Империя истребления: История массовых убийств, совершенных нацистами - Алекс Кей

сместились в сторону тех, кто с наименьшей вероятностью мог быть партизаном. Это привело к тому, что в 1943 и 1944 гг. в Белоруссии на месте убивали больше женщин и детей, чем мужчин. Многих жертв загоняли в большие здания и сжигали заживо{292}.

Массовые депортации потенциальных подневольных работников были тесно связаны с политикой другого рода, а именно с полной депопуляцией и уничтожением целых районов сельской местности Белоруссии и созданием так называемых мертвых зон. Типичный пример ее дает операция «Герман» (названная так в честь Германа Геринга), проведенная в районе Налибокской пущи 13 июля – 11 августа 1943 г. После того как вышеупомянутый Курт фон Готтберг объявил этот район «зараженным бандами» и были убиты 4280 его жителей, все оставшиеся гражданские лица, скот и все прочее, что представляло ценность, было вывезено, а все, что оставалось, сожжено (даже лес). Гражданские лица, которые впоследствии оказывались в этой «мертвой зоне», объявлялись законной целью и расстреливались. В результате операции «Герман» было захвачено около 21 000 голов крупного рогатого скота, более 100 сельскохозяйственных машин и 20 954 подневольных работника{293}.

В ходе этих крупномасштабных операций, а также сотен более мелких полицейских акций с лица земли было стерто бесчисленное количество деревень, а многие их жители были убиты. Подобная участь постигла тысячи населенных пунктов в районах, где подозревалось присутствие партизан. Несколько сотен их подверглись полному уничтожению. Таким образом, то, что происходило в Лидице, Калаврите или Орадуре – местах, которые по праву вошли в историю как символы варварства, – на оккупированных советских территориях было явлением повседневного характера. Хотя масштабные операции – а их было проведено от 80 до 100 – в основном ограничивались Белоруссией и территориями к юго-западу от Москвы, оккупационные войска устраивали массовые расправы и в других местах. После того как в сентябре 1942 г. партизанский отряд из 50 местных жителей и бывших красноармейцев уничтожил полицейский участок в селе Кортелесы близ поселка Ратно на северо-западе Украины, немецкий батальон убил почти все его население. Почти 2900 человек были расстреляны из автоматов и пистолетов, утоплены или заколоты штыками. На следующий день Кортелесы были сожжены дотла и перестали существовать. В марте 1943 г. то же самое произошло в поселках Козары и Корюковка на северо-востоке Украины. В Корюковке немцы убили 6700 жителей и сожгли 1290 домов в отместку за гибель 78 солдат, главным образом венгерских, при нападении партизан на местный гарнизон; уцелели только десять кирпичных зданий и церковь. В Козарах было убито около 4000 жителей, выживших практически не осталось{294}.

В рамках кампании «умиротворения» немецкие войска обрушились на значительную часть советского населения и одновременно на национальную и этническую ткань государства. Эти так называемые антипартизанские операции были, по сути, попыткой осуществить депопуляцию советской деревни. Немецкие войска уничтожили сотни тысяч советских граждан, разрушив при этом тысячи домов и целые деревни – более 600 в одной только Белоруссии. Подавляющее большинство жертв этих массовых убийств практически не имели отношения к партизанскому сопротивлению, и почти все эти смерти имели расовую подоплеку. Эта псевдоантипартизанская война, которая на самом деле велась в основном против советских крестьян, стоила жизни 345 000 человек только в Белоруссии, ее географическом центре; среди этих жертв, возможно, лишь 10 % действительно были партизанами. (Для сравнения: сами немцы в Белоруссии в результате действий советских партизан потеряли от 6000 до 7000 человек.) Если включить сюда все остальные советские территории (Ленинградскую область, Центральную Россию, Северную Украину, Крым и часть Северного Кавказа), то число жертв немецкого превентивного террора и репрессий по всему Советскому Союзу составит около 640 000 человек{295}.

Югославия

В оккупированной Югославии, как и в Белоруссии и других регионах Советского Союза, немцы тоже уничтожили огромное количество гражданских лиц под предлогом борьбы с партизанами. На самом деле Югославия стала первым полигоном, где немцы развернули свою антипартизанскую войну. Военная администрация в Сербии изначально с крайней жестокостью и в соответствии с расовыми критериями отреагировала на сербское восстание, вспыхнувшее в июле 1941 г., после вторжения Германии в Советский Союз. За неимением возможности эффективно бороться наличными силами с коммунистами-партизанами и сербскими националистами-четниками, главной особенностью немецких операций здесь стало убийство легкодоступных заложников и других гражданских лиц. В первую очередь жертвами оказывались евреи и цыгане – удобные расходные группы, казнь которых позволяла выполнить установленные квоты репрессий без нежелательных политических последствий. Уже к концу 1941 г. вермахт и подчиненные ему полицейские подразделения расстреляли в качестве заложников до 30 000 сербских гражданских лиц{296}.

Характерными для немецкого подхода к антипартизанской войне в Сербии (и, собственно говоря, в Советском Союзе) были действия 342-й пехотной дивизии в конце сентября 1941 г. в Мачве – области площадью 600 км2 к западу от Шабаца, между реками Дриной и Савой, которая стала крупным центром повстанческих сил. Для этой мобильной операции – первой в своем роде – дивизия была усилена за счет второго батальона 750-го пехотного полка и роты резервного 64-го полицейского батальона. СД сообщила о необходимости эвакуировать весь район между Шабацем и поселком Богатич. Мужчин следовало отправить в концентрационные лагеря, где их должны были подвергнуть фильтрации сотрудники СД, а женщин и детей следовало изгнать из домов «на гору Цер, к юго-западу от Шабаца, где они будут оставлены на произвол судьбы». Сам Франц Бёме, командующий немецкими войсками в Сербии, издал 22 сентября приказ, в котором утверждалось, что «население региона между Дриной и Савой присоединилось к восстанию. Женщины и дети передают сообщения и обеспечивают снабжение бандитов». «Беспощадные меры подадут ужасающий пример, который в короткое время вызовет резонанс во всей Сербии»{297}.

На следующий день после того, как 23 сентября немецкие солдаты «понесли потери» в Шабаце, 342-я пехотная дивизия, второй батальон 750-го пехотного полка и 3-я рота резервного 64-го полицейского батальона вошли в город и принялись хватать без разбору всех мужчин и подростков мужского пола. К концу трехдневной операции было арестовано 4459 гражданских лиц мужского пола, включая 450 евреев, интернированных на окраине Шабаца. Однако в ходе обыска города немецкие войска не встретили никакого вооруженного сопротивления и не обнаружили никакого оружия. Тем не менее во время операции были расстреляны 75 жителей Шабаца. Немецкие потери оказались минимальны: в результате действий противника один человек погиб и один получил легкое ранение. В тот же день, когда началась зачистка Шабаца, первый батальон 342-й пехотной дивизии приступил к работам по созданию концентрационного лагеря к северу от города, в деревне Ярак. Жителей Шабаца отправили в лагерь, но пробыли они там недолго, и их выслали обратно в Шабац. Этому возвращению предшествовала расправа 342-го полка над 80 заключенными за «неповиновение»{298}.

После зачистки Шабаца 342-я пехотная дивизия обратила свое внимание на остальные районы Мачвы. Ее подход к этой задаче определялся приказом, изданным 25 сентября командиром дивизии Вальтером Хингхофером, который шел еще дальше, чем отданный тремя днями ранее приказ Бёме: «Всякий, кто поднимает оружие против оккупационных войск или поддерживает сопротивление им, является иррегулярным комбатантом. Соответственно, всякий член мятежной группы, против которого сражается дивизия, должен рассматриваться как нерегулярный комбатант. Юридическим наказанием члена мятежной группы должна быть […] казнь в каждом случае». Через четыре дня дивизия выполнила этот приказ, заявив, что, хотя предыдущая ночь прошла спокойно, «это не должно никого обманывать. С нападениями следует считаться. Каждый, кто будет обнаружен на нейтральной полосе, должен быть без промедления расстрелян». 27 сентября дивизия расстреляла 250 пленных и приказала подчиненному ей 698-му пехотному полку сжечь деревню Меткович и убить ее мужское население в отместку за неуточненную «враждебную деятельность», датированную началом сентября. Два дня спустя дивизия расстреляла 84 пленных, у которых нашли только один пулемет и несколько винтовок{299}.

С 21 по 30 сентября 1941 г. 342-я пехотная дивизия расстреляла 830 из 8400 пленных. Подавляющее большинство этих жертв были безоружными гражданскими лицами; дивизия захватила у них лишь немного винтовок и несколько пулеметов. Со своей стороны она