Донбасский меридиан - Владимир Георгиевич Нестеренко

– Почему ваши люди в посёлке не остались? – спросил командир.

– Там страшнее, враги свирепствуют. Похватали иных и держат при себе, ограждаются нами. Подвалов в поселке всего два под двухэтажками. Злодеи там сами прячутся. Между домами две пушки поставили и окопы вырыли. Кто-то в подполье хоронится, но дома-то горят, задыхаются люди. Старики Портновы в свой погреб спустились, так туда изверг гранату бросил. Больше никто не рискует так спасаться. Вот и ушли в лес ночью те, кто в живых остался.

– Это всего-то от вашего посёлка? – ужаснулся командир.

– Ещё столько же, как нас, поглубже в лес ушли. И всё.

– Командир, я готов. Анечка в сознании. – Семён размотал широкий и длинный жгут, завязал крепко концы, перебросил через плечо. На эту перевязь собирался усадить Анечку и нести перед собой на руках.

– Баба, что со мной? – раздался слабый голосок девочки. Она увидела перед собой усатого солдата в каске, внимательно и не зло смотрящего ей в глаза. Но всё равно испугалась, и глазки её залили обильные и крупные слёзы, а губки скривились и дрожали.

– Ранена ты, сейчас в санбат побежим с хорошим человеком. Помогут там тебе. Не бойся, я с тобой побегу.

– Кровь унялась, давай, сержант, шину на ножку наложим, – сказал командир – и в путь. Как вас зовут?

– Екатерина Георгиевна Нестеренко, – ответила бабушка. – Анечка – Белянина. Отец у неё в ополчении, мать, царствие ей небесное, давно погибла. Преподавала в школе музыку и танцы. Анечка любила танцы и мечтала стать балериной. А теперь что?

Семён осторожно накладывал на ножку шину, чтобы в дороге не болталась и не мешала идти скорым шагом, а закончив, взял из рук бабушки Анечку – веса не почувствовал – худышка, стал пристраивать её с помощью бабушки на перевязь.

Подошли перепуганные бледнолицые и молчаливые женщины с детьми. Командиру показалось, с немым укором, что так долго не появлялись. Он сказал:

– Товарищи, если у кого есть мобильные телефоны, ни в коем случае разговаривать нельзя, а также разводить костры. Враг бьёт по лесу наугад, зная, что всё население бежало ночью в лес. Вам надо либо рассредоточиться, либо продвигаться в нашу сторону без шума.

– Наши мобильники мёртвые, в домах остались. Ни зарядки, ни денег для них нет.

– Нам уходить от жилья никак нельзя, сынки, – сказал седой согнутый годами старик. – Кто нас будет кормить, а там, какой ни есть, харч имеется. Сады дадут фрукты, огороды, что целы остались – овощи, картошку. Деда нам надо схоронить. Тут все скрось родственники. В нашей группе Нестеренки та Белянины. А в той, что тут недалеко от нас, Портновы та Черняки. Гуртом будем выживать, казацким куренем.

Семён слышал последние слова командира и старика, направляясь в сторону просвета сквозь деревья на кромку леса, чтобы максимально быстро двигаться к санбату.

– Екатерина Георгиевна, как вы, успеете за мной? Если нет, то держитесь за мой ремень. Чем быстрее мы доберёмся до хирурга, тем легче будет Анечке.

– Буду стараться, Сёмушка, на ходьбу привычная.

– Вот и ладно, вы, как моя мама, на ноги острая.

2

Семён вернулся в лес без опоздания. Никого. Двинулся по указанному командиром направлению с условным посвистом. Вышел на конец колка, оставив посёлок сзади. Впереди лежала каменистая степь. По утраченным позициям время от времени били нацисты. На поляне, взбугрившейся скальными выходами метрах в сотне от леса, откуда хорошо просматривалась степь, увидел своих. Перебежал к ним, упал в траву рядом с командиром.

– Прибыл, товарищ прапорщик, Анечку тут же положили на операционный стол. Бабушка при ней. Как у вас?

– Укропы хотят отбить посёлок. Собираются вон в том колке. Передал координаты. Жду арта. Вот-вот рубанут.

Но первыми рубанули по взбугрившимся скальным выходам враги, откуда несколько минут назад радировали разведчики.

– Рассредоточиться! – приказал командир.

Солдаты расползлись. Над степью появилась «птичка» противника.

«Неужели обнаружит?» – подумал Семён, хотя знал, что малые объекты, закамуфлированные под местность, дроны не берут. И точно, «птичка» ушла к посёлку. Противник бил по бугру, где прижались к земле меж округлыми сланцами разведчики, поднял в воздух кучу камней и швырнул на командира. Семён видел, как прапорщик выгнулся и затих. Видел он и то, как пошёл в атаку на БМП противник, стараясь проскочить открытое пространство, по которому откатился утром. Семён прокричал:

– Командир ранен, берём его и отходим к лесу.

Он находился ближе Андрея к прапорщику и по-пластунски направился к нему. С окровавленной головой и замутневшими глазами раненый опрокинулся навзничь, смотрел на товарища и что-то говорил, показывая на неглубокую балку, заросшую кустарником метров в сотне от них. Семён глянул туда. Из кустарника в их сторону гуськом выдвигался полувзвод солдат с синими повязками на руке в шлемах, бронежилетах с автоматами наперевес. Они бежали веером, стремясь отрезать путь к лесу, простреливая бугор.

Командир силился схватить упавшую рацию, но это ему не удавалось.

– Корректируй, – прохрипел он, показывая на рацию.

Семён сунулся к командиру, прыжком преодолевая небольшую скалу, и как подкошенный рухнул на землю, чувствуя кипяток в ляжке.

«Ранен! – пронеслось в сознании. – Сейчас они откроют шквальный огонь по группе».

– Семён, что случилось? – услышал он голос Андрея, в треске автомата бьющего по противнику.

– Я тоже ранен. Отходи с командиром в лес, я прикрою.

– На себя, на себя! – вновь прохрипел командир.

Секунды летели, враг наседал под огнём Андрея и Виктора. Сколько они продержатся в этом открытом месте? Полчаса! Враг сблизится и забросает их гранатами. Командир прав. Семён, морщась от боли в бедре, прокричал в свою рацию:

– «Кукушка», «Кукушка», я «Сорока». Противник пошёл в атаку, срочно дайте залп. – Семён назвал координаты. Через непродолжительную паузу воздух сотряс ад залпового огня. Фонтаны взрывов вспороли местность буквально в нескольких метрах от разведчиков, грозя выкосить их вместе с врагами. Под прикрытием огня батареи окровавленная группа бросилась к лесу, скрылась в нём.

Полуразрушенный посёлок вымер. Всюду сгоревшие дома и хозяйственные постройки, разбитые двухэтажки, а меж ними два брошенных орудия, покорёженные ворота уцелевших особняков, а главное – угнетало безлюдие. В посёлок осторожно входила штурмующая полурота. Группами по двое, трое. Пешие, с автоматами и снайперскими винтовками наперевес, саперы с миноискателями. Броневики пока не нужны, могут напороться на мины, которые нацисты оставляют всюду и в большом количестве. Зачем рисковать. Только после тщательной зачистки улиц и дворов пойдёт техника. Солдаты подсказали разведчикам, где стоит санитарная машина, парни вышли к ней с ранеными, погрузились и по