Царские и шамилевские крепости в Дагестане - Булач Имадутдинович Гаджиев

Почему же Шамиль избрал для обороны именно Ахульго? Что здесь привлекло вождя горцев?

Андийское Койсу, огибая с трех сторон северную подошву Ахульго, как бы образует полуостров, который, в свою очередь, разрезан на две части речкой Ашильта. В западной части полуострова располагается аул Старое Ахульго. В восточной части Шамиль построил Новое Ахульго. Оба аула – и Старое и Новое Ахульго – занимали два высоких утеса. Между ними в глубоком ущелье протекала Ашильтинка. В одном месте оба утеса, на которых стояли аулы, близко сходятся друг с другом. Их соединял узкий бревенчатый мостик. Под ним зияла пропасть глубиной в 40 метров. Спуск с обоих Ахульго к мостику был и труден и опасен. Местами тропа шла по искусственным настилам, прилепленным к горе. Если исключить тропу, идущую в километре от горы к аулу Ашильта, то дорог к Ахульго не было. Человек, направившийся на Ахульго, откуда бы ни шел, виден был с горы, как на ладони.

Щулатлул-Гох. (1839)

На Ахульго имелось много камня, гораздо больше, чем земли. Камень во все периоды Кавказской войны служил не только строительным материалом, но при необходимости заменял снаряды, ядра, пули. Вблизи горы находились аулы Ашильта, Чирката, Унцукуль, Бетль, Кахаб-Росо, Инхо. Оттуда Шамиль мог получать пополнение людьми и продовольствием. Надо думать, что все эти и другие факторы учитывались Шамилем, когда он решил укрепить Ахульго и принять здесь бой. Над Ахульго возвышалась метров на 100 остроконечная вершина – Щулатлулгох. Скажем несколько слов о происхождении названий Ахульго и Щулатлулгох. Как и когда возникли эти названия, установить не удалось. Скорее всего, задолго до Кавказской войны. Ахульго в переводе с аварского языка обозначает «Набатная гора», «Тревожная гора». Щулатлулгох – «крепостная или укрепленная гора». К Щулатлулгоху от Нового Ахульго вела едва заметная, крутая тропа. Сперва она шла над обрывами, затем по узкому карнизу взбиралась к вершине через скальные барьеры высотой от 8 до 15 метров.

Вершина Щулатлулгоха – это почти ровная площадка не более ста квадратных метров.

Вероятно, и на Ахульго, и на Щулатлулгох задолго до Кавказской войны имелись укрепления, куда при опасности уходили жители Старого Ахульго, Ашильта, Чиркаты. Иначе чем же объяснить происхождение названий: Набатная гора, Крепостная гора?!

При Шамиле Щулатлулгох получила и второе название – Сурхаева башня. На вершине скалы по проекту сподвижника имама – ученого Сурхая построили несколько саклей, одна из которых возвышалась над другими и напоминала собою нечто вроде башни. Поэтому Щулатлулгох стали называть еще и Сурхаевой башней.

Перед тем как идти на Ахульго, Граббе двинулся к Мискиту – укреплению Ташев-Хаджи. 9 мая 1839 года 6 батальонов пехоты, соединение казаков и милиция, имея 12 орудий, вышли из крепости Внезапной. Немного раньше к Мискиту направился со своими частями полковник Лабинцев. Объединенными усилиями Граббе и Лабинцев выбили чеченцев из укрепления. После этого царские войска направились в центральный Дагестан. Во главе так называемого чеченского отряда из 8 тысяч человек был сам Граббе.

22 мая генерал прислал горцам следующую угрозу:

«Салатавцы! Я прибыл в ваши земли с намерением… поражать и истреблять только Шамиля и тех изменников, которые нарушают общественное спокойствие… Одною покорностью можете вы обезоружить мой гнев. Я иду – берегитесь!»[55].

Отряд вышел из крепости Внезапной и через урочище Курк направился к селению Аргуани. Шамиль встретил здесь царские войска, имея, по некоторым сведениям, около 10 тысяч мюридов. Аргуани лежит на возвышении, некоторые его сакли расположились на скале горы. Кругом аула имелись утесистые обрывы. Только две тропы соединяли аул с внешним миром. 500 его каменных саколь, скорее похожих на башни, располагались шестью ярусами. Ко всему этому Аргуани пересекался не только извилистыми улочками, прегражденными завалами в 8-10 метров высоты, но и глубокими балками.

Вечером 29 мая 1839 года батареи Граббе открыли огонь по аулу. Обстрел шел два дня. Сакли Аргуани пылали. К 8 часам утра 31 мая апшеронцы, кабардинцы и куринцы под грохот барабанов, прерываемый залпами пушек, бросились на штурм. Бой длился дотемна. Обе стороны потеряли в общей сложности не менее 2-х тысяч человек убитыми, ранеными и плененными.

«1-го июня главный чеченский отряд занимался уборкой мертвых дел, коими усыпан был не только аул, но и все окружающие балки»[56]. Так сказано в официальном донесении. Аргуанский успех царских войск по существу решил судьбу Чиркаты. Чеченский отряд пошел на этот аул. Узнав о приближении противника, чиркатинцы покинули свои дома и сожгли мост через Андийское Койсу. Аул со своими знаменитыми садами и каменными саклями достался противнику.

Вечером 6 июня 1839 года спустившиеся к Чиркате солдаты Граббе увидели, как на одной из вершин Арак-меэра вспыхнула ракета – это извещал о себе генерал-майор Ахмед-хан Мехтулинский, шедший на Ашильту. Туда же торопился шамхал Тарковский, чтобы помочь царским войскам.

7 июня часть солдат Граббе приступила к строительству моста через Андийское Койсу. Отряд же из двух батальонов во главе с полковником Катениным помчался по левому берегу реки и, захватив так называемый Согритлотский мост, переправился на другой берег.

8 июня Тарковский соединился с Граббе. Через два дня Катенин взял Ашильту. Таким образом, основные силы царских войск оказались в центре Нагорного Дагестана у горы Ахульго. Имея 11 батальонов пехоты, роту саперов, 2 сотни конных и 3 сотни пеших казаков, 2 сотни горской милиции и 24 орудия, царский генерал, поднявшись со стороны Андийского Койсу, появился на виду у Ахульго.

Темно-коричневая гора молчала, будто мертвая. Выше нее возвышалась Сурхаева башня, господствующая над окружающей местностью. Она тоже молчала. Но Граббе и солдаты знали цену этой тишине.

Какая-то женщина, убежавшая из Ахульго, явилась в Унцукуль и рассказала о приготовлениях Алилу. А тот в свою очередь передал эти сведения самому Граббе.

Солдаты знали, что вот сейчас за ними наблюдают тысячи настороженных глаз, а на Сурхаевой башне несут самую ответственную вахту сто отчаянных мюридов, давших клятву Шамилю скорее погибнуть, чем покинуть столь важную для судьбы Ахульго позицию. Там наверху командовал мюридами бесстрашный наиб из Хунзаха Алибек Аварский.

Молчали горы. Только снизу, со дна каньона, едва слышался плеск Ашильтинки. День стоял знойный. Страшно хотелось пить. Кто-то из солдат начал спускаться к речке, но сделал не более 50 шагов, как со скалы раздался выстрел. Солдат схватился за живот, согнулся и, будто камень, пущенный сильной рукой, полетел вниз. Только через несколько секунд эхо выстрела заглохло в