Гвардии Камчатка - Николай Владимирович Манвелов

павшего князя Максутова занял было мичман с «Авроры» Николай Фесун, но вскоре он со своим отрядом пошел в атаку на противника, оставив батарею на шкипера фрегата коллежского регистратора[198] Григория Шишкина. Шишкин на батарее тоже долго не задержался – со своими 22 нижними чинами он полез на Никольскую сопку, где уже осматривались десантные партии с французских кораблей – фрегата L’Euridice и брига Oligado. На 3-й батарее из офицеров оставался только старший штурманский офицер «Авроры» подпоручик Корпуса флотских штурманов Василий Дьяков, который должен был «следить за движением противника и присылать о них сообщения на фрегат».

Поскольку Дьяков был штурманом, а не строевым офицером, на батарею № 3 был послан юнкер О’Рурк. Вот что увидел он на месте:

Французский матрос в форме для боя

«Ужасен был вид этого крепостного участка: земля была взрыта, валялись убитые и стонущие раненые; тут же я увидел оторванную руку князя[199]. Неподалеку от батареи стояли фрегат La Forte и бриг Obligado, жерла пушек которых изрыгали смерть и собирались, казалось, сравнять крепость, а с ней и косу с уровнем моря. Видимо, крепость внушала им немалый страх».

7-я батарея стреляла до выхода из строя всех орудий (ее защитникам помогал имевшийся невысокий земляной бруствер), а батарея № 1 и батарея № 4 отогнали от берега фрегат L’Euridice, заставив его присоединиться к более мощному La Forte.

Командир 7-й батареи капитан-лейтенант Василий Кораллов был уведен с позиций силой после того, как его контузило дресвой (мелким щебнем) после взрыва котла, в котором батарейцы хранили порох. Сами орудия к тому времени были уже почти полностью засыпаны разлетевшимся фашинником и землей. Команда батареи получила приказание присоединиться к стрелковым отрядам.

Тем временем 25 гребных судов (2 бота и 23 шлюпки), на борту которых было около 700 десантников, – русские могли противопоставить им всего 204 человека, – отвалили под прикрытием дымовой завесы, созданной стрельбой орудий, от фрегата La Forte и President. На особой, белой шлюпке шел Депуант, державший в руке обнаженную саблю.

Одновременно еще 350 человек с фрегата L’Euridice и брига Obligado высадились у сопок Никольская и Сигнальная.

L’Euridice после этого пошел обстреливать батарею № 4, на которой офицеров не было вообще, а пушками командовал кондуктор[200] Корпуса морской артиллерии Степан Дементьев. Дементьеву удалось отбиться от французов, после чего фрегат ушел в сторону батареи № 1, где уже стоял на огневой позиции La Forte, открыв огонь по фрегату «Аврора» совместно с бригом Obligado.

Между тем батарея № 7 и находившийся неподалеку склад соленой и сушеной рыбы 47-го Камчатского флотского экипажа были разорены англичанами и французами, после чего десантный отряд обошел Култушное озеро. Здесь неприятель наткнулся на ранее молчавшую батарею № 6 и отряд добровольцев-охотников под командованием Александра фон Бреверна.

При отряде фон Бреверна была медная пушка, из которой сразу же открыли картечный огонь на поражение. А на Никольской сопке засели 15 лучших стрелков во главе с поручиком ластовых экипажей Михаилом Губаревым, петропавловским полицмейстером, а также бойцы стрелкового отряда № 2. Всем было ясно, что более, чем задержать десант на некоторое время, эти силы не смогут, однако и это было в тот момент важно.

Лобовое наступление британской морской пехоты и корабельного десанта под командованием командира фрегатаPresident кэптейна Ричарда Барриджа захлебнулось, и англичане отошли, однако союзникам все же удалось занять Никольскую сопку со стороны батареи № 3. Оставалось спуститься с горы и занять практически беззащитный Петропавловск.

Для отпора врагу на северную оконечность Никольской сопки были посланы отряды лейтенанта Евграфа Анкудинова, а также мичмана Василия Попова и мичмана Дмитрия Михайлова. Им был дан приказ «прогнать оттуда неприятеля штыками, если успеет взойти». Одновременно на сопку двигался 3-й стрелковый отряд поручика Корпуса флотских штурманов Ивана Кошелева.

После того как стало известно о высадке дополнительных сил союзников на перешейке, положение защитников стало критическим и на этом участке. Завойко снова отправляет приказание Изылметьеву и другим командирам прислать все возможные силы.

Самому губернатору удается изыскать только 17 человек из 3-го стрелкового отряда под командованием фельдфебеля Спылихина (остальные люди из отряда оставались в резерве вместе с ушедшим гарнизоном батареи № 7 и 15 отозванными с гребня сопки волонтерами).

Командир фрегата смог сформировать и послать на помощь три отряда.

Первый отряд – 22 человека с батареи № 3 под командованием прапорщика Корпуса морской артиллерии Дмитрия Жилкина – шел левее гребня сопки. Второй отряд – 33 человека под командованием лейтенанта Константина Пилкина – продвигался прямо по гребню. Третий отряд – 31 человек во главе с мичманом Николаем Фесуном – подтягивался правее гребня сопки. Между двумя отделениями 3-го стрелкового отряда навстречу противнику двигались 22 человека с батареи № 2 под командованием гардемарина Владимира Давыдова.

Впрочем, силы были по-прежнему опасно неравны – против почти тысячи десантников в общей сложности удалось наскрести лишь около 300 человек.

Когда отряды защитников Петропавловска начали подниматься на сопку, противник был уже на гребне, заняв высоты до самого перешейка. Основные силы союзников находились на северной конечности Никольской, откуда они постепенно начали спускаться вниз, к городу, ведя ожесточенный ружейный огонь по стрелковой партии № 2.

Снова заговорили медные пушки батареи № 6. Их поставили на максимальный угол возвышения и зарядили картечью.

«Огонь этот был мало действителен, ибо нельзя было поднять дуло пушек так высоко, как следовало. Тем не менее огонь этот не позволил противнику спуститься с горы», – вспоминал О’Рурк.

А вот как описывал этот эпизод французский офицер:

«Дело на вершине горы все более и более усиливалось, и на многих пунктах действовали штыками. Густота леса не позволяла различить в нескольких шагах своих от неприятелей; недоверие увеличивалось еще тем, что англичане и часть русских имели одинаковую красную одежду[201]. Тогда ла Грандьер[202], признав необходимым сосредоточить наши силы на вершине горы, послал своего адъютанта остановить слишком вышедший вперед отряд. Адъютант сейчас заметил, что окружающие его стреляют по красной одежде, и, испугавшись ужасной ошибки, приказал прекратить огонь. Не стреляйте, мы союзники, ответил неприятельский офицер[203]. По выговору адъютант узнал, что это неприятель, и приказал ударить в штыки, а сам пал, смертельно раненный тремя пулями.

Было около девяти часов с половиной. Бой продолжался также беспорядочно. Начальники союзных сил не в состоянии были дать им одно общее направление. Русские получали беспрестанные подкрепления из города и с батарей и скоро заняли место на северной стороне горы».

Лейтенант французской