Анархия – мать порядка! 1918-1919 годы - Владимир Виленович Шигин

с анархистами. Известны отряды анархиста Чернякова на Донбассе, Брянский анархистский отряд в Екатеринославе и масса других анархических отрядов сражавшихся с белыми. Многие анархисты погибли на фронтах, многие потом влились в ряды Красной Армии.

К весне 1919 года пути большевиков и анархистов разошлись окончательно.

* * *

То, что левый экстремизм (а значит и анархизма) особенно проявился именно на Украине, не было случайностью Именно там существовали исторические причины для революционного бунтарства: традиции «казачьей вольности», особо тяжелые проявления крепостничества, связи южан с эмиграцией и другие, отмечаемые как украинскими, так и российскими историками. Постоянная смена политических режимов (за время Гражданской войны десятикратная!), затрудняла создание каких-либо административных структур, порождала недоверие к власти вообще.

Кроме этого, для украинских крестьян события 1918 года на юге были своеобразным «украинским Октябрем», подвигавшим их на борьбу против власти прогерманского гетмана П.П. Скоропадского – выглядевшим, как этакий «украинский Керенский» (бесперспективность которого все понимали). Авторитетами же для украинских крестьян были тогда, прежде всего, ветераны революционного движения, то есть участники революционных событий 1917 года и борьбы с немцами в первые месяцы 1918 года. А среди этих «ветеранов» матросы были в первых рядах. Отсюда их авторитет и в повстанческом движении конца 1918 года. Отсюда и общее влияние распространенного среди «ветеранов» левачества на повстанчество.

Во-вторых, на Украине скопилось особенно много матросов, причем, как в составе матросских отрядов, таки оказавшихся там сами по себе. Матросские отряды посылались (а порой уезжали и самостоятельно) из Петрограда и Кронштадта сражаться вначале с немцами, а потом и с контрреволюционерами. Отдельные матросы возвращались домой, после объявленной демобилизации. Особенно много прибыло на Украину матросов Черноморского флота. Кто-то, бросив свои корабли, уехал из оккупированного немцами Севастополя, кто-то пробрался из Новороссийска, затопив свои корабли в Цемесской бухте. В отличие от балтийцев, черноморцы не имели себе пристанища подобного Кронштадту и были предоставлены сами себе. К тому же, большая часть матросов Черноморского флота призывалась на службу именно с украинских губерний. Поэтому они так же потянулись в родные города и села. Подавляющее большинство из этих матросов сидеть на печке в столь непростое время не желало. Поэтому они массово двинули в местные вооруженные формирования, где их встретили с распростертыми объятьями. Почти сразу же многие матросы заняли в этих повстанческих формированиях командные должности. При этом политическая направленность многочисленных партизанских отрядов на Украине была самой разнообразной – от чисто пробольшевистской до революционно- анархистской, а то и просто откровенно бандитской.

Многие историки вообще склонны считать, что в новейшей европейской истории не было страны, пережившей такую безграничную анархию, как Украина в 1919 году. Кстати, и сегодняшняя ситуация на Украине во многом имеет те же причины, что и события на ее территории вековой давности.

В основе «южнорусской анархии» лежало мощное повстанческое движение, развернувшееся в ходе германской оккупации Украины. В советской литературе в 1918 году этоповстанческое движение оценивалось в основном положительно, но в 1919 году из-за «партизанщины» и «благодаря бандам Махно, Григорьева оно разложилось и в смысле качества много потеряло». В то же время, Наркомвоен Украины большевик Н.И. Подвойский в 1919 году, называя повстанцев антибольшевистской направленности «заправскими грабителями», отмечал их все большее тяготение к различным партиям, чтобы выглядеть «людьми, действующими ради идейных интересов». Оно, по мнению советских историков, принимало в основном одно из следующих направлений: петлюровско-шовинистическое, махновско-анархическое, левоэсеровское, бандитско-безыдейное или большевистское. Первые четыре часто назывались «кулацкими». Антикоммунистические, украинские и другие историки придают большее значение национальным причинам и склонны в основном связывать появление «атаманских отрядов» с разгромом Директории, но они тоже признают, что в эти отряды «стекалось множество деклассированных и анархических элементов крестьянства, которыми двигали не идеи украинской государственности, а стремление к грабежу».

Оставляя вопрос о соотношении национальных и социальных мотивов в повстанческом движении для предмета исторических дискуссий, отметим, что окончание немецкой оккупации из-за революции в Германии придало повстанческому движению на Украине характер революции с неизбежными левыми революционными крайностями. Повстанческое движение обнаружило слабую связь с Директорией, скомпрометированной приглашением немцев в 1918 году, потерпевших поражение в мировой войне, и все больше тяготело к Советской России. Вместе с тем, повстанческое движение уже не испытывало больших иллюзий в отношении большевиков. Для повстанцев также серьезно была скомпрометирована и левая оппозиция большевикам, в виде левых эсеров и анархистов. Это способствовало определенному распространению среди повстанцев антисемитских взглядов, для чего имелись и определенные исторические причины. В то же время, эти взгляды являлись определенной формой компромисса со взглядами петлюровцев и офицеров-добровольцев, где антисемитизм получил так же самое широкое распространение. Таким образом, в годы Гражданской войны на юге России имел место своего рода полный цикл левого экстремизма, вплоть до его смыкания с экстремизмом правым.

В повстанческих отрядах Украины и в пограничной с ней полосе Советской России (где отряды концентрировались по черниговско-киевскому и белгородско-харьковскому направлениям) матросы играли особо заметную роль. Наибольшая концентрация матросов имела место в махновском движении. При этом основу всех матросов-повстанцев составляла сорокатысячная матросская масса из Севастополя. В Новороссийске после затопления кораблей летом 1918 года, осталось лишь несколько тысяч матросов, которые большей частью воевали затем на Северном Кавказе. Кроме них, повстанческие отряды на Украине пополняли и ранее демобилизовавшиеся и осевших в южнорусских губерниях матросы Черноморского флота. При этом больше матросов концентрировалось в 1918 году на Харьковском направлении, нацеленном на южные порты. М.И. Демченко, например, отмечает, что гарнизон города Новый Оскол состоял «преимущественно из матросских отрядов, отступивших с Украины». Но немало матросов было и на – Киевском направлении, причем, бывшие там отряды состояли из матросов Балтийского флота.

Отметим, что среди анархиствующих матросов-ветеранов (как балтийцев, так и черноморцев), было много усвоивших уроки вреда «левизны», но появилось и много «новых матросов», имевших отдаленное отношение к флоту, которые стремились перещеголять старых своей «революционностью». Из-за революционной популярности матросов, желающих каким-то образом отметиться на флоте, чтобы иметь право считаться матросом и носить какой- то соответствующий атрибут формы одежды, было очень много. Например, в своих мемуарах об истории своего повстанческого отряда, в котором матросы составляли в отдельные период до половины численности, участник Гражданской войны матрос М.И. Демченко вспоминал: «Близнецами прозвали у нас двух неразлучных друзей-матросов… Правда, на флоте они, говорят, служили всего месяца два, но моряцкие традиции строго соблюдали и один за другого стояли горой». В данном отряде, как и подобных ему, при преобладании матросов с анархистскими настроениями имелись матросы всех вышеуказанных политических окрасок. Например, когда в июле 1918 года Ставропольский губернский Исполком разоружил бесчинствующий матросский батальон, то в ходе