Особый отдел империи. История Заграничной агентуры российских спецслужб - Александр Николаевич Борисов

Тем временем, уже после отставки «подлеца Рачковского», в Департаменте полиции все еще занимались расследованием взрыва в Льеже. Особо были отмечены чрезмерные траты Петра Ивановича из средств агентуры, его коммерческие сделки и злоупотребления властью в борьбе с личными врагами. Годом позже в отчете Департамента полиции приводились доводы, объясняющие отставку Рачковского. В частности, говорилось, что после 1890 года «главный заграничный сыщик» стал весьма небрежно относиться к своим служебным обязанностям. Покровительствуя подрывникам-анархистам, «Рачковский стал злоупотреблять своей близостью к лицам, стоявшим во главе французского правительства, и позволяет себе вмешательство в дела международной политики». Это был намек на роль Рачковского в создании Антанты. Кроме того, во время преувеличенно громкой кампании против революционеров в начале 1902 года «по небрежению Рачковского царский режим оказался в неудобном положении». Представитель социал-демократической фракции в Думе Покровский считал, что одним из мотивов удаления Рачковского явилось его участие в провокационном убийстве в Париже генерала Н. Д. Селивестрова, посланного за границу для наблюдения за русскими революционерами.

В 1917 году среди бумаг Департамента полиции была обнаружена конфиденциальная «Записка» Плеве о служебной деятельности Рачковского. В качестве приложения к «Записке» были помещены пять писем Рачковского своему агенту М.М. Ляшенко за 1897–1899 годы. Плеве отмечал, что в начале пребывания в должности Рачковский доставлял Департаменту полиции весьма ценные данные. Они касались революционного движения не только за границей, но и внутри России. Плеве указал на «известную роль» Рачковского в деле русско-французского сближения. Однако же в центр внимания своей «Записки» Плеве поставил негативные моменты в деятельности руководителя заграничной охранки. Оказывается, упоенный успехами Петр Иванович стал пренебрегать своими обязанностями, представляя своему непосредственному начальству отчеты сугубо формального характера. В них уже не было какой-либо конкретной и заслуживающей внимания информации. Не прошло мимо внимания Плеве покровительство Рачковского, оказывавшееся им некоторым иностранным предприятиям в России. И наконец, самая последняя и, как оказалось, самая большая вина Рачковского заключалась его тесных связях с французскими политическими кругами и французской полицией. Приложенные к «Записке» письма Рачковского не оставляли сомнений в том, кем был, к примеру, организован налет на виллу Циона в Швейцарии, а также определенно указывали на корыстный характер хлопот Петра Ивановича о привлечении иностранных капиталов в Россию. Однако автор «Записки», по всей видимости, не дал ей хода. Рачковский, как видно из его личного дела, был уволен 15 октября 1902 года. «Записка» была составлена Плеве 13 июля 1903 года, то есть через девять месяцев после отставки Петра Ивановича. Значит, его сначала уволили, а потом уже стали собирать на него компрометирующие материалы. Очевидно, появление «Записки» было связано не столько с увольнением Рачковского, сколько с расследованием всей деятельности бывшего руководителя Заграничной агентуры. В итоге Рачковский не только был уволен с государственной службы. Он был «выслан» из Парижа в Брюссель, а затем ему было разрешено поселиться в Варшаве. Даже пенсия была дана Рачковскому при условии, что он не будет жить во Франции.

МИРНАЯ РАБОТА МАСТЕРА СЫСКА

Работа Рачковского в Варшаве в обществе «Гута Байкова», — Рачковский о карьере Плеве, — Убийство Плеве, — М. Бакай о причастности Рачковского к убийству Плеве. — Бакай о варшавских контактах Рачковского с Азефом, — Л. Бурцев о желании Рачковского «убрать» Плеве. — Отрицание Азефом встреч с Рачковским в Варшаве. — Свидетельство Л.Ратаева об отсутствии контактов Рачковского и Азефа в Польше.

В Варшаве Рачковский поступил на службу советником по административным и юридическим вопросам при акционерном металлургическом обществе «Гута Банкова» с окладом 10 тысяч рублей в год, на три тысячи больше, чем его «усиленная» пенсия из специальных сумм Департамента полиции. Ж. Лонге и Г. Зильбер в книге «Террористы и охранка» указывают, что в Варшаве Рачковский занял пост директора кружевной фабрики, принадлежавшей бельгийской компании Но, как бы то ни было, мирная работа администратора мало удовлетворяла «мастера сыска». Рачковский тосковал по своей старой профессии, постоянно мечтал о возвращении к любимым занятиям Живя в Польше в вынужденном отрыве от своих привычных дел, Петр Иванович не оставлял без внимания своих друзей и недругов. Отставной «обер-сыщик» никак не мог забыть своего главного недоброжелателя и обидчика Плеве. «Слава его растет не по дням, а по часам, — писал он своему другу и покровителю дворцовому коменданту Гессе, — не сегодня-завтра Плеве очутится в роли диктатора всероссийского».

Однако предсказание Рачковского не сбылось: Плеве был убит 15 июля 1904 года эсером-террористом Сазоновым. Последовавшее вслед за этим убийством триумфальное возвращение Рачковского на службу в Департамент полиции не осталось незамеченным современниками. Поползли слухи о его причастности к убийству Плеве. Их дополнили откровения бывшего агента варшавской охранки М.Е. Бакая, который утверждал, что «Рачковский, поселившись после отставки в Варшаве, часто наведывался в местное охранное отделение и наводил там различного рода справки. Именно здесь, согласно версии Бакая, в январе 1904 года и произошла встреча Рачковского с Азефом.

Бакай рассказал «охотнику за провокаторами» Н.Л. Бурцеву, что, когда он еще служил в варшавской охранке, туда в 1904 году приезжал «самый большой провокатор России», некто Раскин. После свидания с одним железнодорожным служащим, принадлежавшим к партии социалистов-революционеров, таинственный Раскин уехал назад. Во время его пребывания целая толпа сыщиков во главе с известным охранником Медниковым всюду следовала за ним по пятам, оберегая от всяких случайностей. Проживавший в это время в Варшаве «общепризнанный учитель и вдохновитель тайного сыска, всемогущий Рачковский, находившийся временно не у дел и в немилости, каждый день наведывался обо всем, что делал Раскин». Все это показывало, по словам Бакая, что Раскин был очень важным лицом в охранном отделении и в революционном мире.

Бурцев выяснил, что глава боевой организации эсеров Азеф (он же — Виноградов, он же — Раскин) действительно приезжал в Варшаву, а время его приезда и имена людей, с которыми он встречался, совпадают с данными Бакая. Согласно гипотезе Бурцева, «хозяин» Азефа, начальник политической полиции за границей Рачковский, все знал о заговоре. Сам Азеф, по словам Бакая, якобы совсем не хотел убийства Плеве — оно для него «было вредно». Департамент полиции держался Того же мнения. Но вот на сцену выступает Рачковский, бывший воспитатель Азефа, который хочет убрать Плеве, «но не для того, чтобы ему отомстить, а чтобы снова самому двинуться по служебной лестнице». Если Азефу невыгодно было допускать убийство Плеве в интересах своего положения, то ему было гораздо выгодней снова видеть у власти Рачковского, который его вынянчил и пробил широкую дорогу в