Будни фронтового автобуса - Иван Вадимович Карпенков

Красный флаг с образом Спасителя и фотографию девушки, перешедшие ему по наследству вместе с автобусом, он снимать не стал. Со Спасителем у него явно были свои, известные только им обоим и не выносимые напоказ отношения. А девушка? Девушка и вправду была хороша и красива. Может, поэтому ее фото и сохранило свое почетное место в кабине. И не так уж теперь и важно, что никто тут не знал, кто это и как ее зовут, и где она живет. Эта фотография, сама того не зная, открывала портал в ту мирную, прошлую жизнь воспоминаний, полную счастья и надежд, всем тем сотням, а может, и тысячам бойцов – пассажирам эвакуационного автобуса, уносившего их в неизвестность диагнозов, госпиталей, реабилитаций и туманных перспектив.

Девушка на фото искренне улыбалась всем и каждому персонально, как будто подбадривала парней: «Все будет хорошо! Обязательно! Скоро все будет очень хорошо. Нужно только немного потерпеть».

Вот таким был переменный и постоянный состав автобуса. Много, очень много народу прошло через его салон. Кто-то, в коматозе и полузабытьи, едва ли понимал и помнил происходящие здесь события, кто-то, превозмогая боль и страдания, каждой клеточкой своего организма ощущая рытвины и неровности дороги, считал секундочки до прибытия на место в надежде на то, что там уж точно окажутся профессиональные эскулапы, вооруженные всеми передовыми технологиями и средствами. Уж они-то наверняка смогут незамедлительно сделать что-нибудь такое, что непременно облегчит боль и страдания.

Среди пассажиров было много и тех, кто ехал в приподнятом настроении, так как только сейчас, словно легкий магический туман, их начинало накрывать понимание того, что перспектива поехать домой в «цинковом ящике» постепенно отступает, а смерть, которая все это время ходила за каждым из них по пятам, понемногу начинает ослаблять свою железную хватку. И, невзирая на полученные контузии, травмы и раны, призрачно замаячила перспектива встречи с кусочком той мирной жизни, которую не ценили тогда и о которой каждый мечтал теперь.

За пеленой внезапно нахлынувшего неведомо откуда и по какому поводу счастья парни не то чтобы понимали – ощущали, что в этот раз им удалось обмануть костлявую. А это значит, что все мы еще поживем! За каждым из них была своя судьба, своя история, свои фронтовые байки. Частью из них кто-то делился вслух с друзьями и случайными попутчиками.

Много их переслушал за свою пока недолгую жизнь и автобус. Были среди них грустные истории и рассказы со счастливым концом. Но все они в той или иной мере отражали текущие события, раскрывали характеры и судьбы их участников, приукрашенные легкой интерпретацией рассказчиков. Почему легкой? Может, и не только легкой.

Солдатская фантазия неуемна. Дай только повод. И потом, бывало, реальные участники данных случаев, услышав такие, без сомнения, «правдивые» истории, не то что не могли узнать в них себя, но и, более того, зачастую не понимали до конца, о каких событиях тут вообще идет речь. Ну да это и не главное. Важно то, что байки были интересные. Привлекали внимание и полностью принимались служивым контингентом. А значит, имели право на жизнь.

Часть таких баек, наиболее запомнившихся и тронувших железное нутро машины, автобус наскрипел мне своими рессорами, амортизаторами и сайлентблоками. А я перескажу их вам. Сразу прошу прощения за слог и нечеткость изложения. Что-то мог подзабыть или приукрасить автобус, а что-то за гулом мотора и громыханием подвески не совсем точно расслышал я.

Фартовый

³³ Некий же самарянин, проезжая, подошел к нему и, увидев его, сжалился

³⁴ и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем;

³⁵ а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: «Позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе».

³⁶ Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?

³⁷ Он сказал: «Оказавший ему милость». Тогда Иисус сказал ему: «Иди и поступай так же».

Евангелие от Луки 10:33–37

В автобус ему помогла погрузиться молоденькая девчушка-доктор. Не то чтобы он не мог дойти сам, но все же испытывал сейчас какие-то особые чувства, приобняв ее за плечи, и не сильно, но очень демонстративно опираясь на ее руку. Упустить такой шанс прикоснуться к прекрасному он просто не мог. Вторая рука бойца была занята выданным ему дежурным костылем. В этих импровизированных объятиях сквозь медицинский халат он явственно ощущал нежное, хрупкое и наверняка красивое тельце. Все это, несмотря на окружающую его боевую обстановку, с ее кровью и бесконечными смертями, гармонично дополняло картину какого-то животного счастья, откуда-то изнутри нахлынувшего на него день назад и никак не отпускающего до сих пор.

Передав фельдшеру сопроводительные документы и слегка подсадив раненого на ступеньку автобуса, девушка по-особенному искренне, со знанием дела, пожелала ему скорейшего выздоровления и улыбнулась невероятно нежной и абсолютно неповторимой улыбкой. И даже смущенно и еле заметно украдкой помахала ему на прощание тоненькой изящной ручкой.

Бросив на ее руку мгновенный взгляд, он абсолютно точно заметил отсутствие кольца на безымянном пальце. «Женюсь! Вот вылечусь, найду ее и обязательно женюсь! Ей-богу, женюсь!» – подумал он про себя и начал выискивать такое свободное место в автобусе, где бы можно было вытянуть покалеченную и наспех облаченную в гипсовый каркас ногу.

Отведя в сторону плотную черную занавеску, наглухо закрывающую окно, он сквозь стекло любовался ею. В лучах палящего летнего солнца ее белый халатик сверкал каким-то особым, неестественно ярким неземным цветом. Словно бабочка, порхая от одного раненого к другому, она, нежно прикасаясь к ним и ободряя каждого добрым словом надежды, точно ангел, одаряла их своей лучезарной, возвращающей к жизни улыбкой.

«Сколько в ней силы! Сколько любви и сострадания в этом почти еще ребенке! – вдруг почему-то задумался он. – Как ей удается после всего тут увиденного и пережитого сохранять этот удивительный внешний образ? Каких сил стоит ее нежность, человечность и эта улыбка, знает, наверное, только она сама, Бог да подушка, в которую ночи напролет она, наверное, изливает слезами свою душу».

По роду своей деятельности пройдя не одну войну, он не раз видел всякого рода военных медиков. Безусловно, были среди них и женщины. Чаще более похожие на брутальных мужчин, они, куря в