Гвардии Камчатка - Николай Владимирович Манвелов

Тем не менее в ряде публикаций можно найти информацию о том, что князь Александр все же был награжден орденом Святого Георгия 4-й степени. Называется даже дата награждения – 28 декабря 1854 года. Все было бы прекрасно, но лейтенант Максутов был исключен из списков флота еще первого декабря 1854 года.

Более того, именно в этот день, первого декабря, был подписан высочайший указ о награждении героев Петропавловска. Александра нет среди награжденных. Но есть его брат – князь Дмитрий Максутов, который доставил в столицу весть о победе. Дмитрий, как мы помним, получил орден Святого Владимира 4-й степени с бантом, награду, стоявшую лишь на одну ступень ниже ордена Святого Георгия 4-й степени. Вполне возможно, кто-то когда-то совершил ошибку, спутав братьев и их награды.

Впрочем, у этой истории есть продолжение. Георгиевский крест якобы был передан на хранение родителям героя – Максутов был холост. Но все дело в том, что никто и никогда не приводит номер этого таинственного ордена. Следовательно, невозможно проследить и дальнейшую судьбу награды.

Что же касается нижних чинов, то в ответ на просьбу Завойко прислать 75 Знаков отличия Военного ордена в Петропавловск их отправили лишь 18. Как мы помним, часть из них досталась юнкерам флота и гардемаринам как не имевшим офицерского чина. Лично «стариком» – так камчадалы называли по традиции губернатора – были отмечены пять человек.

Первым поименован ординарец губернатора боцман Иван Шестаков. Он «день и ночь во время всего действия был сметливым и расторопным в посылках под ядрами и пулями и в глазах моих не одного неприятеля отправил на тот свет – и все это кроме исполнения своих обязанностей».

За ним следует боцман-фельдфебель Степан Спелихин (в других документах – Спылихин или Шеполихин). «Он первым, вызвав в охотники 17 человек, бросился в центр неприятеля, растянувшегося по горе, наделал в них переполоху – тем и остановил его движение, пока наши остальные партии подходили».

Третий – знакомый нам казак Василий Карандаш (Карандышев), произведенный за отличие в пятидесятники. «Будучи тяжело ранен, все же выстрелил метко в кучу неприятеля, уже готового напасть на горсть людей, оставшегося у погреба[241], и затем не оставил пушки, пока я не приказал ему отправиться в госпиталь».

За ним указан унтер-офицер Абубакиров, который «имел четыре раны, хотя и легких, но также из которых кровь лилась ручьями; я его сам перевязывал, а он отправился снова в дело!».

Последний в списке лично отмеченных Завойко – казачий пятидесятник Алексей Томский. «Будучи легко ранен, при граде пуль не отошел от пушки, и когда фитиль потух, то он, как говорят, угольем выпалил в придувку».

Награждения за Петропавловск продолжались и после высочайшего указа от 1 декабря 1854 года.

Так, 15 декабря 1854 года[242] в прапорщики по Адмиралтейству за отличие при обороне Петропавловска был произведен боцман Харитон Новограбленный, командир палубного бота № 1, прапорщик Корпуса флотских штурманов Аполлон Шенурин был произведен в подпоручики.

10 августа 1855 года Знаком отличия Военного ордена 4-й ст. был награжден кондуктор 2-го класса Корпуса морской артиллерии Петр Белокопытов. По свидетельству Сильницкого, «в то время, как неприятельская бомба, упав вблизи порохового погреба, готова была разорваться, отважно схватил бомбу в руки и сбросил ее в ров, где и последовал взрыв. Сей смелый и доблестный поступок Белокопытова отвратил многие несчастия, могшие произойти от взрыва порохового погреба».

Как это ни странно, но безоговорочная победа российских вооруженных сил над превосходящими силами противника так и не нашла своего отражения в наградной системе империи. В отличие от многих других сражений, показавших силу русского оружия, бой при Петропавловске не был отмечен особой медалью, как это было, например, по итогам обороны Севастополя. Защитники города получили лишь медаль в память войны 1853–1856 годов на ленте ордена Святого Георгия – как и все остальные непосредственные участники боевых действий на различных театрах Крымской войны.

Впрочем, союзники тоже не учреждали отдельных знаков отличия для тех, кто участвовал в экспедиции Прайса и Депуанта. Что по случаю отсутствия победы было более чем неудивительно.

«…В английской, германской и французской исторической литературе никогда не было разногласий по вопросу о нападении союзников в 1854 г. на Петропавловск, и… считается признанным фактом, что все шансы на победу были на стороне союзников, а победу одержали русские», – отмечал русский и советский историк академик Евгений Тарле.

Спаситель Петропавловска или русский Мюнхгаузен?

Имя Александра Павловича Арбузова известно главным образом специалистам. Историки до сих пор ломают голову – был ли этот человек действительно главным действующим лицом обороны Петропавловска, или мы имеем дело с обычным интриганом, пытавшимся «примазаться» к подвигам истинных героев.

Попробуем же и мы разобраться с тем, кем же он был на самом деле Александр Павлович Арбузов родился в 1810 году в селе Борок Холмского уезда Псковской губернии и до поры до времени исправно тянул лямку офицера Российского Императорского флота. Моряком он был потомственным – отец, Павел Петрович, участвовал в первой русской кругосветке на шлюпе «Нева» и вышел в отставку в чине капитана 1-го ранга за год до рождения сына.

По окончании Морского кадетского корпуса в Санкт-Петербурге Александр в 18 лет был произведен в мичманы с назначением в Черноморский флот.

Начавшаяся в 1828 году очередная Русско-турецкая война дала офицеру возможность проявить себя при взятии крепостей Тульча и Силистрия, что принесло юному командиру речных канонерских лодок орден Святой Анны 4-й степени с надписью «За храбрость». Судя по невысокому уровню награды (в армии и во флоте ее иронично называли «клюква» за красный темляк на холодное оружие, к эфесу которого, собственно, и крепился знак ордена), заслуги Арбузова были не слишком велики. Это косвенно подтверждается и тем, что в следующий чин – лейтенанта – он был произведен только в 1835 году.

Александр Павлович продолжает служить на кораблях Черноморского флота в должности вахтенного начальника, а в 1840–1841 годах – командиром тендера[243] и транспорта. Очередной наградой ему станет в 1838 году орден Святого Станислава 4-й степени за спасение загоревшегося турецкого корвета, а в 1841 году – орден Святого Георгия 4-й степени за 18 шестимесячных морских кампаний.

В 1845 году его производят в капитан-лейтенанты. В середине XIX века это уже штаб-офицерский чин, и получить его в 35 лет удавалось немногим. Скорее всего, черноморец был на