От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

С того дня операция, получившая новое кодовое название «Курьеры», велась уже по двум направлениям: от имени организации «Престол» по радиостанции «Макса» и группы «Злобина» – «Алаева» по радиостанции «Злобина». Такая «успешная» легализация курьеров и последующая их «результативная работа» укрепили веру руководства абвера в надежности «Макса» и созданной им разведывательной сети. В течение 1942–1943 годов гитлеровская разведка с завидным постоянством продолжала посылать к нему и «Злобину» своих агентов, деньги и радиостанции. Конечным итогом радиоигр «Монастырь и «Курьеры» стал арест 23 гитлеровских агентов.

Все это время в абвере даже не догадывались, что уже давно и успешно работали на советскую разведку, и с гордостью докладывали высшим руководителям гитлеровских спецслужб об успешно действующей в столице большевиков разветвленной нелегальной сети во главе с агентом «Максом». Бывший начальник 6-го отдела РСХА (внешняя разведка Главного управления имперской безопасности Германии. – Примеч. авт.) В. Шелленберг в своих мемуарах также не обошел вниманием результативную работу резидентуры под руководством суперагента «Макса». Он отмечал, что она «добывала ценную информацию», которая

«…поступала от источника, близкого к Рокоссовскому» (на тот период командующий Белорусским фронтом. – Примеч. авт.).

В Главном управлении имперской безопасности не могли даже предположить, что эта «ценная информация», в том числе и о ряде крупных наступательных операций Красной армии, носила отвлекающий характер и преследовала цель скрыть истинное направление стратегических ударов советских войск.

Так, 4 ноября «Макс» сообщил в Берлин о том, что 15 ноября 1942 года планируется крупное наступление частей Красной армии, но не под Сталинградом, а под Ржевом. И действительно, в точно указанный им день оно началось. Гитлеровцы были к нему готовы и сумели отразить. Зато сокрушительный удар советских войск под Сталинградом для них грянул громом среди ясного неба.

При этом Павел Анатольевич отмечал, что уровень секретности операций «Монастырь» и «Березино» был таков, что о них не знал даже Жуков.

«…Не подозревавший об этой радиоигре Жуков заплатил дорогую цену – в наступлении под Ржевом полегли тысячи и тысячи наших солдат, находившихся под его командованием. …Но он так никогда и не узнал, что немцы были предупреждены о нашем наступлении на Ржевском направлении, поэтому бросили туда такие силы» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 248).

К началу 1943 года операции «Монастырь» и «Курьеры», задумывавшиеся Судоплатовым и его подчиненными как классические контрразведывательные операции по проникновению в гитлеровские спецслужбы и перехвату их устремлений на себя, переросли свои рамки и вышли, как отмечал Павел Анатольевич, на «стратегический уровень дезинформационной игры».

О том, какое значение им придавало советское военно-политическое руководство, говорил тот факт, что дезинформация готовилась при личном участии начальника Оперативного управления Генштаба Красной армии генерал-лейтенанта С. Штеменко. Ее качество было настолько высоким, что за все время операций «Монастырь» и «Курьеры» у руководства гитлеровских спецслужб и командования вермахта, тем более после отражения наступления Красной армии под Ржевом, не возникало ни малейших сомнений в надежности «Макса» и достоверности поступающих от него данных.

Не вызывала она сомнений и при подготовке вермахтом стратегической наступательной операции «Цитадель», знаменитой битвы на Курской дуге. По признанию того же Шелленберга, гитлеровское командование, опираясь на информацию «Макса», вынуждено было несколько раз переносить сроки своего наступления, что позволило Ставке ВГК укрепить оборону советских войск на данном участке фронта и накопить необходимые резервы для нанесения ответного контрудара.

«Выдающийся вклад в успехи вермахта на фронтах» своего особо ценного агента «Макса» руководство абвера не оставило без внимания. Он был награжден орденом с мечами за храбрость. Такой высокой награды не удостаивался больше ни один агент абвера и «Цеппелина». Но в данном случае судьба дважды сыграла с руководителями гитлеровской спецслужбы злую шутку. Радиограмма из Берлина о награждении поступила к «Максу» как раз в канун профессионального праздника чекистов – 20 декабря. Но и здесь гитлеровцы тоже оказались не первыми: несколькими днями раньше советским правительством Александр Петрович Демьянов был награжден орденом Красной Звезды.

Но на этом его служба в разведке не закончилась. Летом 1944 года управлению с участием «Гейне» удалось реализовать оперативный замысел еще одной важной операции, получившей кодовое название «Березино». Толчок ей дал, по признанию Павла Анатольевича, сам Сталин. Произошло это накануне стратегического наступления Красной армии с целью освобождения Белоруссии от немецкой оккупации. На совещание к нему были вызваны начальник военной разведки Кузнецов, Смерш – Абакумов, наркомы Берия и Меркулов, в их числе и Судоплатов.

По воспоминаниям Павла Анатольевича, сам он находился в приподнятом настроении и тому имелась веская причина. Месяц назад его и Эйтингона наградили за успешное руководство боевыми операциями, проводимыми РДР в тылу немецких войск. Они удостоились одной из высших государственных наград – ордена Суворова.

Однако, по словам Павла Анатольевича,

«…Сталин принял нас весьма холодно. Он упрекнул за непонимание реальностей войны и спросил, как, на наш взгляд, можно использовать «Монастырь» и другие радиоигры для оказания помощи нашей армии в наступательных операциях, и предложил расширить рамки радиоигр, отметив, что старые приемы не подходят к новой обстановке. Кузнецов предложил подбросить новую информацию через «Гейне»-«Макса» о якобы планирующемся наступлении на Украине…

Сталин вызвал генерала Штеменко, начальника оперативного управления Генштаба, и тот зачитал приказ, подготовленный еще до нашего разговора. В соответствии с приказом мы должны были ввести немецкое командование в заблуждение, создав впечатление активных действий в тылу Красной армии остатков немецких войск, оказавшихся в окружении в ходе нашего наступления» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 261–262).

По возвращении на Лубянку Павел Анатольевич пригласил к себе Эйтингона с Маклярским и поручил им, исходя из требований приказа Генштаба, разработать план новой радиоигры. Они выполнили его указание в кратчайшие сроки. Основную подготовительную работу, как и в случае с «Монастырем» и «Курьерами»,

«…Операцию «Березино» разработал начальник 3-го отдела 4-го управления полковник Маклярский, я поддержал идею операции» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 263).

Основным исполнителем ее замысла снова стал Александр Демьянов.

18 августа 1944 года он вышел в эфир и передал по радиостанции «Престола» в адрес абвера, что во время нахождения в командировке в городе Минске.

«…случайно вышел на контакт с представителями немецкой воинской части, попавшей в окружение в Белоруссии численностью около 2500 человек под командованием подполковника Шерхорна».

К тому времени управлением в лесах, в районе реки Березины, была сформирована из числа бойцов Отдельного отряда особого назначения НКГБ СССР (бывший ОМСБОН) и немецких антифашистов-коминтерновцев легендированная гитлеровская часть под командованием майора госбезопасности А. Борисова. Для большей убедительности легенды роль ее командира «поручили» исполнять перевербованному военнопленному, бывшему командиру полка подполковнику Герхарду Шерхорну, державшему оборону на этом участке фронта. Для того чтобы он «не сорвался и не вышел из-под контроля», при нем безотлучно находился кто-либо из сотрудников управления. Непосредственное руководство операцией осуществляли Эйтингон, Маклярский, Абель (Фишер) и Гудимович.

На сообщение «Макса» от 18 августа Берлин никак не среагировал. Шли дни, заканчивалась неделя, когда ожил эфир и в нем зазвучали позывные радиоцентра абвера. Павел Анатольевич и остальные участники операции, наконец, смогли перевести дыхание. Руководство германской спецслужбы и на этот раз поверило своему суперагенту «Макс». В ответной радиограмме оно уведомляло его:

«…Благодарим за сообщение. Просим помочь нам связаться с этой немецкой частью. Мы намерены для них сбросить различные грузы и прислать радиста…»

Так началась первая и последняя такого масштаба оперативно-войсковая операция в истории спецслужб того времени. В ходе ее проведения Павел Анатольевич и его сотрудники рассчитывали сковать значительные разведывательные и диверсионные силы спецслужб Германии. Санкцию на проведение операции нарком госбезопасности Меркулов запрашивал у самого Сталина.

В гитлеровских спецслужбах «клюнули» на такую «жирную наживку», и в ночь с 15 на 16 сентября 1944 года группа из трех парашютистов приземлилась в расположении «окруженцев». Ее руководитель, кадровый сотрудник абвера Курт Киберт, ничего не заподозрил во встретивших его «доблестных воинах фюрера». Он высказал им свое восхищение и сообщил, что об их героической борьбе доложено самому Гитлеру и Герингу. После чего Киберта и прибывших с ним парашютистов направили в основной лагерь.