Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов

остальная часть брошюры посвящена англичанам, которые фигурируют в ней в качестве своекорыстных, чванливых и потерявших всякий стыд и совесть фарисеев, нарушивших международные приличия в альянсе c нигилистами. Брошюра будет отпечатана в 2000 экземпляpax, причем около тысячи будет разослано в Лондоне: министрам, дипломатам, членам парламента, муниципалитетам, высокопоставленным лицам и во все редакции лондонских газет. Другая тысяча предназначается для правительственных лиц во Франции, Швейцарии, Дании, Германии, Австрии и для рассылки во все европейские и наиболее распространенные американские журналы. При господствующем антагонизме к англичанам и при всеобщем негодовании к динамитным героям, под категорию которых подведены нигилисты, Шша брошюра поднимет много шума; она и положит качало моей агитации…»

«В публицистической борьбе с русскими революционерами-эмигрантами Рачковскому помогал и Гансен, и многие другие французские журналисты. По некоторым свидетельствам, Рачковский одним из первых стал широко использовать метод борьбы, который сегодня называется дезинформацией или намеренно сфабрикованной ложной информацией. В качестве примера «литературного творчества» Рачковского можно привести сочиненное им от имени Г. В. Плеханова так называемое «Вынужденное заявление», в котором Плеханов якобы отмежевался от революционной эмиграции. Еще одна брошюра Рачковского с нападками на эмигрантов, изданная в 1892 году, была также в то время сначала ошибочно приписана Г. В. Плеханову многими революционерами. В 1892 году эмигранты собирали средства для борьбы с голодом в России. Сфабрикованное Рачковским обвинение, приписывающее им-разного рода злоупотребления, должно было вызвать общественное негодование и внутренние разногласия в эмигрантской среде. Однако этого не последовало. Эмигранты с легкостью опровергли выдвинутые против них обвинения. Рачковский затем попытался вести борьбу более искусно, но ничего не добился. Когда стало известно, что за публикацией Рачковским статьи «Лига благоденствия Отечества» стоит русская полиция, его, литературная провокация обернулась дискредитацией самого имперского правительства. Но Рачковский не унимался. В 1901 году он организовал в Париже на деньги Департамента полиции так называемый «кружок французских журналистов», развернувший осенью этого же года широкую кампанию против русских эмигрантов.

В начале века основная служба Рачковского снова сосредоточилась во Франции и Швейцарии. Его работа в основном сводилась к повседневной рутине любого посольства — обеспечению поддержки своего правительства и его целей. Однако в последние годы своей полицейской деятельности Рачковский крайне мало уделял внимания прямым обязанностям. Все его внимание поглощалось игрой в «большую» политику.

Завязав крупные связи с различными политическими дельцами Парижа, сделавшись своим человеком в президентском дворце, Рачковский пытался вмешиваться во внешнеполитические взаимоотношения России с другими иностранными государствами. Ранее попытки повлиять на заключение франко-русского военного союза посредством провокации покушения на Александра III имели свои результаты.

Такого же рода провокацией стала попытка Рачковского способствовать избранию на папский престол кардинала Рамполлы, сторонника русско-французской ориентации, в противовес другой кандидатуре — кардиналу Ледоховскому, главе польских националистов-католиков, проводившему нежелательную для России политику «ополячения» римско-католическим духовенством белорусов Холмщины и Северо-западного края и тянувшему их к Австрии.

Рачковский имел большие связи в католическом мире, не без некоторого посредства и влияния своей жены — француженки и ярой католички. На его вилле в Сен-Клу часто бывали высокие духовные лица: монсеньор Шарметен и влиятельнейший священник отец Бюртен — личный друг кардинала Рамполлы. Рачковский давно уже при посредстве этих своих «агентов в сутанах» вел наблюдение за кардиналом Ледоховским, собирая на него компромат.

Заручившись поддержкой И. Л. Горемыкина, в 1901 году Рачковский для высоких персон устроил роскошный обед в «Durand» — одном из аристократических парижских ресторанов. На обеде присутствовал приехавший из Петербурга директор Департамента духовных дел иностранных вероисповеданий А. Д. Мосолов, специально вызванный для свидания с Мосоловым папский интернунций в Гааге монсеньор Тарнасси, а также уже близко знакомые Рачковскому Шарметен и Бюртен. Они обсуждали вопрос о проведении на папский престол, в случае смерти папы Льва XIII, своего ставленника — кардинала Рамполлу, известного своей русско-французской ориентацией. Для реализации своего «католического проекта» Рачковский взял в помощь «любителя агентурного дела», своего недавного обидчика И. Ф. Манасевича-Мануйлова.

12 июля 1897 года Иван Федорович Мануйлов был переведен на службу в Министерство внутренних дел и откомандирован для занятий в Департамент духовных дел, директором коего был А. Д. Мосолов. Мануйлов стал не только чиновником, он по-прежнему числился журналистом и оставался в тесных сношениях с Петербургским охранным отделением. В конце 1897 года Мануйлов был удостоен высокой награды. Товарищ министра иностранных дел граф Ламздорф сообщал министру внутренних дел:

«Пребывающий в Санкт-Петербурге персидский посланник уведомил Министерство иностранных дел, что его величество шах персидский пожаловал орден Льва и Солнца 4-й степени журналисту Мануйлову. Сообщая о сем вашему высокопревосходительству, Министерство иностранных дел имеет честь покорнейше просить вас благоволить уведомить, не встречается ли с вашей стороны каких-либо препятствий к исходатайствованию названному лицу высочайшего соизволения на принятие и ношение пожалованного ему ордена».

По Департаменту полиции был заготовлен следующий проект ответа:

«Полагал бы уведомить I Департамент Министерства иностранных дел, что к исходатайствованию Мануйлову разрешения на принятие и ношение ордена Льва и Солнца препятствий по делам Департамента не имеется. Насколько мне известно, услугами Мануйлова пользуется полковник Пирамидов. 11 февраля 1898».

В этом духе и был составлен ответ министра внутренних дел.

В Петербурге Мануйлов недолго занимался духовными делами. Ему было предложено отправиться в Рим, аккредитоваться здесь при папском дворе и заняться тайным наблюдением за врагами России — сначала только религиозными нашими недругами, а затем вообще всяческими. В официальной справке Департамента полиции его деятельность отображена так:

«В мае 1900 года в Риме наблюдалось по случаю юбилейных римско-католических торжеств необычайное стечение… паломников, среди которых было много нелегально прибывших из России ксендзов, тяготевших к заклятому врагу России кардиналу Ледоховскому; надзор за этими ксендзами — в их многочисленности — доставил немало затруднений Мануйлову, который и входил по сему поводу в сношения с высшей итальянской администрацией. Дальнейших сведений об этом деле в Департаменте не имеется, но некоторое время спустя (когда именно — неизвестно) покойным директором Департамента духовных дел иностранных исповеданий Мосоловым было поручено сверхштатному чиновнику особых поручений 8 класса при Министерстве внутренних дел Мануйлову — организовать в Риме секретное наблюдение за прибывающими туда из России священнослужителями римско-католической церкви и в особенности за сношениями последних с кардиналом Ледоховским, являвшимся в то время главным руководителем антирусской агитации среди католического духовенства. О существе сего поручения были поставлены в известность наши министры-резиденты при святейшем престоле, которым Мануйлов последовательно доставлял сведения о своих служебных действиях и получал в дальнейших своих действиях инструкции».

Еврей по происхождению, лютеранин по вероисповеданию, И. Ф. Мануйлов стал защитником православных интересов при главе католичества. Роль этого религиозного деятеля при папском