От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

Теперь перед Борисовым встала задача, как сделать так, чтобы не провалить операцию на первом шаге. Как он, так и в далекой Москве отдавали себе отчет, что после приземления Киберт обязан в первой же радиограмме доложить об установлении контакта с Шерхорном. В абвере, вероятно, не исключали того, что часть Шерхорна – это ловкая мистификация советской спецслужбы и, чтобы избежать ловушки, каждому из участников группы Киберта была придана рация и дан индивидуальный сигнал опасности.

В распоряжении Борисова было всего несколько часов, за это время ему предстояло провести т. н. «вербовку на месте». И он сделал это. Под его гарантии сохранения жизни двое из троих дали согласие на сотрудничество. Третьего, оказавшегося нацистским фанатиком, пришлось «похоронить» при приземлении, о чем с прискорбием сообщили в Берлин его спутники.

С того дня между «героической» частью «преданного бойца фюрера» Шерхона, «абверкомандой-103» (командир Барфельд. – Примеч. авт.) и штабом группы «Центр» (командующий Рейнгард. – Примеч. авт.) был установлен воздушный мост. По нему осуществлялась переброска оружия, боеприпасов, продовольствия и личного состава.

Операция «Березино» набирала обороты. 30 октября 1944 года при очередном сеансе радиосвязи ее руководители получили радиограмму, которая заставила их серьезно поволноваться. Гитлеровское командование решило эвакуировать раненых из «части Шерхорна», чтобы не сковывать ее в маневрах, и предложило оборудовать посадочную полосу для приема четырех транспортных самолетов, выделенных, как сообщалось в радиограмме, «по личному распоряжению рейхсминистра Геринга».

Возникла угроза провала, и, чтобы ее предотвратить, по решению Судоплатова «часть Шерхорна бросили в затяжные бои». После такого поворота событий в Берлине решили не рисковать, отказались от отправки самолетов и продолжили снабжение «доблестных окруженцев» по воздуху.

Гораздо большую опасность для операции представляла периодически засылаемая в окружение «части Шерхорна» агентура из состава диверсионно-разведывательной дивизии «Бранденбург-800». Ее заброска осуществлялась в тайне от «Шерхорна» и имела целью проверку на месте реального положения дел. Всего за время операции гитлеровскими спецслужбами с такой задачей маршрутировалось 8 агентов. Все они, так и не успев передать в эфир радиограммы с сигналом об опасности, оказались в руках подчиненных Павла Анатольевича. Неразговорчивые «погибали в перестрелках», а те, кто шел на сотрудничество, продолжили работу, но теперь уже на советскую разведку.

Шли месяцы, у руководства гитлеровских спецслужб и командования вермахта не возникало сомнений в существовании «части Шерхорна» и о ее самоотверженной борьбе с превосходящим по силам противником. В радиограммах, поступавших в абвер, Маклярский и Борисов не стеснялись приводить трехзначные потери, «нанесенные Красной армии». В Берлине по достоинству оценили эту «героическую эпопею». «За выдающиеся заслуги перед рейхом» Гитлер произвел Шерхорна в полковники и наградил «Рыцарским крестом».

Вплоть до последних дней войны, когда на счету был каждый патрон и солдат, из Берлина продолжали поддерживать боеспособность «части полковника Шерхорна». Всего за время операции «Березино» руководство гитлеровских спецслужб перебросило в его распоряжение 19 лучших профессионалов в области диверсий и разведки, 8 радиостанций, десятки тонн оружия, боеприпасов и продовольствия. Все эти материальные средства были оприходованы в 4-м управлении и в дальнейшем использовалось против самих же немцев.

5 мая 1945 года в своей последней радиограмме радиоцентр РСХА сообщил:

«С тяжелым сердцем мы вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем больше также поддерживать радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, которым в такой тяжелый момент приходиться разочаровываться в своих надеждах».

Но это разочарование было бы еще большим, если бы те, кто направлял эту радиограмму, знали, что их около трех лет банально «водили за нос».

После завершения операции главный участник и герой Александр Демьянов не отправился на отдых. На смену «горячей» пришла холодная война, и он, выполняя новое задание, теперь уже вместе с женой отправился во Францию. В руководстве советской разведки рассчитывали, что ему удастся закрепиться среди верхушки русской эмиграции и в дальнейшем он привлечет к себе внимание спецслужбы США либо Великобритании. Но не сложилось, несмотря на то, что один из ведущих германских разведчиков генерал Гелен, перебежавший на сторону американцев вместе с архивом, рекомендовал своим новым хозяевам агента «Макса» как лучшего из лучших. Однако американская разведка, по данным Павла Анатольевича, «…отнеслась с недоверием к предложению Гелена» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 264).

В этой связи Александра и Татьяну отозвали в Москву, в дальнейшем они не привлекались к разведывательной работе и вернулись к вполне мирному занятию. Оба трудились на студии звукозаписи «Союзмультфильма». 6 октября 1975 года выдающийся советский разведчик Александр Петрович Демьянов ушел из жизни. Ему было всего 64 года.

Его непосредственный руководитель по разведывательной работе и товарищ Михаил Маклярский 15 февраля 1947 года уволился из органов МГБ СССР по состоянию здоровья, но не потерялся в гражданской жизни. В нем открылся талант писателя, драматурга и сценариста. Видимо, книги, которые он читал запоем в детстве и в юности, дали о себе знать. Из-под его талантливого пера вышли сценарии к кинофильмам «Подвиг разведчика», «Секретная миссия», «Ночной патруль», «Выстрел в тумане», «Заговор послов», «Инспектор уголовного розыска» и «Агент секретной службы». Дважды он становился лауреатом Сталинской премии 1-й и 2-й степеней. Ушел из жизни Михаил Борисович Маклярский 2 июня 1978 года. Так же как и у Александра Петровича, у него не выдержало сердце.

Часть 2

СМЕРШ без легенд и мифов

Глава 1

Рожденная в огне

1943 год. В тот год в центральные регионы европейской части СССР весна пришла рано. В середине марта с юга повеяли теплые ветры и согнали с неба свинцово-сизые тучи. Яркое весеннее солнце в считанные дни растопило снега. Зима спряталась на дне оврагов, балок и напоминала о себе легкими заморозками по утрам. Макушки холмов покрыла изумрудная зелень молодой травы. Обочины дорог полыхали жаром одуванчиков. Берега рек, речушек и озер окутала золотисто-нежная вуаль распустившейся вербы. Весна решительно наступала на Среднерусскую равнину. В конце марта, напоминая раскаты артиллерии, вскрылись верховья рек.

Сами пушки в основном молчали и лишь изредка тревожили зыбкую тишину на южном фланге и в центральной части советско-германского фронта. Противники: Красная армия и вермахт, пока еще жалящими ударами прощупывали оборону друг друга. Пауза в боях продолжалась третий месяц и напоминала затишье перед бурей. Боевой опыт подсказывал опытным бойцам и командирам. что скоро ему придет конец и советские войска перейдут в решительное наступление. Однако их сердца не покидала тревога. Противник был невероятно силен, не смирился и надеялся отыграться за прошлые поражения.

К этому времени военная машина фашистской Германии пока работала без сбоев. Гитлер и его окружение, одержимые реваншем за поражение под Сталинградом и на Северном Кавказе, бросили на чашу войны все собственные, а также материальные и людские ресурсы покоренных стран Европы. В обстановке глубочайшей тайны на секретных заводах создавалось германское «чудо-оружие» – танки «тигр» и «пантера». Этот «бронированный зверинец», как полагали в Берлине, должен был порвать в клочья оборону советских войск и поставить Москву на колени. Узким кругом генералов вермахта в глубочайшей тайне разрабатывался план стратегической наступательной операции «Цитадель». По замыслу ее разработчиков, она должна была вернуть вермахту утраченную инициативу на Восточном фронте.

Несмотря на предпринятые гитлеровскими спецслужбами беспрецедентные меры безопасности, подготовка вермахта к наступлению не составляла большой тайны для Москвы.

Первые сведения об операции «Цитадель» поступили к советскому военно-политическому руководству из Лондона в мае 1943 года. Их добыли блестящие разведчики из ныне знаменитой «кембриджской пятерки» – Ким Филби и его четверо товарищей. На основе разведданных лондонской резидентуры 7 мая 1943 года в Государственный комитет обороны (ГКО) из Наркомата госбезопасности (НКГБ) за № 136/М поступило спецсообщение.

В нем нарком Всеволод Меркулов докладывал:

«…Резидентура НКГБ СССР в Лондоне сообщает полученный агентурным путем текст телеграммы, отправленной 25 апреля из Южной группы германских войск за подписью генерал-фельдмаршала фон Вейхса в адрес оперативного отдела верховного командования армии…»

Далее раскрывалось ее содержание:

«Для противодействия осуществлению плана «Цитадель» противник располагает приблизительно 90 соединениями, находящимися к югу от линии Белгород – Курск – Малоархангельск.

Наступление частей группы армий «Юг» встретит упорное сопротивление в глубокоэшелонированной