От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

русские, но так и не смогли разгадать замысел контрударов советского командования, получивших кодовое название «Кутузов» и «полководец Румянцев». Смерш смог в кратчайшие сроки создать надежную и эффективную систему защиты секретов на пути гитлеровских агентов.

Военные контрразведчики не только успешно оберегали Красную армию от проникновения в ее ряды шпионов, диверсантом и террористов, они также вели результативную разведывательную работу. Через зафронтовых агентов им удалось проникнуть под завесу тайны, окутывавшей операцию «Цитадель». В результате в Ставке Верховного главнокомандования заблаговременно узнали о замыслах противника, что во многом предопределило успех Красной армии в одной из решающих битв Великой Отечественной войны. Под ударами советских войск фашистская «Цитадель» не устояла и пала. На огненной Курской дуге окончательно сгорели планы гитлеровского командования вернуть себе стратегическую инициативу на Восточном фронте. В этом была немалая заслуга Смерш.

В последующей своей оперативно-боевой деятельности он доказал, что являлся самой эффективной спецслужбой мира. За три года военными контрразведчиками было выявлено и разоблачено более 30 000 шпионов, свыше 6000 террористов и около 3500 диверсантов; привлечено к уголовной ответственности более 80 000 военных преступников; проведена фильтрация 5 016 935 военнопленных и 5 290 183 советских граждан, оказавшихся в плену и угнанных на работу в Германию.

Смерш стал первой спецслужбой, развернувшей масштабную войну в эфире. В ходе осуществления 183 радиоигр на советскую территорию удалось вывести свыше 400 кадровых сотрудников и агентов гитлеровских спецслужб, захватить десятки тонн взрывчатки, боеприпасов и тысячи единиц оружия.

В час испытаний для Отечества время выдвинуло на передний край борьбы с жестоким и опытным врагом именно эту силу – Смерш. Он надежно защитил армию и флот от вражеских агентов, террористов и диверсантов. И не росчерк пера Сталина, а они – бывшие летчики, пограничники, артиллеристы, пехотинцы и моряки, военные и гражданские, мобилизованные войной в органы госбезопасности своим самоотверженным служением Отечеству создали легендарную контрразведку Смерш.

Спустя 60 лет, 19 апреля 2003 года усилиями руководителей ФСБ России, военной контрразведки ФСБ России и ветеранов Смерш он был возвращена на заслуженный пьедестал в истории отечественных спецслужб. В наши дни о его деятельности написано немало книг и снято фильмов.

Глава 2

Просто Иванов

26 июля 1937 года в богом забытом селе Инжавино Тамбовской области произошло неординарное событие, заставившее говорить о нем всех его жителей. Ленька – шестой ребенок в семье Георгия Федоровича и Александры Андреевны Ивановых – решился после окончания школы покорить Москву – и не просто покорить, а поступить в Военную академию связи имени Вадима Подбельского. Провожали его всей улицей. Гуляли от души и, как говорится, порвали два баяна и до хрипа сорвали голоса.

С тринадцатью рублями в кармане, по тем временам деньги немалые, заработанными собственным трудом, Леонид отправился в Москву. Как окончившего школу с отличием, его приняли на первый курс академии без вступительных экзаменов и мало того, что бесплатно предоставили место в общежитие, так еще дали стипендию аж в 150 рублей. Для деревенского паренька, вся семья которого ютилась в четырнадцатиметровой кухне бывшего барского особняка и перебивалась с картошки на квас, все произошедшее показалось Леониду сказкой.

Большевистские вожди, сами прошедшие через тяжелые испытания: аресты, тюрьмы и многие годы заключения, выстрадавшие свою идею о построении нового справедливого социального строя, прекрасно отдавали себе отчет, что выстоять и победить во враждебном капиталистическом окружении можно, только если воспитать молодое поколение в духе преданности коммунистическим идеалам и дать им всю сумму современных знаний. И они не на словах, а на делах воплощали эти высокие и благородные цели. Обращаясь к тому суровому, но фантастически интересному времени, Леонид Георгиевич вспоминал:

«…Я был поражен щедростью государства и дал себе слово оправдать доверие. С рвением и усердием я набросился на выданные учебники и, наверное, раздражал некоторых преподавателей своим стремлением «познать суть вещей»…

На всю жизнь запомнилась подготовка и участие в ноябрьском параде 1937 года на Красной площади, где мне выпал нелегкий жребий правофлангового. Нелегкий и ввиду особых требований к строевой подготовке, и ввиду вмененной необходимости смотреть прямо, когда очень хотелось скосить вправо, разглядеть стоящих на трибуне первых лиц государства.

Подготовка велась весело, с энтузиазмом, как вообще протекают общественные мероприятия, с участием лиц около двадцати лет от роду.

Помню, приехал к нам с инспекцией легендарный С.М. Буденный, одобрил подготовку, запросто разговаривал с участниками парада, шутил» (Иванов Л. Правда о «Смерш». С. 61–62).

До выпуска из академии оставалось чуть меньше шести месяцев, и Леонид уже ощущал на своих петлицах тяжесть офицерских кубарей, когда переменчивая судьба военного человека совершила невероятный поворот.

«…В январе 1939 года я был приглашен на беседу к оперработнику НКВД, который предложил мне перейти на работу в органы НКВД. Я первоначально отказывался, ссылался на то, что вначале мне надо получить высшее образование. При этом мне казалось, что я привел неотразимый довод, сославшись на И. Сталина, который заявил, что кадры должны быть образованными. Но парень из НКВД был неуступчив и нажимал на то, что я комсомолец и должен понимать обстоятельства…» (Иванов Л. Правда о «Смерш». С. 63).

Леонид Георгиевич «понял обстоятельства», принял предложение и перешел на службу в органы госбезопасности. Профессиональному мастерству контрразведчика он учился в специальной школе НКВД, располагавшейся в Сиротском переулке Москвы. Несмотря на название местопребывания, обеспечение и условия содержания слушателей оказались далеко не сиротскими. Жили они в обустроенном общежитии по три-четыре человека в комнате, питались в столовой, в ней пища напоминала домашнюю. Спецклассы были обеспечены современными наглядными пособиями, раскрывавшими особенности профессии контрразведчика. Помимо бесплатного обеспечения вещевым имуществом слушателям выплачивалась стипендия в размере 350 рублей.

Учился Леонид прилежно, окончил курсы с отличием и оказался единственным слушателем, которому за особые отличия приказом наркома НКВД Лаврентия Берии было присвоено звание на ступень выше. При распределении представители кадрового органа предложили ему продолжить службе в Москве, в центральном аппарате наркомата. Но Леонид, как и большинство выпускников, рвался на передовой, боевой участок, где лицом к лицу рассчитывал сойтись с врагом. Таким участком с сентября 1939 года, после воссоединения, стали Западная Украина и Западная Белоруссия. На их территории тайная война носила наиболее ожесточенный характер, туда и стремился получить назначение Леонид. Его рапорт был удовлетворен, и он с группой оперработников прибыл в Киев в распоряжение НКВД УССР, там не задержался, отбыл в Северную Буковину, в Черновцы и незамедлительно приступил к работе.

Начинать ее, по словам Леонида Георгиевича, пришлось,

«…буквально с нуля. Не было ни кадров, на агентов, ни помещения. … Работа была боевая и активная. Мы вскрывали сионистские организации, которые вели антисоветскую пропаганду, и главным образом боролись с организацией украинских националистов.

Организация украинских националистов, сокращенно ОУН, встретила нас во всеоружии: активное подполье, подготовленные в Германии агенты и местные жители, согласившиеся сотрудничать с абвером» (Иванов Л. Правда о «Смерш». С. 69).

Быстро освоившись с обстановкой, Леонид сосредоточился на комплектовании агентурного аппарата, в короткие сроки провел ряд важных вербовок, в том числе и среди боевиков ОУН. Одного из них ему предстояло отправить с заданием на сопредельную сторону – в Румынию.

На календаре было 21 июня 1941 года. Доложив начальнику отдела о готовности к маршрутированию агента за кордон и получив санкцию на его проведение, Леонид выехал к границе. На пути к ней, в заранее обусловленном месте он подсадил к себе в машину агента, и уже вместе проследовали к пограничной заставе. За несколько километров до нее они, договорившись встретиться в установленный час на начальной «точке перехода» границы, расстались. Агент шмыгнул в кусты, и через мгновение о нем напоминало только покачивание веток. Иванов проехал на заставу, где его ждал ее начальник – младший лейтенант Кирилл Алексеев. Это была не первая их встреча и не первая совместная операция. Крепко пожав руку, Алексеев не стал задавать лишних вопросов, проводил к себе в кабинет и предложил чай.

– Спасибо, Кирилл, сначала дело, – отказался Иванов.

– Ну, как скажешь, – не стал настаивать Алексеев, открыл сейф, достал карту, она была испещрена знаками, понятными только военному человеку, и расстелил по столу.

– Погоди, погоди с ней, Кирилл, – остановил Иванов и поинтересовался: – Как обстановка на границе?

– Хреновая, Леня, – буркнул Алексеев.

– А ты не сгущаешь