От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

В частности, он писал:

«…Чтобы успешно решать задачи, необходимо иметь достаточно обученные и подготовленные кадры, могущие самостоятельно, в одиночку или очень небольшой группой проникать в нужные для нас места для организации нужных акций. Поэтому массовая школа не может удовлетворить и обеспечить такими кадрами. Подготовкой таких кадров нужно заниматься задолго до войны».

Такого рода задачи, прежде всего стратегического характера, Павлом Анатольевичем и его подчиненными решались в ходе ряда операций. Особое место среди них занимали радиоигры: «Монастырь», «Курьеры» и «Березино». За время войны ничего подобного по своим масштабам и результатам не удавалось добиться другим спецслужбам, за исключением ГУКР Смерш НКО СССР. Ее операция «Загадка», так же как радиоигры «Монастырь» и «Курьеры», сыграла существенную роль в дезинформировании гитлеровского военно-политического руководства относительно планов советского командования на период подготовки и проведения Курской и других крупнейших битв Великой Отечественной войны.

Глава 7

«Монастырь» для Канариса

В многоплановой борьбе с гитлеровскими спецслужбами 4-го управления особое место занимали радиоигры. Первая из них была начата еще в феврале 1942 года и получила кодовое название «Монастырь». Она и последовавшие вслед за ней радиоигры «Курьеры» и «Березино» носили стратегический характер, стали классикой в этой области и завершились с окончанием войны. В ходе них были достигнуты выдающиеся результаты, которые не удалось превзойти ни одному из других управлений Наркоматов НКВД – НКГБ СССР и даже легендарного Смерш.

По завершении операций, вне всякого сомнения, не имеющих аналогов в истории отечественных и зарубежных спецслужб, Павел Анатольевич в специальном отчете министру госбезопасности СССР доложил кратко и сухо:

«…Немцы совершили на нашу территорию 87 самолето-вылетов тяжелой транспортной и бомбардировочной авиации. Эти самолеты сбросили 40 агентов (все арестованы) и 650 мест груза. В их числе оказались 8 кадровых работников германской разведки».

Но, пожалуй, главным их итогом явилось то, что ни один гитлеровский патрон, ни один грамм взрывчатки не выстрелил и не сработал. Кроме того, в течение более чем трех лет, с февраля 1942 года до 5 мая 1945 года, разведчики управления «водили за нос» асов из спецслужб Германии. Те исправно «глотали» наживку – стратегическую дезинформацию политического и военного характера, которую готовили подчиненные Судоплатова вместе с офицерами Разведуправления Генерального штаба Красной армии.

Одним из первых, кому пришла в голову идея подобной дерзкой и неординарной операции, являлся полковник Михаил (Исидор) Борисович Маклярский. Природа одарила Михаила многими талантами, одним из них, несомненно, являлся талант контрразведчика. Его так же как то имело место с Судоплатовым, Эйтингоном и другими выдающимися представителями отечественных спецслужб, раскрыли революция и последовавшие за ней бурные события, коренным образом изменившие прежний уклад жизни и мировоззрение советских людей.

Родился Маклярский 16 ноября 1909 года в Одессе в бедной еврейской семье. Уже само место рождения и обстановка этого необыкновенного города предопределили неординарный путь в жизни и яркое будущее Михаила. Судьба жестоко испытывала его, но не сломила. В пятнадцать лет он остался круглым сиротой, в 1924 году от туберкулеза умерли мать с отцом, и ему пришлось самому строить свою жизнь.

Днем он работал, по вечерам учился в профсоюзной школе, а по выходным вместе со сверстниками-комсомольцами мотался по селам, просвещал крестьян и агитировал за советскую власть. Самым большим увлечением для Михаила стали книги, к ним он пристрастился, когда начал работать курьером в библиотеке рабочего клуба «Роза Люксембург». Они стали его неизменными спутниками на всю жизнь и в последующем предопределили неожиданный поворот в судьбе.

В июне 1927 года Маклярского призвали на службу в пограничные войска. До декабря 1931 года он проходил службу в Информационном отделе управления погранвойск в Таджикистане и одновременно учился на юридическом факультете Среднеазиатского университета. В нем жила неуемная жажда к знаниям, уже будучи в зрелом возрасте, Маклярский в 1940 году поступил на химико-технологический факультет московского университета.

Это было все впереди, а тогда на восьмом году службы образованного, энергичного и деятельного сотрудника заметили и в октябре 1935 года направили в Москву. Энциклопедические знания и творческий подход к делу, системность в работе и аналитические способности обеспечивали ему успех казалось бы, в самых безнадежных оперативных разработках. Вскоре его выдвинули на новый важный участок – помощника начальника Особого отделения аппарата по внутренней охране Кремля. В числе немногих он оказался рядом с «кремлевскими небожителями».

Казалось бы, впереди Маклярского ждала блестящая карьера. Открытый, доброжелательный в общении, не лезущий за острым словом в карман, он для тех, кто его близко не знал, представлялся эдаким баловнем судьбы. Но это только казалось. Яркие, неординарные, со своим мнением люди в то суровое время были обречены стать жертвами репрессий. Сию горькую чашу пришлось испить до дна и Маклярскому.

1 мая 1937 года, когда ликующие толпы москвичей и гостей столицы шли перед трибунами Мавзолея Ленина и восторженными возгласами приветствовали советских вождей, Маклярского арестовали по личному приказу наркома Ежова прямо на рабочем месте. Его обвинили «в связях с террористической организацией на канале Москва – Волга.

Ретивые борцы с «пробравшимися в органы госбезопасности врагами» раскопали «факты вредительства при строительстве канала Москва – Волга», которое якобы покрывало местное отделение НКВД, которым Маклярский руководил с июля 1936 по 1 мая 1937 года. Его заключили во внутреннюю тюрьму на Лубянке. Три месяца он подвергался допросам, несмотря на все ухищрения следователей, им так и не удалось добиться от Маклярского признательных показаний. Дело, наспех шитое белыми нитками, развалилось, и 10 августа 1937 года он вышел на свободу, но еще долго тень врага народа преследовала его.

С приходом в НКВД на должность наркома Берии в судьбе Маклярского и сотен других сотрудников, кто не умер в тюрьмах, на пересылках и в лагерях, произошел резкий поворот. Их реабилитировали, тех, у кого сохранилось здоровье, вернули в боевой строй.

22 сентября 1939 года Маклярского восстановили на службе и назначили начальником 2-го отдела (контрразведка. – Примеч. авт.) управления по делам военнопленных и интернированных НКВД СССР. В этой должности он не задержался.

18 декабря 1940 года его перевели на новый участок работы – направили в 4-е отделение 2-го отдела управления, занимавшегося борьбой со шпионажем.

Войну он встретил в составе Особой группы при наркоме НКВД начальником 2-го отделения 2-го отдела НКВД СССР.

Идею Маклярского подставить на вербовку гитлеровским спецслужбам своего агента и через него завязать оперативную игру, чтобы дезинформировать их относительно планов советского командования, всецело поддержал Судоплатов. Маклярский приступил к разработке замысла операции. Немцы жаждали найти «пятую колонну» в Москве, и Маклярский с участием опытного контрразведчика В. Ильина решили создать таковую.

На роль руководителя будущей антисоветской организации они выбрали убежденного монархиста Садовского. Он происходил из знатного дворянского рода и симпатизировал немцам. Не лишенный поэтического дара, Садовский написал стихотворение-призыв, в котором обращался к фашистам как к «братьм-освободителям» и призывал их «установить самодержавие русского царя». Он не остановился только на одном призыве, с приближением к Москве войск вермахта направил за линию фронта своего родственника с заданием выйти на контакт с немцами и предложить им сотрудничество с подпольной антисоветской организацией «Престол». Помимо самого Садовского в нее входили бывший предводитель дворянского собрания Нижнего Новгорода Глебов, его жена, в свое время состоявшая в свите последней российской императрицы Александры Федоровны, скульптор Сидоров, ранее учившийся в Германии и находившийся в поле зрения ее спецслужб, а также ряд других деятелей монархистского толка. Они стремясь к сотрудничеству с немцами, и не подозревали о той роли, что им отводили Судоплатов, Маклярский и Ильин, – быть ширмой в задуманной ими операции.

Глебову, Садовскому и Сидорову предстояло «втемную» сыграть свои роли, главная же и ключевая отводилась опытному и проверенному в деле агенту советской контрразведки «Гейне» – Александру Демьянову. Потомок первого атамана кубанского казачества Головатого, сын выпускницы Бестужевских курсов, княгини и признанной красавицы Санкт-Петербурга, он был известен гитлеровским спецслужбам не только своим аристократическим происхождением, но и связями среди высокопоставленной советской номенклатуры.

Виктор Ильин, ранее работавший с «Гейне», так отразил его профессиональные качества в служебной характеристике:

«…Инициативен, волевой, любит разведывательную работу, знает подрывное, электро- и радиодело. Лично изъявил желание выполнить любое боевое задание».

Задолго