Царские и шамилевские крепости в Дагестане - Булач Имадутдинович Гаджиев

Б. Эсадзе писал: «В плен было взято до 900 человек, большей частью стариков, женщин, детей. С трудом мирились гордые горцы со своим положением, несмотря на полное изнурение и раны.

Царские войска только 21 и 22 августа потеряли убитыми и ранеными 22 офицера и 645 солдат. Пропитанной кровью и потом каменистой земле Ахульго были отданы лучшие из лучших: невиданный храбрец Алибек из Хунзаха, ученый муж и отважный человек Сурхай из Кулла, бесстрашный Бабал Мухаммад и Мухаммад-Султан из Игали, племянник Шамиля Осман, Гусейн и Магомай из Аракани, Алихан из Арочи, Муртазали, Алхал-Гусейн и Саавдул из Орода, Омар-Хаджи из Согратля, Султабий из Дылыма, Муртузали из Чирката, Магомед и Магомед-Султан из Рихуни, Ибрагим-Гусейн и молодой, но начитанный Магомед из Гимры, Асхаб из Арадаха, Алихан из Харачи, Муртузали из Уркачи, Муртазали из Магада, Магомед-Амин из Хотода, Бусийлав из Тинди и многие другие.

Башни Верхнего Гоора

Казалось, нет выхода из создавшегося положения. Шамиль мучался в поисках ответа. О позорном плене не могло быть и речи. Для того ли пали сотни его отважных мюридов, чтобы ему, после стольких мук, поднять белый флаг и сдаться на милость противника?

Оставался один выход – смерть, но смерть упорно щадила его, хотя наравне с рядовыми бойцами он лежал в окопах и отбивал атаки штурмующих. Видя, что смерть стала для него вожделением, силою увели его в пещеру. Но и здесь он не хотел оставаться. Шамиль отобрал 10 добровольцев и двинулся к завалу, по ту сторону которого находились солдаты. Дорогу имаму преградил Тагир из Унцукуля:

– Что ты думаешь здесь делать и что нам тут делать? – Умрем, а не отступим отсюда никуда! – ответил Шамиль. – Смерти твоей только обрадуются враги… не лучше ли поберечь себя для… дела? – возразил Тагир[62].

При этом разговоре присутствовали дядя имама Бартыхан и несколько важных особ. Они поддержали Тагира и опять силой увели Шамиля обратно в пещеру, находившуюся в толще скалы Ахульго. В самых трудных условиях со своей женой Патимат, сыном Кази-Магомедом и другими находился в ней имам. И все это время гора содрогалась от взрывов. Где-то недалеко от пещеры рвалась и металась река Андийское Койсу, а в каменном мешке нечего было есть, не было воды, жажда мучила взрослых, дети плакали. Кое-кто прикладывался губами к влажным стенам пещеры. Еще раз посоветовались: сдаться противнику, умереть, от голода и от жажды или попытаться бежать? Ухватились за последнее. Из всех личных вещей Шамиль захватил только оружие и книги. Спутникам имам приказал бороться до последнего, и ни в коем случае не сдаваться в плен. Он подбадривал товарищей, приводил имена героев Ахульго, погибших на их глазах, но требовал выполнить долг. Договорились, если кого ранят, чтобы не стать обузой другим, должен броситься в реку. На всякий случай попрощались друг с другом еще в пещере. После этого имам благословил товарищей. Стояла глубокая ночь с 22 по 23 августа. Шамиль осторожно приставил балку к противоположной скале. Она нависла над речкой Ашильтинкой на высоте не менее 20 метров. Упадешь – верная гибель. Первым из пещеры двинулся Шамиль. К его спине был привязан 7-летний Кази-Магомед. Через несколько минут имам был на другой стороне. Крепко придавив конец балки к камням, Шамиль велел переходить и другим.

Все обошлось как нельзя лучше. По очереди все покинули пещеру. Темнота скрывала их от врагов. Когда по козьей тропе люди поднялись на вершину скалы, юноша из Ашильта принял на свои плечи Кази-Магомеда. Первым снова пошел Шамиль. В руках он держал обнаженную шашку. За спиной болталось ружье. Вдруг остановились: впереди что-то чернело, вероятно, сторожевой пост. Раздалось пять выстрелов. Горцы проскочили и это место благополучно, но поднялся шум. На всех вершинах и важных точках зажглись огни костров. Это давало возможность Шамилю и его товарищам хорошо ориентироваться. Они же заметили, как в одном узком месте собралась большая группа солдат. Долго прятались за обломками скал. Постепенно все костры потухли. Единственный выход был там, где скопились солдаты. Возвращаться назад было равносильно смерти. Посоветовались, подошли еще ближе. План был прост. Горцы неожиданно гикнули, затопали ногами и мгновенно спрятались за скалой. Солдаты разрядили ружья на голоса. Теперь беглецы на самом деле стремительно понеслись к посту, расчищая дорогу шашками. Противник бежал, забыв обо всем. Шамиль хотел преследовать солдат, и Ахверды-Магома едва удержал его. И только тут обратили внимание, что не хватает семьи Шамиля. Юнус Чиркеевский немедленно отправился в обратный путь и через несколько минут привел Патимат и Кази-Магомеда. Сын был ранен в колено, а сестра Патимат погибла, сорвавшись в реку. В отчаянии Шамиль обвинял только себя. Когда имам немного успокоился, решили пересчитать людей. Из пещеры вышло 30 человек, налицо оказалось 24 и среди них – Шамиль, жена его Патимат, сын Кази-Магомед, друг имама чиркеевец Юнус, наиб Ахверды-Магома, юноша из Ашильта, мюрид Якуб и девочка Катурай из Ашильта. Имена других мы не знаем. Из шести погибших, кроме сестры Шамиля, нам известен Султанбек из Салима…

Остаток ночи шли по тропе. На рассвете следующего дня беглецы подходили к месту слияния Аварского и Андийского Койсу.

Заканчивая главу «Ахульго», сделаем небольшое добавление. Хотя 22 августа над обоими Ахульго развевались царские флаги, но бои не прекращались до 29 августа. Оказалось, что в пещерах, в подземных жилищах, в ямах от снарядов, в траншеях, высохшем бассейне и других укрытых местах находились бойцы, не желавшие сдаваться. «Трудно изобразить, – писал участник событий полковник Милютин, – все сцены этого ужасного, фанатичного боя».

И все эти дни Граббе также терял своих людей. «Батальоны ослабели до того, – написано в книге «История русской армии и флота», – что считали в своих рядах не более 200 штыков. Обувь и одежда были изношены, лошади дошли до полного истощения, и их не хватало под оружие и повозки»[63].

Не менее половины войск 22 августа было занято похоронами погибших товарищей. Братские могилы рыли на возвышенных местах, некогда было высекать кресты из камня, их делали из дерева. Сурхаева башня и другие укрепления были взорваны и срыты с земли.

30 августа Граббе заторопился. Экспедиционный отряд стал покидать кровавую гору, где оставил третью часть войск, пришедших сюда 90 дней назад. Полковник Милютин рассказывает, что 30-го утром войска молились. Радость у всех была оттого, что покидают страшную гору.

Результатом всей экспедиции для Граббе явилась битва за каменную гору Ахульго, которую, усеяв трупами, он оставил, и восвояси