Гюлистанский договор 12 (24) октября 1813 г - Владимир Александрович Иванов

укрепления собственного влияния в Иране. Так, в письме Паскевича Нессельроде от 15 декабря 1828 г. отмечалось «…министерство Английское, которое, как Ваше Сиятельство изволите усмотреть, из депеш с.с. Грибоедова, со времени посольства Малькольма употребило для поддержания своего влияния при Персидском дворе 75 милл. на наши деньги, не пожалеет еще нескольких десятков миллионов, дабы вооружить против нас Персию и дать ей средства действовать с успехом»[344].

Практически немедленно начались переговоры. Тем не менее, некоторые лица в шахском дворе пошли на подписание договора с колебаниями и сомнениями. Как отмечал М. Игамбердыев «Началось обсуждение статей англо-иранского-договора. Характерно, что Мирза-Шефи (первый министр шаха – В.З. и В.И) относился к предложениям и советам Джонса крайне осторожно»[345]. Однако, Джонс уже понял крайнюю заинтересованность иранской стороны в этом договоре. И он также показал характер. При попытке Мирза ТТТефи направить ход переговоров в более благоприятном для Ирана русле (послу был предложен подарок в виде бриллиантового перстня), Джонс отстранил визиря по воспоминаниям Мориера взмахом руки, опрокинул при этом лампу, и вышел со своей свитой во двор[346]. В результате, 12 марта 1809 г. договор был подписан в том виде, в котором он отвечал в наибольшей степени интересам Англии, а не Ирана.

Так, в параграфе I договора было указано, что он носит прелиминарный характер. «Наличие договора о союзе и дружбе двух высоких держав является насущной необходимостью, и, поскольку обстоятельства требуют безотлагательно приступить к составлению такового, было решено, что данные статьи, которые должны рассматриваться как прелиминарные, явятся впоследствии основой окончательного договора о дружбе и союзе». Но, нут же, формулировка содержащаяся во II параграфе, по сути, отменяла прелиминарный характер документа «Согласовано, что прелиминарные статьи, составленные от чистого сердца с правдой и откровенностью, не будут в дальнейшем изменяться (курсив наш. – В.З. и В.И.) – обе стороны питают надежду, что они послужат укреплению дружбы между двумя королями их наследниками, последователями, их подчиненными, доминионами, провинциями и странами»[347].

В параграфе III говорилось «Его величество король Персии считает необходимым заявить, что со дня подписания данных предварительных статей любой договор или соглашение с какой-либо европейской державой становится недействительным. Далее, он заявляет, что никаким европейским армиям не будет разрешено пересекать территорию Персии ни к границам Индии, ни к ее портам»[348]. Здесь также, как и ранее, англичане стремились обезопасить подступы к Индии. Помимо этого, они вновь стремились закрыть доступ представителям иных европейских держав в Иран, параллельно, пытаясь обеспечить себе монополию на взаимоотношения с ним.

Важное значение также имел параграф IV, где напрямую говорилось о характере военно-политической помощи, которая должна была представить Англия Персии против действия «какой-либо» европейской державы. Под такой державой безусловно имелась в виду Россия, как находившаяся в состоянии войны с Ираном, так и с Англией на тот момент. Так, там говорилось «В случае нападения на территорию Е.В. короля Персии со стороны какой-либо европейской державы, Его Величество британский король обязуется предоставить королю Персии вооруженные силы или вместо них военное снаряжение – ружья, мушкеты и т. д., также офицерский состав в количестве, необходимом для изгнания противника. Количество военного снаряжения, численность войск (или вместо этого соответственно субсидия) будут определены в окончательном договоре. В случае заключения мира со стороны Англии с какой-либо европейской страной, Его Величество король британский сделает все возможное в деле оказания помощи для заключения такого же мира между королем Персии и этим европейским государством. В случае, если попытки короля Британии окажутся неудачными, военные силы или субсидия, в количестве, указанном в окончательном договоре, будут предоставляться в распоряжение короля Персии до тех пор, пока европейские войска будут оставаться на территории Персии или пока не будет заключен мир между персидским королем и вышеуказанной европейской державой»[349]. Помимо этого, там опять (в параграфе IV), как и ранее, вновь речь шла об обороне подступов к Индии «Далее согласовано, что в случае вторжения со стороны Афганистана или какой-либо другой державы в пределы Британской Индии король Персии обязуется предоставить свои вооруженные силы для защиты указанных доминионов, согласно условиям, оговоренным в окончательном договоре»[350].

«Афганская» тема в контексте «индийской» была продолжена в параграфе VII, в котором говорилось следующее ««В случае войны между Персией и Афганистаном Е.В. король Великобритании не будет вмешиваться в эту войну (с целью примирения), если на то не будет согласия обеих сторон».

Параграфы V и VI относились к такому важному предмету, как к подготовке закрепления англичан в Персидском заливе и на его побережье (на имевшем стратегическое значение острове Харак, или Каррак). Так, в частности, в параграфе V говорилось «В случае, если британские воинские части прибудут из Индии в Персидский залив и с согласия короля Персии высадятся на остров Каррак или в каком-либо персидском порту, то они ни в каком случае не станут полными хозяевами этой земли, а будут находиться в распоряжении короля Персии со дня подписания этих предварительных статей»[351]. Несмотря на формулировку «ни в коем случае», было понятно, что при малейшем предлоге, англичане, безусловно, будут стремиться к фактическому и полному контролю над этим островом. Также, VI параграфом, местным жителям вменялось в обязанность относиться дружественно к англичанам, а губернаторам Фарсистана доставлять им продовольствие по сносным ценам[352]. 7 мая 1809 г. шахский посол Мрза-Абдул-Хасан, в споровождении секретаря Джонса – Мориера, выехал в Англию для ратификации текста договора, куда и прибыл 25 ноября 1809 г.

Таким образом, договор в основном соответствовал желаниям и целям Англии. Конечно, она брала на себя обязательства по защите Ирана (вернее – помощи деньгами и военными специалистами), однако, вместе с тем, приобретала несравненно больше выгод. Как отмечал лорд Минто касательно этого договора «когда речь идет о верности Англии договору 1809 г., то это означает верное исполнение его Персией. Англия же, должна выполнять основное требование договора – помощь шаху в борьбе против России и Франции»[353]. Но в целом, Минто был недоволен договором, считая, что можно было добиться гораздо большего, действуя более грубо – т. е., угрожая применением, или даже самим применением силы.

Однако, излишняя прямолинейность (и даже грубость и угрозы, как мы уже видели ранее), Минто и Малькольма входила в некоторое противоречие с политикой британского кабинета. Там полагали, что на данном этапе, нельзя слишком перегибать палку. Безусловно, Иран рассматривался лишь как орудие, для достижения собственных целей (оборона подступов к Индии, недопущение на Средний Восток русских, французов и вообщ, кого бы то ни было и т. д.). Наряду с этим, место и