От Особой группы до легендарного Смерша. 1941—1946 - Николай Николаевич Лузан

– Тоня, тебе предстоит не просто служба, а особая служба, на особом участке.

– Я готова! А что за участок? – загорелась она.

– Пункт перлюстрации писем военнослужащих нашей армии.

– Чт-о?! Мне читать чужие письма?

– И не только их.

– Но это же… – у Антонины не нашлось больше слов.

– Это необходимо и очень важно! Представь на минуту, что какой-то красноармеец или даже офицер допустит разглашение секретных сведений о нашем наступлении. Письмо попадает к врагу и тогда…

– Оно… оно сорвется! – выпалила Антонина.

– И не только сорвется, а погибнут тысячи бойцов и командиров Красной армии. И все из-за потери бдительности какого-то одного человека. Теперь ты понимаешь, насколько важна работа пункта ПК?

– Так точно, товарищ полковник!

– Но это еще не все, Тоня. – Пименов выдержал многозначительную паузу и продолжил: – Вражеская разведка использует почтовый канал для руководства заброшенными в наш тыл шпионами, диверсантами и террористами. Твоя задача научиться читать между строк, чтобы обнаружить их преступную связь.

– Ясно, товарищ полковник! Когда приступать к исполнению обязанностей?

– После того как с тобой проведет инструктаж наш работник – это старший лейтенант Баранов.

– Все ясно! Разрешите идти, товарищ полковник?

– Иди! Желаю успеха! – закончил беседу Пименов.

Антонина, покидая его кабинет, не чувствовала под собой ног от радости. Ее приняли на службу и не просто приняли, а зачислили в особое подразделение, где предстояло заниматься поиском вражеских агентов. На выходе, в коридоре Антонину встретил дежурный и проводил на первый этаж. Там ее ждал сотрудник 1-го отделения особого отдела по 51-й Отдельной армии старший лейтенант Анатолий Баранов. Он предложил пройти к нему в кабинет и там вручил для изучения должностную инструкцию сотрудника пункта ПК. Она была написана ясным, понятным языком и не вызвала вопросов у Антонины. Завершился инструктаж тем, что Баранов дал ей несколько советов, касающихся как практических особенностей работы сотрудника пункта ПК, так и житейских, относящихся к поведению в коллективе и взаимоотношениям с другими военнослужащими. В заключение Антонина оформила подписку о неразглашении содержания предстоящей работы и в тот же день приступила к службе в качестве младшего контролера на пункте ПК 51-й Отдельной армии.

Для непосвященных пункты ПК легендировались под вывесками «почта» или «военная экспедиция». В их состав входило 25 контролеров, в основном молодых девушек в возрасте от 18 до 25 лет. В среднем за сутки на каждую приходилось до нескольких сотен писем. Работа требовала от Антонины и ее боевых подруг особого внимания и тщательности. Поэтому они внимательно вчитывались в каждое предложение и слово, чтобы не допустить со стороны военнослужащих, потерявших бдительность, разглашения сведений, составлявших военную тайну, и не пропустить шпионского отправления. К концу смены от напряжения у Антонины начинало рябить в глазах и едва хватало сил, чтобы составить итоговый отчет. Молодость, крепкое здоровье и спортивная подготовка позволили ей быстро втянуться в работу.

Смышлёная, хватающую все на лету, она обратила на себя внимание Баранова. По его предложению, с конца августа ей было поручено готовить обобщенный отчет за неделю по результатам перлюстрации переписки военнослужащих. Работа потребовала от нее не только точности и пунктуальности в изложении выявленных нарушений требований секретности, а и аналитических способностей. За отдельными словами и оговорками военнослужащих Антонине предстояло понять, в каком настроении они находятся, насколько силен их дух к сопротивлению и, самое главное, выявлять среди них тех, кто использовал почтовый канал для связи с резидентами немецкой и румынской разведок, заброска которых в Крым с августа приобрела масштабный характер.

В этом круговороте службы у нее не было времени, чтобы отлучиться домой. Заканчивался первый месяц службы, а Антонина все продолжала ходить в одном и том же ситцевом платье и туфлях. Тыловики продолжали кормить «завтраками» ее и других сотрудниц ПК, ссылаясь на то, что поступающая военная форма и оружие идут в первую очередь в боевые части. Антонина старалась не обращать внимания на подобные мелочи и за службой не заметила, как подошел сентябрь.

В Крыму наступила пора золотой осени. Она щеголяла в умопомрачительных нарядах и своими яркими красками, словно бросала вызов грядущим промозглым, серым днем, до поры до времени таившимся в туманах, на дне глубоких ущелий. Дубовые, буковые леса и каштановые рощи полыхали разноцветьем увядающей листвы. Посреди скошенных полей яркой бронзой отливали стога сена и кукурузы. Воздух был выткан будто серебром, а сосны, увитые тонкой вуалью паутинки, напоминали рождественские елки. Небо, омытое теплыми сентябрьскими дождями, очистилось от туч и манило в бесконечную бирюзовую даль. Солнце, уставшее за знойное лето, умерило свой пыл и ласкало степь, горы и море нежным теплом.

Умиротворение и покой воцарились в природе, но не в душах крымчан. О войне им напоминали безлюдные пляжи, пустующие санатории, дома отдыха, пионерские лагеря и все чаще появлявшиеся на морском горизонте хищные силуэты самолетов-разведчиков люфтваффе и быстроходных катеров румынского и немецкого флотов. Жалящими ударами они прощупывали береговую оборону Крыма. Тревога все чаще закрадывалась в душу Антонины. Она гнала ее прочь, надеясь, что мощные оборонительные укрепления на Перекопе и мощь Черноморского флота, возведенные в короткие сроки, не позволят вражеским войскам вторгнуться на полуостров. Ей и не только ей Крым представлялся эдаким непотопляемым авианосцем, но, как оказалось, то была иллюзия.

18 октября Антонина заступила в смену на пункте ПК и не успела раскрыть «треугольник»-письмо, как надрывный вой сирен воздушной тревоги холодком окатил спину. В последнее время они звучали все чаще, но сегодня как-то по-особенному пронзительно и тревожно. Антонина бросилась к окну, подняла голову, и ее бросило в жар. В небе кружил осиный рой из вражеских истребителей и бомбардировщиков. В следующее мгновение от него отделилась группа самолетов и с душераздирающим воем зашла на атаку. Расчеты зенитных батарей, прикрывавшие штаб 51-й Отдельной армии, пришли в движение, стволы орудий запрыскали по небу, выискивая цели. Выстрелы зениток потонули во взрывах авиабомб. Плотный огонь батарей не дал люфтваффе прорваться к расположению штаба, и авианалет не нанес существенного ущерба. Но немцы не отступили: повторили атаку, на этот раз она удалась. Земля вздыбилась зловещими оранжево-серыми тюльпанами. Среди личного состава появились первые убитые и раненые, те, кто не пострадал, бросились искать спасения в укрытиях.

Земля под ногами Антонины качнулась, за спиной прогремел взрыв. Спасаясь от осколков, она спрыгнула в окоп и распласталась по земле. Ужас близкой смерти сжал в своих невидимых когтистых лапах сердце и судорожной дрожью сотряс тело. Взрывы авиабомб следовали один за другим. Она мысленно считала их и с ужасом ждала, когда же грянет последний, «ее взрыв». Пока судьба была милостива к ней, Антонина не получила даже царапины.

В тот день, ранним утром 11-я армия Манштейна и румынский горный корпус перешли в наступление на оборону советских войск в Крыму. Главный удар был нанесен на Перекопском перешейке, вспомогательный – через Чонгарский мост силами румынских дивизий. Противостояли им 51-я Отдельная армия под командованием генерал-полковника Федора Кузнецова и ряд частей Отдельной Приморской армии, которые к тому времени успели эвакуироваться из осажденной немцами и румынами Одессы.

25 октября после упорных боев немцам и румынам удалось прорвать оборонительные порядки советских войск на Перекопском перешейке и вырваться на оперативный простор. Сминая на своем пути слабые заслоны и рассекая надвое группировку 51-й Отдельной армии, подразделений Отдельной Приморской армии, так и не успевших занять второй рубеж обороны, ударная немецко-румынская группировка все дальше продвигалась в глубь полуострова.

Советское командование предпринимало лихорадочные действия, чтобы исправить просчеты, допущенные в организации обороны. Главный из них состоял в том, что все имеющиеся на территории Крыма силы были рассредоточены по периметру полуострова. Усугубляло положение и то, что командование Черноморского флота действовало автономно от армейского, что становилось все более очевидным не только на крымском направлении, а и в Ставке Верховного главнокомандования (ВГК). Ей было принято решение: объединить все сухопутные и силы Черноморского флота в один кулак под командованием вице-адмирала Гордея Левченко. К сожалению, оно оказалось слишком запоздалым и не позволило стабилизировать обстановку на фронте.

Хорошо организованные, мобильные группировки немецко-румынских войск, нанося удары танковыми кулаками, непрерывно терзали