Белые пятна Великой Отечественной войны - Алексей Валерьевич Исаев

усилена тяжелой артиллерией. По состоянию на 24 июля 1942 года в качестве средств усиления в ее составе имелось пять дивизионов 210-мм гаубиц (около четырех десятков стволов), три дивизиона 10-см пушек и четыре дивизиона 150-мм полевых гаубиц sFH18. На этом фоне относительная немногочисленность танкового парка армии Паулюса выглядит уже совсем по-другому.

Кроме того, в преддверии сражения за Сталинград 6-я армия получила новейшие 75-мм противотанковые пушки двух типов – 75-мм ПАК-40 и 75-мм ПАК-97/38 (до этого пехотные дивизии 6-й армии таких орудий не имели). Они прибыли несколькими эшелонами в период с 23 мая по 24 июня 1942 года, всего было получено 111 ПАК-40 и 63 ПАК-97/38[331]. Какое-то время проблемой ПАК-40 были боеприпасы. Специальной директивой предписывалось: «Боеприпасы позволено выпускать только по тяжелейшим танкам (имеются в виду КВ. – А. И.), поскольку доставка в течение ближайших месяцев будет происходить лишь в минимальных объемах»[332]. В значительной степени нехватка бронебойных снарядов к ПАК-40 компенсировалась немцами массовым выпуском кумулятивных снарядов к 75-мм танковым и противотанковым орудиям всех систем, включая устаревшие. Их бронепробиваемость не зависела от начальной скорости, и они с успехом применялись из короткоствольных пушек. Советские танкисты называли кумулятивные боеприпасы «термитными» ввиду характерных оплавленных краев пробитого в броне отверстия. В итоге, в отличие от лета 1941 года, у немцев летом 1942-го появились компактные и эффективные противотанковые средства, способные уверенно поражать советские танки. Кроме того, по стечению обстоятельств именно в 6-й армии был 521-й батальон истребителей танков с тремя опытными САУ с 105-мм и 128мм орудиями, способными поражать любой советский танк образца 1942 года на любых мыслимых дистанциях боя.

Все вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что, уступая в количестве танков и САУ, немецкая 6-я армия обладала количественным перевесом над войсками Сталинградского фронта в численности личного состава и внушительным превосходством в тяжелой артиллерии. Это фактически предопределяло неуспешное для советских войск развитие событий в большой излучине Дона. Артиллерия оставалась богом войны, она позволяла как отражать наступления противника, так и эффективно подавлять и уничтожать систему его обороны, в том числе противотанковую, в ходе собственных наступлений. Количественное превосходство Сталинградского фронта в танках частично нивелировалось появлением в немецкой армии новейших эффективных противотанковых средств, в том числе в виде кумулятивных боеприпасов для орудий танков и САУ.

Если бы 6-я армия атаковала спешно занявшие оборону в большой излучине Дона советские дивизии сразу всеми силами, это привело бы к быстрому разгрому Сталинградского фронта. Однако штабы Паулюса и Вейхса недооценили противостоявшие им силы и начали наступление так, будто на подступах к Калачу почти никого не было. В приказе Паулюса от 20 июля 1942 года задача 6-й армии звучала просто и однозначно: «Как можно скорее занять Сталинград».

Заметим, что она была поставлена еще до директивы Гитлера № 45, которая традиционно считается первым приказом на захват собственно Сталинграда. По плану Паулюса предполагалось форсировать Дон по обе стороны от Калача и далее стремительно продвигаться на восток, к Сталинграду. Для форсирования Дона были сосредоточены инженерные части – почти два десятка понтонномостовых колонн.

Понтонеры понадобились немецким частям еще не скоро. Удар на Калач завяз в обороне резервных дивизий, а вскоре в сражение вступили 1-я и 4-я танковые армии. Их формирование было задумано еще до начала немецкого наступления – предполагалось нанести удар во фланг наступающим на Кавказ немецким войскам. Вместо этого недоформированные армии пришлось бросать в бой. Несмотря на громкое название «танковая армия», по существу это были танковые части с минимальной поддержкой пехоты и артиллерии. Контрудары танковых армий немцы парировали ураганным огнем артиллерии, ударами авиации, а прорвавшиеся танки выбивались «термитными» снарядами. Тем не менее советским танковым частям удавалось выйти на коммуникации XIV моторизованного корпуса. В штаб Паулюса отправлялись радиограммы вроде «конвой с горючим уничтожен противником».

Однако этот относительный успех оказался оплачен дорогой ценой. Новые 75-мм противотанковые пушки и стрелявшие кумулятивными снарядами танки и САУ немцев вносили опустошение в ряды танковых частей Сталинградского фронта. Командир LI армейского корпуса 6-й армии генерал артиллерии фон Зейдлиц позднее писал, что издалека подбитые на подступах к Калачу советские танки выглядели как огромное стадо слонов. Некоторое преимущество брони над снарядом, имевшее место в 1941 году, было безвозвратно утрачено. В отчете командира 158-й танковой бригады отмечалось новое орудие немцев, которое «с больших дистанций (1200 метров) легко пробивает броню КВ, а снаряд ее воспламеняет машину»[333].

Известная фраза Сталина «Стыдно отступать перед 50 танками немцев-мерзавцев, имея на фронте около 900 танков»[334], сказанная 23 июля 1942 года, мягко говоря, не в полной мере отражала ситуацию в большой излучине Дона. Уместнее было спросить: «Вы там еще живы?» Контрударами танков удалось на некоторое время парализовать активность 6-й армии. Одновременно упорное сопротивление советских войск заставило германское верховное командование изменить первоначальный план наступления на кавказские нефтепромыслы и развернуть на Сталинград 4-ю танковую армию Гота.

Ситуация на дальних подступах к Сталинграду неуклонно ухудшалась – и к началу августа стала критической. С запада подошла пехота армейских корпусов 6-й армии, и контрудары «дальневосточников» наталкивались на настоящий шквал огня. Тот факт, что армия Паулюса в боях в излучине Дона активно использовала артиллерию, подтверждается статистическими данными. Так, согласно донесениям обер-квартирмейстера VIII армейского корпуса 6-й армии, боеприпасов к пехотному оружию в ходе боев с 18 июля по 4 августа 1942 года было израсходовано всего 27 % от боекомплекта, а выстрелов легкой полевой артиллерии – 188 % боекомплекта, тяжелой полевой артиллерии – 96 % боекомплекта[335]. Неудивительно, что рефреном в сводках Генштаба в отношении августовских наступлений 4-й танковой армии звучали слова: «Противник оказывал сильное огневое сопротивление».

Однако выбора – наступать или не наступать – у советского командования не было. На переговорах штаба фронта с Генеральным штабом 2 августа командующий фронтом В. Н. Гордов вполне однозначно сформулировал свою стратегию: «У нас происходит приток [резервов] одновременно с противником. Сидеть же и ожидать, пока сосредоточатся силы, я не могу, так как противник может упрочиться и свернуть правый фланг 62 а[рмии]. Вот почему активные действия здесь не прекращаются, хотя знаю, что это ведет к взаимному перемалыванию»[336]. Далее Гордов высказывал надежду, что за счет прибытия резервов баланс сил качнется в пользу Красной армии, что позволит взять инициативу в свои руки. Этим надеждам не суждено было сбыться.

«По машинам!» Танковые экипажи перед посадкой в танки на площадке СТЗ. Лето 1942 г.

В итоге командование Сталинградского фронта было вынуждено