В сердце войны - Александр Николаевич Карпов

– Не надо, паренек, уходите лучше сами, а я здесь полежу, немцев встречу. –  Его лицо исказилось в злой улыбке. Он добавил, заскрипев зубами: – С распростертыми объятиями.

Витя растерянно посмотрел на лейтенанта, уже державшего перед собой вороненый «ТТ».

Позади себя мальчик услышал громкий тяжелый топот ног и грубый голос деревенского старосты, хрипло орущий с порога с довольной интонацией:

– А-а! Не ушел! Ну все, конец тебе!

Летчик рванул внутрь комнаты, опираясь только на руки и стараясь отползти как можно дальше. Хозяйка дома вскочила с пола и, схватив за руку остолбеневшего Витю, выбежала из дома мимо собственного мужа, который замер в дверях, в страхе не решаясь войти внутрь. Только оказавшись на улице, они увидели стоявших у ворот двух полицаев и только что остановившиеся в паре десятков метров два больших грузовых автомобиля, из которых выпрыгивали немецкие солдаты с оружием в руках. Женщина торопливо уходила подальше от своего дома. Она почти бежала, крепко сжимая в своей руке ладонь мальчика, и тянула его за собой. Он не сопротивлялся ей, но двигался, постоянно оглядываясь, стараясь увидеть продолжение происходящего и страшно переживая за судьбу летчика. Неожиданно жена старосты споткнулась, упала и выпустила руку Вити. Освободившись, тот остановился, повернулся назад и, не отводя взгляда, пристально смотрел в сторону разворачивавшихся событий.

Солдаты, возглавляемые невысоким офицером, быстро окружили дом. Некоторые из них сосредоточились возле входа, не решаясь войти внутрь. Их командир общался со старостой, который активно жестикулировал руками, стараясь отстраниться от участия в опасном мероприятии, и пропускал солдат вперед себя. Офицер же, в свою очередь, размахивал перед его лицом пистолетом и указывал на дверь, настаивая, чтобы он первым проник внутрь. Понимая, что противостоять гитлеровцам он не в силах, староста устремился в дом, что-то выкрикивая на ходу. За ним проследовал офицер и несколько солдат. Витя замер на месте, не сводя взгляда с открывающейся перед ним картины. Позади него всхлипывала и тоже смотрела вперед хозяйка дома, не меньше мальчика переживавшая за последствия и судьбу смелого летчика, отчаянно решившегося на мужественную погибель, предпочтя смерть плену.

Не более чем через минуту после входа немцев в дом старосты раздались несколько выстрелов, которые по звуку Витя определил как пистолетные, от чего он напрягся еще больше, прекрасно понимая, что так стрелять мог только не сдававшийся летчик. Его догадки вскоре подтвердились, когда на пороге дома появились два солдата, стремительно выбежавшие на улицу и спрятавшиеся за крыльцом. За ними из проема двери появился еще один гитлеровец, на ходу выронивший из рук карабин. Он вышел согнутым почти пополам, сложив ладони на животе, и сразу рухнул на землю. Несколько раз дернувшись, он перестал шевелиться.

Возле дома воцарилась тишина, через минуту прерванная криком офицера. Два солдата устремились из укрытия к двери дома и замерли перед нею, приготовив свои карабины к бою. Еще двое пригнувшись скрытно подобрались к окнам на фасадной стене и замерли под ними, удерживая в руках по гранате. Снова что-то громко прокричал офицер, и воздух прорезали частые хлопки немецкого пулемета, расчет которого расположился в кузове грузовой машины. В щепки разлетелись оконные рамы, сметенные несколькими пулеметными очередями. Солдаты, стоявшие у входа, устремились внутрь дома, за ними вбежали еще двое.

Отчаянно вскрикнула жена старосты, закрыв лицо руками, с ужасом в глазах наблюдавшая за развитием событий. На долю секунды Витя отвлекся на нее и снова стал пристально всматриваться вперед, всем своим детским сердцем и большой душой переживая за раненого летчика, принявшего свой последний бой. Некоторое время до них не доносились никакие звуки. В проеме выбитых окон мелькнула фигура одного из гитлеровцев. Потом снова захлопали выстрелы. Витя считал их. По рассказам отца он помнил, что магазин пистолета «ТТ», которым был вооружен лейтенант, вмещает восемь патронов. Он вел про себя счет. С каждым последующим выстрелом все глубже осознавая, что конец летчика становится ближе. Боезапас кончается, а силы не равны. Вот-вот случится непоправимое. Витя перестал дышать. Его руки сжались в кулаки, тело затряслось. Он пристально смотрел вперед, ожидая развязки. Уже никто не стрелял. А свой счет мальчик остановил на цифре «восемь».

В дом вбежали еще два солдата, и спустя полминуты они вытащили наружу летчика, держа его под руки.

То, что лейтенант жив, Витя понял, увидев, как тот поднял голову с искаженным от боли и отчаяния лицом. Тот смотрел на своих мучителей. Мальчик опустился на колени и зарыдал, часто всхлипывая, уткнувшись в полотняную блузу жены старосты, также беспомощно сидевшей на земле и оплакивавшей еще живого летчика, отданного ее мужем на растерзание врагам.

Тем временем один из солдат под руки выволок из ее дома своего товарища, не то раненого, не то убитого в перестрелке. А затем еще два немца вынесли тело третьего, также получившего пулю от яростно сражавшегося лейтенанта. Возле лежавших на земле перед домом старосты гитлеровцев началась суета. Бегал и размахивал пистолетом, что-то показывая кому-то, немецкий офицер. Взятого в плен летчика грубо погрузили в кузов машины. В кузов другой бережно положили тела павших в схватке с ним солдат.

Глава 6

Палящее июльское солнце испепеляло землю, выжигая траву и заставляя все живое искать спасение в тени или возле воды. В небе не было птиц, и лишь жужжащие насекомые изредка летели к одному из немногих уцелевших в жару цветков. Возле протекающей внизу под горой реки трава была немного сочнее. Там, где река разливала свои воды намного шире главного русла и врезалась в пологий, поросший вытоптанной травой берег, звенели бойкие мальчишеские голоса. Громкий детский смех прерывался только шумом разлетавшихся по сторонам брызг, когда кто-либо из купающихся в реке детей прыгал с берега в воду, предварительно раскачавшись на подвешенной к толстой ветке старой веревке.

Голые, загорелые до буро-коричневого цвета тела мальчишек, худые настолько, что были похожи на обтянутые кожей скелеты, по очереди и с визгом врезались в реку, стараясь оставить после себя как можно больше разлетающихся по сторонам брызг. Как только один из ребят скрывался под водой и потом через несколько секунд появлялся чуть в стороне, отплывая подальше, вслед за ним в воду бросался следующий, сопровождая свой прыжок громким криком. Всем было по-детски весело, и происходящее на реке радовало их и сильно отвлекало от тягостей творящейся вокруг действительности, от жестоких порядков, установленных оккупантами.

Мальчишки стали выбираться из воды и, выйдя на берег,