Белые пятна Великой Отечественной войны - Алексей Валерьевич Исаев

Именно Курская битва стала решающей в скачкообразном падении числа боеготовых машин. Общее же количество бронетехники, к которому апеллируют Цеттерлинг и Франксон, не столь показательно. Проблема заключалась в том, что в конкретных частях могли числиться боевые машины – и танки, и самоходные орудия, которые потом задним числом списывались, которые лишь теоретически могли быть восстановлены. Поэтому более объективный показатель – это число боеготовых машин, и оно падало и упало, в том числе благодаря поражению германских войск в Курской битве, что имело далекоидущие последствия.

Если перед «Цитаделью» в конце июня 1943 года протяженность советско-германского фронта составляла 2350 км – одна из самых низких величин за всю Великую Отечественную войну, то к декабрю протяженность фронта выросла до 2640 км при отсутствии заблаговременно подготовленных позиций, общая численность войск также упала. Я привожу на слайде конкретные цифры, и если посмотреть удельные значения, то к декабрю 1943 года численность войск, солдат и командиров на 1 км фронта также резко падает – до 957 человек на 1 км фронта. В июне 1943 года было 1335 человек на 1 км фронта.

Разумеется, при такой плотности удержать фронт было проблематично, и вся зимняя кампания, прежде всего на правобережье Украины, – это череда поражений германских вооруженных сил.

Если с достаточно скандальными утверждениями Цеттерлинга и Франксона разобрались еще в 2000 году, то в 2023 году вышла книга Бена Уитли «Танки Прохоровки: миф величайшего танкового поражения Гитлера». Книга посвящена динамике потерь германской бронетехники и прежде всего танкового корпуса СС, привлекаются данные в том числе аэрофотосъемки. В этом, безусловно, есть новизна, и этот источник не так часто привлекается в военно-исторических трудах. Тем не менее даже вынесенный в название тезис крайне сомнителен. Автор критикует даже скульптуру, стоящую у музея в Прохоровке. Однако объективное значение книги Уитли все же показывает протяженный эффект от провала «Цитадели» и поражения германских войск в Курской битве. Те боевые машины, которые пережили 12 июля на Прохоровском поле, оказываются потеряны в последующем на Донбассе в ходе операции «Румянцев». Отсюда возможности танкового корпуса СС резко падают, что и становится предпосылкой для общего отхода группы армий «Юг» на рубеж Днепра.

Все это заставляет нас сделать определенные выводы.

Первое. Западная военно-историческая наука проявляет немалый интерес к вооруженной борьбе на советскогерманском фронте как в научном, так и в пропагандистском ключе.

Второе. Одним из главных обсуждаемых вопросов является роль и значение Курской битвы и сопутствующих ей операций в кампании в целом. Имеют в виду прежде всего бои на Донбассе в летне-осенней кампании 1943 года.

Третье. Научная дискуссия приводит к выводу об отложенном эффекте провала операции «Цитадель».

Четвертое. Вооруженная борьба в ходе Второй мировой войны имела характер длительного, протяженного по времени противостояния, в котором частные события (в том числе сражение под Прохоровкой) были лишь одним из звеньев в цепи событий.

Применение новой немецкой бронетехники на Курской дуге: ожидания и реальность

Оперативный приказ Гитлера от 15 апреля 1943 г. на проведение летнего наступления требовал: «На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры»[353]. «Наилучшее оружие» означало новейшие образцы военной техники. Ожидание поступления новой техники было одним из побудительных мотивов немецкого командования для переноса даты летнего наступления. Дебютантами в операции «Цитадель» стали танки «Пантера» и САУ «Фердинанд». Тяжелые танки «Тигр» к июлю 1943 г. уже несколько месяцев использовались на фронте, как советско-германском, так и в Тунисе против союзников.

Действительно знаковым образцом германской бронетехники, дебютировавшим летом 1943 г., стал танк Pz. Kpfw. V «Пантера». Впоследствии машины этого типа получили широкое распространение в вермахте и встречались практически на всех фронтах до последних дней войны. Организационно «Пантеры» должны были постепенно вытеснять Pz. Kpfw. III и Pz. Kpfw. IV в немецких танковых дивизиях. Танки Pz. Kpfw. III, ставшие одним из символов немецких «блицкригов» 1940–1942 гг., «Пантеры» вытесняли не только в войсках, но и на производственных мощностях компании «Даймлер-Бенц». Производство Pz. Kpfw. IV сохранялось до конца войны. Чаще всего «Пантеры» и Pz. Kpfw. IV разносились по разным батальонам танкового полка танковой дивизии. Однако их первое боевое применение стало особенным со всех точек зрения.

Только что вышедшие из цеха танки Pz.V «Пантера». Германское командование возлагало большие надежды на новую технику.

Первой организационной структурой, объединявшей новые средние танки «Пантера», был 51-й танковый батальон, сформированный 9 января 1943 г. из II батальона 33-го танкового полка[354]. «Донором» первого батальона «Пантер» стала 9-я танковая дивизия, которой и принадлежал 33-й танковый полк. Следующим 6 февраля 1943 года на основе I батальона 15-го танкового полка майора фон Зиферса (von Sievers) сформировали 52-й танковый батальон[355]. Родителем этого подразделения стала 11-я танковая дивизия. Оба соединения, и 9-я, и 11-я танковые дивизии, участвовали в боевых действиях на советско-германском фронте с июня 1941 г. и накопили немалый опыт.

Материальная часть в 51-й батальон поступала с 10 по 31 мая, в 52-й – с 15 по 31 мая 1943 г.[356] Оба батальона были укомплектованы по штату, 96 Pz. Kpfw. V. С организационной точки зрения было создано ядро танковой дивизии, на 100 % оснащенной новыми танками. Для превращения этого «скелета» в полноценное танковое соединение нужно было сформировать разведывательный батальон, два панцергренадерских полка, артиллерийский полк, саперный и противотанковый батальоны, вспомогательные части. На выходе получилась бы, например, 28-я танковая дивизия. Кстати говоря, дивизия с таким номером создавалась незадолго до «Цитадели» как фальшивая, с целью введения в заблуждение советской разведки. Никаких видимых причин, препятствующих формированию настоящей дивизии с новой техникой, не наблюдается.

Кроме того, с начала 1943 г. и до начала операции «Цитадель» для ввода в бой «Пантер» можно было использовать любую из уже существовавших танковых дивизий. 9-я и 11-я танковые дивизии находились к июлю 1943 г. на разных фасах Курской дуги, в разных группах армий. В случае принятия решения использовать «Пантеры» строго в группе армий «Юг» танковый батальон из 9-й танковой дивизии можно было подчинить другому подвижному соединению. Но этого сделано не было.

В итоге в первое боевое применение «Пантер» было заложено противоречие. С одной стороны, предполагалось, что танк станет заменой Pz. Kpfw. III и Pz. Kpfw. IV в танковых дивизиях. Согласно директиве ОКХ от 14 июня 1943 г., предусматривалось до декабря того же года сформировать в большинстве танковых дивизий батальон на «Пантерах». С другой стороны, было сформировано подразделение, выглядевшее как средство качественного усиления, подобное отдельным батальонам танков «Тигр».