтено на оккупированной противником территории 139 490 немецких агентов, предателей и пособников.

Оперативные группы управления, действовавшие в тылу противника, имели 1098 боевых столкновений с регулярными и карательными войсками противника.

За время боевой деятельности оперативные группы потеряли убитыми 395 человек…»

Эти впечатляющие успехи управления явились результатом выдающейся организаторской работы, прежде всего, самого Павла Анатольевича, высочайшего профессионализма сотрудников центрального аппарата: Н. Эйтингона, Н. Мельникова, П. Гудимовича, М. Маклярского, командиров легендарного ОМСБОНа М. Орлова и В. Гриднева, руководителей разведывательно-диверсионных резидентур К. Орловского, С. Ваупшасова, Д. Медведева, Н. Прокопюка, В. Карасева, А. Рабцевича, Л. Партынского, Ф. Кропфа и других, а также беспримерного мужества и смелости их подчиненных разведчиков-агентуристов, диверсантов и боевиков.

Ни в одном другом подразделении НКВД – НКГБ СССР и получившей в годы войны широкую известность военной контрразведке Смерш не было столько героев, отмеченных высокими правительственными наградами, как в 4-м управлении. Из 28 человек, проходивших службу в Наркоматах внутренних дел и государственной безопасности, удостоенных звания Героя Советского Союза, 23 являлись подчиненными Павла Анатольевича, 8 разведчикам это высокое звание было присвоено посмертно.

Подводя итоги работы управления, Павел Анатольевич в заключительной части своей обзорной справки прозорливо, словно предвидя трагедию своего Отечества, когда в августе 1991 года страна, которую он и его соратники, не щадя себя, защищали, рухнула в одночасье и на ее обломках заполыхали межнациональные войны,