От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

до начала войны «Гейне», используя дарованные природой таланты, по заданию органов государственной безопасности «стал своим» среди московского бомонда. В этой среде активно работала и разведка фашистской Германии, приобретая себе агентов. Вскоре в ее поле зрения попал и «Гейне». Весной 1941 года сотрудник абвера, работавший под прикрытием торгового представительства Германии в Москве, «вышел» на него и начал «прощупывать» на предмет вербовки, но война оборвала их контакт. Теперь, по мнению Судоплатова, Ильина и Маклярского, пришло время восстановить старую связь, но уже в рамках операции «Монастырь».

На первом ее этапе «Гейне» под благовидным предлогом вышел на Садовского и быстро завоевал его расположение. Проникшись к нему доверием, ниспровергатель советской власти рассказал о своем замысле по созданию в Москве антисоветской организации с целью последующего установления контакта с немцами. Подыгрывая Садовскому, «Гейне» так выстроил с ним отношения, что тот выбрал именно его в качестве курьера. Он принял предложение ниспровергателя советской власти отправиться к немцам, чтобы довести до них информацию о наличии в Москве «глубоко законспирированной антисоветской монархической организации «Престол» и готовности ее членов совместно бороться с большевизмом». На том этапе операции «Монастырь» контрразведчики преследовали вполне конкретную практическую цель – агентурное внедрение в гитлеровскую разведывательную сеть с последующим переключением ее интереса на полностью контролируемую организацию – «Престол».

Ранним февральским утром 1942 года, едва только над позициями забрезжил рассвет, как «Гейне» выбрался на бруствер окопа. За спиной остался Маклярский, теперь отважному разведчику приходилось рассчитывать только на самого себя и на удачу. Оттолкнувшись от земли, он сделал первый смертельно опасный шаг навстречу неизвестности и провалился по пояс в глубокий снег. Ему предстояло преодолеть около двухсот метров нейтральной полосы, на каждом из которых грозила смерть, затаившаяся в земле. В тот день удача была на стороне «Гейне». Избежав мин и шальных пуль, он выбрался в расположение немцев. Командир роты, а затем командир батальон недолго его допрашивали, он был не первым и не последним перебежчиком, и отправили в контрразведку.

В абвере проявили живой интерес к «Престолу» и ее деятелям, но не спешили верить на слово «Гейне» и подвергли жесточайшей проверке, имитировали расстрел. Но его железная выдержка, безукоризненно отработанная легенда прикрытия, а также старые наводки, которые посольская резидентура Германии в Москве получила перед войной на «Гейне», позволили ему выдержать все испытания и избежать провала.

В глазах абверовцев «Гейне» и «Престол» теперь представлялись настоящим подарком судьбы, потому что все ее предыдущие попытки создать в Москве агентурную сеть терпели провал. Поэтому они ухватились за предоставившуюся возможность, но для будущей столь масштабной операции требовалась санкция самого шефа абвера адмирала Канариса, и он ее дал. С того дня опытные инструкторы приступили к подготовке, как они считали теперь, уже своего перспективного агента «Макса» для выполнения важного разведывательного задания. В абвере даже не могли предположить, что так тщательно отрабатываемое ими задание повторяло то, что было прописано в сценарии, подготовленном подчиненными Павла Анатольевича.

В качестве первоочередных задач перед «Гейне»-«Максом» и представителями «Престола» немцами были поставлены следующие задачи:

«– проникновение в советские военные и государственные органы;

– получение сведений о поставках техники, вооружений и личного состава на фронт;

– совершение диверсий на транспортных коммуникациях;

– сбор информации о настроениях в среде военнослужащих и гражданского населения. Москвы».

После завершения интенсивного курса подготовки «Макса» в составе группы помимо него в нее вошли еще два агента, на специальном самолете, перебросили в глубокий тыл Красной армии. Высадка происходила в районе города Рыбинска, но неудачно. Февраль подходил к концу, никак не хотел передавать права весне и проявил свой строптивый норов. Поднялась сильная метель, видимость резко ухудшилась, и парашютисты потеряли друг друга из вида. До Москвы «Гейне» пришлось добираться самому. Надо отдать должное абверу, документы прикрытия они выполнили безукоризненно, на всем пути ни один комендантский патруль не обнаружил в них неточностей.

Назвать встречу «Гейне» с Маклярским и Ильиным радостной значит ничего не сказать. Они были счастливы, что Александр вернулся не только живым, а и с заданием абвера, которое позволяло вести с ним долговременную игру и не просто игру, а радиоигру, в ходе которой появлялась возможность доводить до немцев дезинформацию и одновременно продолжать «вытаскивать на себя» других агентов.

Появление «Гейне» на квартире Садовского вызвало у того бурю эмоций. Антисоветчик со стажем, он не поскупился и накрыть шикарный стол. После первой рюмки набросился на него с вопросами о том, как немцы оценили деятельность «Престола» и как видят перспективу дальнейшего сотрудничества. При этом Садовский не забыл и о себе любимом, его в первую очередь интересовало место, которое он займет в будущей власти после «разгрома большевиков». «Гейне» не стал его расстраивать, что оно уже было подготовлено контрразведчиками, но далеко не в Кремле и ждало своего времени.

С того дня операция «Монастырь» (такое кодовое название она получила в 4-м управлении) перешла в активную фазу. В целях дальнейшего закрепления положения Демьянова в гитлеровской спецслужбе до нее была доведена информация о его новом назначении на должность младшего офицера связи Генерального штаба Красной армии. О таком в абвере могли только мечтать – перспективный агент «Макс» начал оправдывать возложенные на него надежды.

Для укрепления его и позиций «Престола» в гитлеровской спецслужбе и создания у нее видимости об их широких возможностях подчиненные Судоплатова имитировали проведение группой «Макса» диверсии на Горьковской железной дороге. Чтобы показать абверу ее масштаб, в прессе прошел ряд публикаций «о вредительской, вражеской руки», пытающейся сорвать перевозки к фронту и тем самым ослабить Красную армию.

Все вместе взятое, а также возрастающий поток «ценной развединформации» от «Макса», поступающей в Берлин, поднимали его значимость в глазах руководителей немецких спецслужб. С течением времени резидентура «Макса» воспринималась ими как одна из самых значимых и результативных. Используя его и возможности «Престола», в абвере спешили укрепить свои агентурные позиции в Москве. С этой целью в августе 1942 года к «Гейне» были направлены два агента-курьера «Станков» и «Шалов». Они помимо разведывательного задания имели еще и диверсионное. Их не стали сразу арестовывать, на время оставили на свободе, чтобы не «засветить» «Гейне» и выявить их возможные, помимо «Макса», конспиративные контакты с другими немецкими агентами. После того как все опасения были сняты, «Станкова» и «Шалова» негласно задержали.

Такая смелость в решении могла дорого обойтись Павлу Анатольевичу. Позже он так вспоминал об этом:

«…По моему предложению первая группа немецких агентов должна была оставаться на свободе в течение десяти дней, чтобы мы могли проверить и узнать, не имеют ли они связей еще с кем – то, кроме Александра (Демьянова. – Примеч. авт.). Берия и Кобулов предупредили, что, если в Москве эта группа устроит диверсию или теракт, мне не сносить головы» (Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль. 1930–1950 годы. С. 246).

В абвере провал «Станкова» и «Шалова» никак не связывали с «Гейне». Вместе с тем Судоплатов, Маклярский и Ильин полагали, что противник не преминет воспользоваться возможностями «Престола», чтобы и дальше продолжать расширять агентурную сеть в Москве. Поэтому они вполне обоснованно считали, что именно «Гейне» будет играть все более значимую роль в операциях абвера, а его квартира станет перевалочной базой для будущих агентов. В сложившейся ситуации им пришлось сделать еще один неординарный ход: частично приоткрыть перед женой Татьяной и тестем участие Александра в операции, имеющей важное государственное значение. Так вольно или невольно они стали ее участниками, а те вопросы, которые у них возникали в связи со странностями в его поведении, наконец получили ответы.

Очередное нестандартное решение, принятое Судоплатовым с санкции Меркулова, как оказалось, было оправданным и своевременным. Вскоре после «Станкова» и «Шалова» в Москву прибыла очередная пара курьеров абвера – «Злобин» и «Алаев». С собой они принесли 20 тысяч рублей, радиостанцию для группы «Макса» и новые фиктивные документы, изготовленные на имя «Станкова» и «Шалова». Но на этот раз гитлеровским агентам не дали погулять, Маклярский и Ильин рассчитывали на их «моментальную перевербовку». И здесь свою и важную роль сыграла жена Александра. Гостеприимная хозяйка не скупилась на угощение незваных гостей и незаметно подмешала в пищу снотворное. «Станкова» и «Шалова» контрразведчики взяли, как говорится, «тепленькими». Они стали не последними, кто таким образом прошел через стол