Очерки Персидской казачьей бригады (1878-1895): по русским источникам - Олег Александрович Гоков

племени приатрекских гокленов, за совершенное ими вторжение в персидские пределы с целью грабежа, – сообщал М. Алиханов-Аварский, – шах послал большой отряд, который был разбит этими кочевниками и обращен в бегство, причём потерял большую часть своих лошадей и мулов»[519]. О последней экспедиции против туркмен-йомудов в сборнике российского Военного министерства сообщалось следующее: «В 1885 г. был снаряжён экспедиционный отряд на реку Атрек для усмирения туркмен-йомудов. При выступлении он состоял из 1600 человек пехоты, 200 “казаков”[520] и 200 человек иррегулярной конницы, всего 2 000 человек. На Атрек прибыло 600 человек, остальные дезертировали по пути»[521]. К сожалению, о подробностях участия «казаков» в экспедициях известно только то, что среди них были убитые и утрачено 28 винтовок[522].

2.3. Проблемы в функционировании русской военной м

Однако внешний лоск не мог прикрыть внутренних недостатков. «По-моему и по отзывам других, – констатировал один из инструкторов ПКБ, – это лучшая часть персидской кавалерии, хотя далеко ей до русской, даже до казаков, несмотря на все старания русских инструкторов»[523]. В ПКБ всё больше проникала система отношений, характерная для персидских вооруженных сил и общества в целом. Главной проблемой оставалась финансовая. П.В. Чарковский вынужден был прибегать к широким мерам экономии, т. к. большое количество денег уходило на содержание «пенсионеров». К тому же система финансирования бригады требовала от Заведующего умения решать экономические вопросы так, чтобы избежать бунтов в ПКБ и сохранить при этом ее внешний вид. Еще И. Ф. Бларамберг, побывавший в Иране в качестве военного советника и агента в 1830-1840-х гг., отмечал, что «в Персии вообще придают большое значение внешнему блеску и роскоши»[524]. Относительно Насреддин-шаха данное высказывание оправдывалось полностью – внешний эффект от ПКБ для него имел больше значения, чем ее реальная боеспособность.

По прежнему оставалось актуальным замечание А. И. Домонтовича о «неаккуратной выдаче на содержание бригады денег», которая «препятствует правильному ведению дела»[525]. В персидской армии существовала сложная система выдачи сумм на содержание отдельных воинских частей, описанная нами в первой главе. Поскольку ПКБ являлась частью иранских вооруженных сил, то она также подчинялась общепринятым нормам[526].

Вся система финансирования была «завязана» на военном министре, и в случае с ПКБ именно он был важнейшей препоной, поскольку удерживал часть средств бригады в свою пользу. Следует также отметить, что существенной причиной финансовых неурядиц ПКБ было и то, что изначально не было согласовано и подписано никаких долгосрочных документов, определявших бюджетные ассигнования, их расходование и отчетность. Фактически всё осуществлялось на основе договоренностей российской Миссии с шахом и военным министром каждый раз при назначении нового Заведующего. В результате, П. В. Чарковский постоянно сталкивался с несвоевременной выдачей ему денег на содержание ПКБ[527]. К тому же деньги выплачивались бригаде только начиная несколько месяцев спустя после начала года[528]. Бюджет на 1882–1883 год составлял 66 536 туманов[529] и тенденции к увеличению не имел. Мисль-Рустем так описывал финансовую сторону жизни бригады. «Полковнику отпускается на бригаду известная сумма, по утверждённому шахом бюджету, – скажем, например, 75000 туманов в год; но всех денег ему не выдадут: удержав немало в пользу военного министерства, да ещё “сараф” – сборщик податей – взыщет проценты, так как чеки выдаются на получение денег преждесрочные. Затем полковники должны иногда подносить, как и настоящие персы, военному министру и даже шаху подарки… Ведь эти подарки стоят тоже немало, что должно вызывать экономию, в виду которой в бригаде налицо, особенно летом, половина людей в отпуску, между тем числятся все»[530]. К тому же, деньги, выделявшиеся на 3-й полк, не фигурировали в официальных документах финансового ведомства[531]. «Жалование 3-го полка выдавалось помимо русского полковника и выплачивалось крайне неаккуратно»[532], то есть фактически было предметом финансовых махинаций военного министра. Подробное распределение расходов по статьям Военного министерства (в том числе, и по ПКБ) находилось в руках военного министра и было известно только ему одному. Он хранил «роспись в своём портфеле» и никому ее не сообщал. Для утверждения же государственному совету, казначейству и шаху представлялась общая смета расходов по содержанию армии[533]. Наиб ос-Солтане «довольно богат, пользуясь зачастую содержанием офицеров персидской армии и принимая “бешкеши” (пишкеши – О. Г.) при утверждении каждого бюджета (сметы) на расходы полков», – писал по этому поводу российский источник[534].

Следствием экономии средств было снижение качества подготовки людей бригады. Экономить приходилось практически на всём. Так, указанный автор, наблюдавший ПКБ около 6 лет, сообщал, что П.В. Чарковский «одевал на лето людей в рубахи, а черкески прятал в цейхгаузы, с одной стороны, по случаю жары, а с другой – для экономии черкесок»[535]. Происходит постепенный отход от принципов хозяйствования, заложенных А. И. Домонтовичем. Показателем этого стал случай, когда П.В. Чарковский решил не давать порционные деньги на руки, чтобы те не были израсходованы не по назначению. «Но это удалось ему не надолго, – сообщал Мисль-Рустем. – Появился ропот, и пищу перестали варить». «Дело в том, – пояснял он, – что на полученные порционы персидский “казак” умудряется кормить всю свою семью, а из котла это сделать немыслимо»[536]. Таким образом, идея первого Заведующего о том, что довольствие людей пищей не должно отдаваться на руки каждому всаднику, отступила перед реалиями персидской жизни. Итогом финансовых проблем стало то, что ко времени окончания контракта полковник не сумел вовремя предоставить «отчётность о расходовании сумм». Российский посланник охарактеризовал это как «недоразумение»[537]. А заключалось оно в том, что военный министр Камран-мирза удержал часть выплат в размере 6000 туманов в свою пользу[538]. Тем не менее с каждым новым Заведующим «недоразумение» это разрасталось и в итоге чуть не привело к ликвидации ПКБ.

При П.В. Чарковском получает распространение такое общеперсидское явление, как перевод части личного состава бригады «в отпуска». Продолжая числиться в ПКБ, солдаты отпускались по домам на заработки.

Это позволяло экономить их жалование (в отпуске полагалось выделять на солдата половинное содержание), но, одновременно, вызывало нарекания на полковника в стремлении обогатиться за счет «казаков»[539]. «Вот и экономия, – сетовал Мисль-Рустем, – ее хватает с остатком, почему все европейцы и говорят плохо о наших полковниках»[540]. Однако, как нам представляется, эти нарекания были вызваны деятельностью следующего Заведующего. В целом же финансовые проблемы привели к тому, что при отъезде из Персии в 1885 г. П.В. Чарковский не смог своевременно предоставить отчетность о расходовании сумм[541].