Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн

Оба враждебных флота были в ордере баталии на правом галсе, на курсе к югу, как уже сказано, причем де Рюйтер выжидал, не спеша нападать; он понимал, что его положение между портом французов и их флотом должно вынудить неприятеля к бою. В 9 часов утра корабли французской линии спустились «все вдруг» и устремились на голландцев поперек прежней линии направления – маневр, который трудно исполнить в порядке и в течение которого огонь неприятеля крайне невыгоден для нападающего. При этом два корабля во французском авангарде потерпели серьезный урон. «Де Лафайет [92] на “Прудане” начал сражение, но, опрометчиво врезавшись в середину неприятельского авангарда, подверг свой корабль перекрестному обстрелу, и враг перебил на нем рангоут и такелаж и принудил выйти из строя». Трудность маневра внесла замешательство во французскую линию. «Вице-адмирал де Прельи, командовавший авангардом, при спуске имел слишком мало места, так что суда его, при приведении снова к ветру, чересчур скучились и взаимно мешали огню своей артиллерии. Выход де Лафайета из линии поставил в опасность “Парфе”». «Атакованный двумя кораблями, тот потерял грот-мачту и также вышел из строя для приведения себя в порядок». Далее, французы вступали в сражение последовательно, вместо того чтобы действовать вместе, – обыкновенный, почти неизбежный результат маневра, о котором идет речь. «Среди ужасной канонады – т. е. после того, как часть кораблей уже завязала бой, – Дюкен, командовавший центром, занял позицию на траверзе дивизиона де Рюйтера». Французский арьергард вступил в сражение еще позднее, после центра. «Ланжерон и Бетюн, командовавшие головными кораблями французского центра, были разбиты превосходящими силами». Как это могло быть, когда мы знаем, что французских кораблей было больше? Все просто; как гласит цитируемое описание, «французы еще не оправились от беспорядка первого движения». Наконец все корабли вступили в бой, и Дюкен постепенно восстановил порядок. Голландцы, сражаясь теперь по всей линии, везде сопротивлялись неприятелю; у них не было ни одного корабля, который не участвовал бы в схватке с противником; похвальнее этого ничего нельзя сказать об адмирале и капитанах слабейшей из сражающихся сторон. Остальная часть боя описана неясно. Рюйтер, читаем мы, постоянно отступал с двумя передовыми дивизионами, но нельзя понять, было это следствие осознания своей слабости или же тактический маневр. Арьергард отделился от центра из-за ошибки непосредственного командира или самого Рюйтера, но попытки французов окружить и отделить его еще больше не удались, вероятно вследствие повреждений в рангоуте судов, потому что один французский корабль все-таки обошел отделенную группу. Сражение окончилось в 4 часа 30 минут пополудни, за исключением арьергарда, и вскоре после того пришли испанские галеры и отбуксировали поврежденные голландские суда. Тот факт, что они смогли безнаказанно это исполнить, свидетельствует о серьезности повреждений у французов. На карте видно, как далеко был голландский арьергард, а также ясен тот беспорядок, которым необходимо кончается сражение флота под парусами вследствие повреждений в рангоуте.

Знакомые с трудом Кларка по морской тактике, изданным около 1780 года, узнают в этом описании сражения при Стромболи все те черты, на которые Кларк обратил внимание английских моряков в рассуждениях о методах сражения (этим тезисам они и их противники следовали в то время и ранее). Доводы Кларка исходят из предположения, что английские матросы и офицеры превосходят французских либо в искусстве, либо в воинском духе (или в том и в другом), а корабли их в целом столь же быстроходны, как французские; сознавая упомянутое превосходство, англичане смело решались на атаки. Французы, наоборот, сознавали свою сравнительную слабость или по каким-то другим причинам не склонны были к решительным сражениям; зная, что можно рассчитывать на смелую атаку англичан, они выработали хитрый план, который, обманывая противника мнимым желанием завязать бой, на самом деле имел целью уклониться от последнего, и этим обманом неприятелю наносился большой вред.

План состоял в том, чтобы занять подветренное положение, характеризующееся, как указано выше, оборонительными свойствами, и выжидать нападения. По словам Кларка, ошибка англичан, на которую французы, как доказывал опыт, всегда могли рассчитывать, заключалась в обыкновении строить флот в линию, параллельную неприятельской, или почти такую, а затем, спустившись всей линией вместе, атаковать каждым своим кораблем соответствующий ему по положению корабль противника. Поступая таким образом, нападающий терял возможность пользоваться большей частью своей артиллерии, при этом подвергаясь сам полному огню неприятеля и неизбежно расстраивая порядок, сохранить который было почти невозможно в дыму выстрелов, при разорванных парусах и перебитом рангоуте. Именно такая атака была исполнена Дюкеном при Стромболи, в полном соответствии с последствиями, указанными Кларком, т. е. с расстройством линии, вступлением в бой авангарда первым и сосредоточением на нем вражеского огня, с беспорядком, внесенным в арьергард потерпевшими кораблями авангарда и т. д. Кларк утверждает далее – как кажется, справедливо, – что по мере развития сражения французы, спускаясь под ветер, в свою очередь, заставляли англичан повторять тот же способ атаки [93]. В сражении при Стромболи подобное отступление совершил де Рюйтер, но мы не ведаем его мотивов. Кларк указывает также, что для флота, занявшего подветренное положение по тактическим побуждениям, главной целью должно быть повреждение рангоута нападающего, или движущей силы, дабы атака не могла идти далее, чем позволит обороняющийся, и в рассматриваемом сражении печальное состояние рангоута французского флота очевидно; когда Рюйтер, увалившись под ветер, не мог оказать поддержку отделившемуся арьергарду, французы фактически оставили последний в покое, не потопив ни одного корабля. Если поэтому нельзя с уверенностью приписать Рюйтеру намеренный выбор подветренного положения, для которого тогда еще не было прецедента, то, во всяком случае, ясно, что он воспользовался всеми выгодами этого положения и что свойства французских офицеров его времени, неопытных моряков, обладавших беззаветной храбростью, обеспечили как раз те условия, при которых оборонительное положение слабейшей стороны является наивыгоднейшим. Качества, или характерные свойства неприятеля, суть главнейшие из тех факторов, с которыми считается гениальный военачальник, и этой черте своей, в ряду многих других, обязан Нельсон блестящими успехами. В противоположность искусной обороне Рюйтера, французский адмирал вел атаку совершенно неумело, распределив свои корабли против кораблей противника поодиночке, без попытки сосредоточить силу против слабой части неприятеля и даже не пробуя отвлечь того какой-либо диверсией в ожидании прихода на помощь французской эскадры из восьми кораблей, стоявшей на якоре в Мессине, совсем близко. Такая тактика не заслуживала бы внимания рядом с искусными маневрами при Солебее и Текселе, если бы не тот факт, что Дюкен был лучшим из французских адмиралов того