Технология лжи. Нацистская антипартизанская пропаганда на оккупированных территориях СССР. 1941–1944 гг. - Иван Иванович Ковтун

не выглядела такой напряженной, как в прифронтовом районе группы армий «Центр», и поэтому можно было показать, как германские войска воюют с «бандами». Что касается ситуации в Крыму, то оккупанты, преследуя местных партизан, добились зимой – весной 1942 г. значительных успехов[510]. Положение на полуострове выглядело для оккупантов гораздо лучше по сравнению с другими тыловыми районами. Этого оказалось достаточно, чтобы подготовить бодрую военную кинохронику с атмосферными кадрами горной местности.

В 1943 г. кинооператоры «Немецкого еженедельного обозрения» в основном работали в тыловом районе группы армий «Центр». В это время именно оперативный тыл центрального участка Восточного фронта превратился в арену жестокой борьбы между частями вермахта, СС и полиции и советскими партизанами. Здесь проводились самые крупные антипартизанские операции. Однако в выпусках киножурнала не уточнялось, где велись боевые действия. Зрителям просто показывали эффектные кадры. В одном случае войска заходят в деревню, а спустя миг разрушают партизанский лагерь (№ 654, март 1943 г., фрагмент 1‑й части выпуска); в другом – каратели готовятся к операции, общаются с крестьянами, находят в лесу землянки (№ 663, май 1943 г., фрагмент 2‑й части выпуска); в третьем – немцы совместно с французскими добровольцами оцепляют деревню, ведут бои, после чего демонстрируются тела убитых партизан (№ 670, июль 1943 г., фрагмент 2‑й части выпуска); в четвертом – пехотинцы обнаруживают партизанский отряд, преследуют его, берут в плен нескольких «бандитов», причастных к поджогу деревенских строений (№ 674, август 1943 г., фрагмент 3‑й части выпуска); в пятом – бронепоезд ведет огонь по лесу, поддерживая действия боевой группы (№ 685, октябрь 1943 г., фрагмент 1‑й части выпуска)[511].

Фактически все сюжеты о борьбе с партизанами, снятые для «Немецкого еженедельного обозрения», не отличались конкретикой. Ни имен действующих лиц, ни названий населенных пунктов не озвучивалось. Фабула многих эпизодов не выходила за рамки шести основных элементов: зачистка леса и перестрелки с партизанами; допрос пойманных «бандитов» и беседы с крестьянами; разрушение партизанских землянок, блиндажей и лагерей; демонстрация убитых «бандитов», трофейного оружия и т. п.; продвижение вперед «доблестных солдат фюрера», от карающей руки которых не уйти ни одному «бандиту»; горящие дома и деревни (вот что оставляют после себя партизаны, в то время как немцы защищают людей, применяя в борьбе с «бандами» все средства, начиная от бронепоездов и заканчивая авиацией). Дикторы, читавшие закадровый текст, имели право сообщить лишь о том, на каком участке Восточного фронта (северном, центральном или южном) происходят события. Допускались даже фразы с явным указанием на карательные действия. Однако более конкретные детали операций купировались цензурой.

Используя кинохронику в качестве одного из пропагандистских инструментов в борьбе с партизанами, немцы также предпринимали попытки снимать художественные фильмы на антипартизанскую тему. Например, в Смоленском народном театре в 1942 г. была поставлена очерняющая «народных мстителей» пьеса Дмитрия Берёзова (наст. – Родион Акульшин) и Сергея Широкова (наст. – Сергей Максимов) «Волк». Отдел пропаганды «В» капитана А. Коста захотел снять по пьесе игровой фильм. Съемки картины, как писала газета «Новый путь», планировалось проводить под Смоленском, а также в павильонах Киева и Риги. Фильм должен был снимать в 1943 г. бывший советский режиссер Евгений Степанов (наст. – Евгений Степанович Петров, 1903–1965). Но картина так и не была сделана, а Степанов-Петров принял участие в другом проекте – в создании фильма о казаках вермахта («Казачья песнь», Kosakenlied), вышедшего в 1944 г.[512]

В целом нацистский кинематограф, несмотря на его большие возможности, проблеме борьбы с партизанами уделял не слишком большое внимание. Поскольку не везде оккупантам удавалось открыть кинотеатры, охват гражданских лиц контрпартизанской кинопропагандой был невелик.

Глава четвертая

Под прессом. Население захваченных областей СССР как главный объект нацистской пропаганды и агитации

Отношение немцев к местных жителям. Устрашение и заигрывание

Борьба с партизанским движением на оккупированных территориях СССР носила весьма ожесточенный характер и сопровождалась энергичной психологической обработкой граждан в занятых врагом областях. С первых дней вторжения нацисты вели агрессивную пропаганду, направленную на разобщение людей. Роты, команды и отряды пропаганды вермахта, а также сотрудники информационных служб и отделов, подчиненные гражданским учреждениям, использовали все доступные им силы и средства, чтобы деморализовать представителей местного населения, подчинить их своей воле и свести на нет любые выступления против новых властей. Хотя до начала военных действий против Советского Союза у рейха не было возможности каким-либо образом влиять на местных жителей, немцы были уверены, что смогут завоевать души советских граждан[513].

Ведя пропаганду на мирное население, противник исходил из нескольких основных тезисов: «1) СССР разгромлен; 2) сталинский режим является врагом народа; 3) людям предлагается выйти из лесов и вернуться в свои деревни; 4) призыв о сотрудничестве с немцами; 5) предупреждение о неизбежном наказании людей, если они вновь окажутся в руках сталинского режима; 6) Германия, а не Советский Союз, является истинным национальным и социалистическим государством». В зависимости от ситуации данные тезисы применялись с разной частотой. Как полагают исследователи А. Даллин, Р. Маврогордато и В. Молл, эти идеи доставляли немалое беспокойство советским партизанам и агитаторам[514].

Пропагандистское обеспечение населения на оккупированных территориях представляло собой комплекс мер, опиравшихся на манипулятивные технологии. Немецкие пропагандисты, устанавливая контакты с жителями, применяли известные в то время способы воздействия на массовое сознание. При этом настоящее отношение нацистов к гражданским лицам характеризовалось постоянной подозрительностью[515].

Охваченные духом победы, немцы поначалу не особо задумывались о том, какие последствия могут иметь их действия. Так как проблема разрыва отношений между партизанами и населением в 1941 г. еще не стояла на повестке дня, то поведение германских войск зачастую отличалось бессмысленной жестокостью. И пропагандистские органы принимали в этом участие, готовя соответствующие листовки и объявления[516].

Волна насилия, прокатившаяся по территории Белоруссии, Украины и России летом 1941 г., была настолько мощной, что в германских штабах возникли опасения о негативном влиянии кровавых эксцессов на дисциплину солдат вермахта. Преступления, совершенные военнослужащими, формировали неприятный фон, грозивший обесценить работу пропагандистов. В ОКВ и ОКХ все чаще поступали доклады о наказании для тех, кто жестоко обращался с мирными гражданами. В некоторых документах содержались предупреждения, как, например, в докладной записке от 28 октября 1941 г. отдела Iс штаба группы армий «Юг»:

«Если мы не будем обращаться с населением как с партнером, с которым мы выполняем совместно большую задачу, а будем рассматривать его как объект эксплуатации, как это делали большевики, то по мере расширения оккупированной территории и при имеющихся трудностях с коммуникациями большую опасность для нас будет представлять ожесточенное активное и пассивное сопротивление. Население здесь с давних пор привыкло к нелегальной