Последний шторм войны - Александр Александрович Тамоников

Схватив автомат, Жорик сразу бросился к противоположной стене, потом снова вперед, потом в коридор подальше от того места, где он забежал в дом, где произошла первая схватка. Он пробежал мимо первой комнаты, дал туда автоматную очередь, потом мимо второй комнаты и снова дал очередь. Автомат замолчал, и Жорик, бросив его, выхватил из кобуры пистолет. Оружие Буторина он выронил во время схватки, но теперь снова был готов к бою. Однако в доме кроме человека, лежавшего теперь на полу, больше никого не было. Зато на улице усиливалась стрельба. ППШ и ППС перекликались со «шмайсерами». «Черт, сколько же их здесь», — продумал Жорик, прикидывая, чем еще он может помочь своему начальнику.

Уместиться вшестером в маленькой «эмке» было не просто. Но это только половина дела. Надо было еще и очень быстро покинуть машину в нужном месте. Приказав всем своим солдатам снять фуражки, чтобы они не сразу бросались в глаза диверсантам, командир автоматчиков открыл дверь и первым приготовился прыгать. Машина сбавила ход, и лейтенант, прыгнув в сторону, упал и перекатился по земле. Его солдаты прыгали один за другим. Вот еще двое и еще. Автоматчики вскакивали, быстро окидывали взглядом окружающее пространство и подбегали к стенам дома слева, чтобы оказаться защищенными хоть немного от возможного нападения. Машина уже почти докатилась до здания, когда по ней открыли огонь из окна второго этажа. Лейтенант, оставшийся один на открытом пространстве, чтобы прикрыть своего бойца за рулем машины, поднялся на одно колено, вскинул автомат и начал бить сначала по окну, откуда стреляли по машине, а потом и по другим окнам.

Машина остановилась, и из нее вывалился водитель. Он тащил за собой автомат, но не мог подняться. Одна штанина и плечо у него были в крови. Раненый, на открытом месте, он был сейчас хорошей мишенью для врага. Парень выполнил свой долг честно, он подставился под пули, чтобы его товарищи могли рассредоточенно покинуть машину и ворваться в здание. Но пули настигли его самого. Автоматчики уже скрылись в здании, запрыгивая в окна, забегая в дверь, прикрывая друг друга, действуя парами. Лейтенант, не спуская глаз с окон, подбежал к раненому, подхватил его под здоровую руку и потащил к стене.

— Держись, Петро, держись! — шептал лейтенант. — Ты сделал как надо. Потерпи!

— Я сам, командир, — простонал боец. — Там ребята…

— Ладно тебе… сам, — усмехнулся лейтенант. — Ребята без нас справятся. Орлы! Давай я тебе плечо перевяжу, а уж ногу ты сам. Сознание не потеряешь?

— Не впервой, — прохрипел боец. — Я живучий, как таракан запечный. Ты меня хоть тапкой, хоть веником…

Буторин, забежав в здание маяка, бросил взгляд на диверсанта, лежавшего перед ним. Этот труп — сразу оценил оперативник и отпрыгнул к стене. Сверху в него дал очередь из автомата какой-то человек и сразу отпрянул к стене за лестницу. Ах ты поганец! Буторин сменил в автомате магазин и побежал по лестнице вверх. Его шаги отдавались грохотом в стенах башни, скрипели разбитые ступени, металл каркаса. Два шага и взгляд вверх, два шага и взгляд. И вот снова лицо и ствол автомата. Буторин отпрянул в другую сторону и сразу дал ответную очередь. Кто-то там наверху вскрикнул, и по ступеням с грохотом покатился немецкий автомат. «Вот так вот стрелять надо», — со злостью подумал Буторин и побежал выше.

Он бежал и прислушивался. Снаружи вдруг прекратилась стрельба. Неужели все? Так мало диверсантов охраняло башню? Но главное, что охраняли — значит, есть что охранять. Уже на самом верху Буторин догнал человека, который, оставляя за собой кровавой след на ступенях, пытался подняться еще выше. Он шел, падал, снова вставал и держал правой рукой окровавленную кисть левой. Оперативник рявкнул ему «стоять», и мужчина споткнулся, упал, попытался приподняться на ступенях и отполз к стене, глядя со страхом и болью на человека в гражданской одежде и с автоматом.

— Полозов? — Буторин опешил, потом, зло кривя рот, подошел и сплюнул под ноги. — Ах ты сволочь! Партизанил, говоришь, герой, Родину защищал?

— Нет, не стреляйте, я все расскажу, не убивайте… — простонал мужчина, вжимаясь спиной в стену и держа перед собой простреленную руку, которая тряслась мелкой дрожью.

— Куда же ты денешься, курва! — зарычал Буторин. — Я же тебе сейчас все пальцы отстрелю, вместе с твоими причиндалами, чтобы ты уже никогда не мог плодить предателей Родины! Где пульт управления?

— Там, наверху, — попытался указать рукой Полозов, но у него ничего не получилось. Его трясло как в лихорадке.

Буторин замахнулся на него автоматом, а потом поднялся повыше и высунулся в окно башни. Внизу солдаты стаскивали в центр двора убитых. Трупов было четыре, и все в гражданской одежде. Вторая машина тоже заехала во двор, и Жорик стал помогать усаживать в нее раненого автоматчика.

— Лейтенант! — закричал Буторин. — Возьми бойца и поднимайся ко мне наверх!

Через пару минут раненого Полозова затащили на самый верх башни. Он указал на большой старый чемодан с аппаратурой. Рядом лежала объемистая папка с бумагами.

— Там документация, — кивнув на папку, заявил Полозов. — Схема включения, шифры. А это пульт, только он обесточен. Надо батареи питания подключить.

Пока Буторин с лейтенантом осматривал пульт, автоматчик подошел к краю площадки и посмотрел вниз.

— Товарищ майор, там машина. Это не та, которая впереди нас пылила, когда мы сюда ехали?

— Что за машина, кто на ней приехал? — Буторин так тряхнул за грудки Полозова, что у того челюсти лязгнули и хрустнули шейные позвонки.

— Это Величко, — растерянно пробормотал раненный. — А разве вы его там внизу… Он приехал, крикнул, чтобы мы внимательно смотрели, что машина едет сюда…

— Куда он побежал, зачем?

— Туда, к Голубой бухте. Там итальянцы, там грот у воды, его с берега не видно. Предупредить их.

— Твою ж мать! Лейтенант, охранять обнаруженное нами! — приказал Буторин и побежал вниз, рискуя переломать ноги на разбитой лестнице.

Жорик развернул машину, и она понеслась напрямик, не разбирая дороги. Теперь все решала скорость. До узкого перешейка между Казачьей бухтой и морским побережьем было всего четыре с небольшим километра. Может быть, даже пять. Бой длился не больше двадцати минут, а во время боя Величко вряд ли удирал открыто. Наверняка прятался, отползал в безопасное место. На машине его еще можно было догнать. После перешейка он пойдет в любую сторону, и его не найдешь.

Буторин вытащил из-под