Белые пятна Великой Отечественной войны - Алексей Валерьевич Исаев

Жуков в своих воспоминаниях предельно точно определил причины неудач наступлений к северу от Сталинграда (помимо общих для Красной армии 1942 года проблем): «Заняв ряд командных высот, он (противник. – А. И.) имеет дальнее артиллерийское наблюдение и может во всех направлениях маневрировать огнем. Кроме того, у противника есть возможность вести дальний артиллерийский огонь и из района Кузьмичи – Акатовка – совхоз „Опытное поле“. При этих условиях 24-я, 1-я гвардейская и 66-я армии Сталинградского фронта прорвать фронт обороны противника не могут»[346].

210-мм гаубица 733-го дивизиона под Сталинградом.

Сталинградский фронт проигрывал артиллерийскую дуэль с противником. Так, за сентябрь 1942 года 6-я армия Паулюса израсходовала 88 тысяч выстрелов к 150-мм полевым гаубицам всех типов (не учтены только 150-мм тяжелые пехотные орудия в полковом звене) и 10 тысяч выстрелов к 210-мм гаубице Moerser 18[347]. Соответственно, 4-я танковая, 1-я гвардейская, 21, 24 и 66-я армии Сталинградского фронта ответили на этот шквал огня 21 тысячей выстрелов к 152-мм пушке-гаубице. Снаряды большего калибра (203 мм и выше) фронт в этот период не расходовал вовсе. Даже с учетом значительного расхода боеприпасов немцами на штурм собственно Сталинграда картина, мягко говоря, удручающая. На один выстрел советских тяжелых орудий немцы отвечали двумя-тремя, причем часто большего калибра. Удары бомбардировщиков немецкого VIII авиакорпуса усугубляли и без того сложную ситуацию.

Вместе с тем советские наступления в районе Котлубани вынуждали Паулюса задействовать крупные силы на обороне «наземного моста», а Сталинград штурмовать слабыми количественно и качественно соединениями. Так, офицер связи ОКХ при 6-й армии докладывал о своей поездке в Сталинград в 295-ю и 71-ю пехотные дивизии: «Боеспособность падает со дня на день. Численность стрелковых рот в настоящее время в среднем 10–15 солдат». В сущности, Паулюсу пришлось вновь опереться на артиллерию. Дорогу немецким пехотинцам по улицам Сталинграда пробивали тяжелые орудия: штурмовавший город LI армейский корпус расстреливал в середине сентября 150–250 тонн боеприпасов в день, в том числе сотни 210-мм снарядов; с началом второго штурма 27 сентября 1942 года – до 250–300 тонн в день, а начало штурма вообще стало рекордом – 444 тонны!

Несмотря на ураганный огонь артиллерии, немцам не удалось сломить 62-ю армию. В свою очередь, защитники Сталинграда своей упорной борьбой на его улицах сначала оттягивали, а затем сделали вовсе бессмысленной «Осеннюю лозу» («среднее решение») – наступательную операцию 6-й армии, которая могла привести к окружению главных сил 1-й гвардейской и 24-й армии и катастрофе, сравнимой с поражением Крымского фронта в мае 1942 года. Условием начала операции было очищение Сталинграда от советских войск. Таким образом, несмотря на потери, ситуация оставалась в состоянии неустойчивого равновесия. Решительного результата под Сталинградом не удалось добиться ни Красной армии, ни вермахту. Более того, Паулюс был вынужден втягивать в бои за город соединения с других участков фронта, сменяемые на позициях на Дону войсками союзников Германии.

Однако за достигнутое равновесие пришлось заплатить высокую цену. Вопрос о потерях и их соотношении является особой, достаточно болезненной темой. Сейчас у нас есть возможность оценить потери противника по первичным источникам. Согласно 10-дневным донесениям медицинской службы немецкой 6-й армии с 20 июля по 10 ноября 1942 года (данных за период позднее 10 ноября в фонде 6-й армии обнаружить не удалось), она потеряла 140 706 человек. Соответственно, в числе убитых проходят 18 859 человек, раненых – 68 255, пропавших без вести – 3558, заболевших – 50 034 человека[348]. Собственно «кровавые потери», т. е. потери убитыми, ранеными и пропавшими без вести, составили, таким образом, 90 672 человека. Эти данные несколько отличаются от десятидневных донесений ОКН/Heeresarzt, согласно которым 6-я армия потеряла за указанный период убитыми, пропавшими без вести и ранеными 82 373 человека. Можно предположить, что уровень потерь в ноябре был достаточно стабильным. Соответственно, если за 1–10 ноября 6-я армия потеряла около 3,3 тысячи человек убитыми, пропавшими без вести и ранеными, то за 11–18 ноября потери, скорее всего, не превысили 4 тысяч человек. Это позволяет оценить общие «кровавые» потери 6-й армии за весь период до начала советского контрнаступления в 95 тысяч человек, в том числе безвозвратные – 24 тысячи.

Обращают на себя внимание высокие потери армии Паулюса заболевшими. Иногда встречаются утверждения о применении СССР бактериологического оружия, но это не более чем домыслы. Технологии для этого появились много позже описываемых событий. Летом и в начале осени 1942 года сложились естественные условия для возникновения болезней, в частности туляремии. По донесениям медслужбы, среди заболевших было много персонала тыловых служб.

Немецкая 4-я танковая армия, согласно десятидневным донесениям ОКН/Heeresarzt, потеряла с 1 августа по 18 ноября 1942 года около 20 тысяч человек, в том числе 4,3 тысячи человек безвозвратно. Потери 3-й румынской армии составили около 13 тысяч человек[349].

Сравнение с официальными данными о потерях советских войск под Сталинградом[350] показывает соотношение безвозвратных потерь сторон в оборонительном периоде сражения около 1:10. Соотношение по общим потерям несколько лучше – примерно один к трем. Причины столь неблагоприятного соотношения потерь очевидны. В большой излучине Дона советские стрелковые дивизии отрезались от переправ через реку и терпели поражение вместе со своими частями боевого обеспечения, что увеличивало потери. В позиционных боях к северу от Сталинграда немецкая тяжелая артиллерия практически на всю глубину простреливала боевые порядки наступающих дивизий резервных армий, нанося им тяжелые потери. Солдаты могли погибнуть, даже не видя противника.

Выиграть артиллерийскую дуэль у 6-й армии советским войскам под Сталинградом было проблематично, если не сказать невозможно. Возможности Красной армии в 1942 году были объективно ограничены. Достаточно сказать, что за 1942 год порохов всех типов в СССР было произведено 67 698 тонн[351], а в Германии – вдвое больше, 146 563 тонны[352]. Это привело к существенному отставанию СССР в количестве произведенных и израсходованных выстрелов, прежде всего крупных калибров.

В этих условиях настоятельно требовалось «иное решение». Это словосочетание сознательно взято в кавычки: именно так обозначил его в своих мемуарах Жуков. В разговоре в кабинете Сталина оно противопоставлялось позиционным боям к северу от города. В итоге «иным решением» стала операция «Уран» с глубоким охватом флангов 6-й армии подвижными соединениями. Ставка в «Уране» была сделана не на артиллерийский удар, а на решительный маневр танковых и механизированных корпусов. Именно это привело Красную армию к успеху и в конечном итоге –