Ангелы Суджи - Владимир Дмитриевич Пронский

‒ По-моему, ты подрос и возмужал. А я только приехал, вот разбираюсь с дороги, хотя разбирать особенно нечего. Продукты и те в Скопине купил… Мам Кать, накрывай на стол ‒ обедать пора. Муж и сын голодные как волки!

Как же прекрасно, когда семья, пусть и небольшая, собирается вместе за столом. Разговоры, взгляды, улыбки, и уж кажется, что именно о таких моментах говорят как о счастье. И никто не думает, что приезд мужа и отца ‒ это временное удовольствие и поблажка. Да и зачем из этого сейчас проблему делать. Надо радоваться встрече, пока есть возможность и настроение.

‒ А ты молодец! ‒ сказал Земляков сыну, когда пообедали. ‒ Голова! Слух прошёл, что вы с Ольгой плетёте для фронта маскировочные сети. Кто же вас надоумил?

‒ Сами узнали и пошли помогать. Теперь и мама с нами ходит дважды в неделю.

‒ Тоже стала «паучком», ‒ улыбнулась Екатерина. ‒ Это наших ребят так называют.

‒ Ну и прекрасно. Называют, значит, заслужили!

Они бы могли болтать бесконечно, но Григорий вскоре объявил:

‒ Вы как хотите, а мне пора в библиотеку.

‒ Хотя бы к ужину приходи. Дядя Валера с Мариной придут, их Женька, если поймают.

‒ Часто он ходит в библиотеку? ‒ спросил о сыне Сергей.

‒ Когда как. Хотя он наверняка к Ольге заторопился. Ты, может, отдохнёшь с дороги? А я пока котлет бы к ужину накрутила, селёдку почистила.

‒ Можно и отдохнуть… ‒ согласился Земляков и улыбнулся, внимательно и со значением посмотрел на жену ещё раз. ‒ Котлет потом накрутишь.

Вечером появился Валера с женой Мариной и сразу поставил перед фактом:

‒ С тебя бутылка!

‒ Всегда пожалуйста. На столе уже стоит, дожидается!

‒ Тогда совсем другое дело! ‒ и выставил на стол свою.

‒ Куда нам столько?

‒ А для порядка. И необязательно всю сразу употреблять. Отпуск у тебя большой.

Вскоре появился Григорий с Ольгой, когда все сели за стол, прибежал тринадцатилетний Женька. Решив разыграть взрослых, он сразу скомандовал:

‒ Наливай!

‒ Ещё слово, и будешь в углу стоять! ‒ шутливо цыкнул на сына Валерий Исаевич.

Когда наполнили рюмки, он привстал над столом и важно сказал:

‒ Прежде всего хочу выпить за прибытие, дорогой Сергей Фёдорович, наш защитник. Рад увидеться, рад встрече!

Они выпили. Закусили. Налили ещё по одной. Молодёжи ‒ бабушкиного сливового компота налили. Когда выпили по второй, Валера вновь взял слово:

‒ А ещё хочу доложить хозяину, что поручение его выполнил, поле засеяно, так что всё чин-чинарём вышло. И сроки соблюдены, а они ныне ранние ‒ то, что надо для яровой пшеницы.

‒ По уму хотя бы сделали? ‒ спросил Земляков, не особенно скрывая озабоченность.

‒ Как учили. Для тебя яровая пшеница ‒ дело новое, а нам не впервой. Температура почвы на глубине заделки семян ‒ восемь градусов. Поле предварительно прокультивировали с применением стрельчатых лап, сразу засеяли сеялками СЗ-3,6А и прикатали кольчато-шпоровыми катками. Дело в том, что если просто локально «подсевать» яровую пшеницу к изреженной озимке, то ничего путного из этого не выйдет, так как сроки созревания у пшениц неодинаковы. В полученной смеси такая озимь созреет раньше и начнёт полегать и осыпаться, а яровая едва преодолеет стадию молочной спелости. Такую «сборную солянку» можно будет разве что только скосить на зелёный корм, а дешевле запахать под озимые. Поэтому подсевание яровых к изреженным озимым не практикуется ‒ только пересев.

‒ Ну что, за сказанное надо выпить. Просветил так уж просветил, на всю жизнь наука. Спасибо, Валера, дорогой свояк. Не каждый брат способен на такую помощь. Выпьем за это! ‒ сказал Земляков и налил по третьей.

Когда выпили, Валерий добавил:

‒ И это ещё не всё. Могу порадовать, что семена районированные, обработаны ядохимикатами от возможных вредителей ‒ всё по уму. Так что осталось дождаться всходов, потом колошения, а потом и уборки. Сейчас для семян главное напитаться влагой и прорасти… Ты надолго приехал?

‒ На месяц.

‒ Вот и прекрасно. Когда будешь уезжать, поле не узнаешь от всходов.

Они ещё долго говорили, и Земляков смотрел на свояка и радовался ему. Вот уж действительно свояк. Только свой, родной человек может так помогать другому человеку. И пусть пришлось нанимать людей, ну а как иначе. Но нанять одно, а необходимо всё организовать, подготовить, подгадать с погодой. Много тонкостей, о всех сразу и не вспомнишь. «А я, нехороший человек, сомневался, ‒ подумал Земляков. ‒ А зря. Вот бы все такими были, как Валера!».

29

Следующее утро ‒ субботнее. Просыпаться никто не спешил, а Сергей так и вовсе разоспался. И никто ‒ ни жена, ни сын ‒ не тревожили его сон, закрыли дверь, и он проспал почти до обеда. Спал бы и больше, но закашлялся и долго не мог отдышаться. Придя в себя, он по-барски развалился на постели и впервые за много недель никуда не спешил, никто не давал команд ‒ какая же это благодать. Лежал бы и лежал, но совесть заела. «Вставай, Земляков! ‒ приказал он себе. ‒ Пора в баню собираться!».

О бане он мечтал давно, ещё с того дня, когда в первый день по-настоящему пропотел в трубе, когда бельё и одежда прилипали к телу. Потом это сделалось привычным ощущением, но нельзя до конца привыкнуть к отвратительному неудобству. Позже, в больнице, побывав в душе, смыл с себя тонну пота, копоти и грязи, сделалось полегче, но всё равно оставалось ощущение брезгливости. И вчерашний вечерний душ не помог. Теперь только баня. Поэтому взял телефон и позвонил отцу.

‒ Фёдор Сергеевич! Звоню, как вчера договаривались. Кто-то баню обещал приготовить.

‒ Всё готово: и дрова, и вода, ‒ отозвался отец. ‒ Дай только сигнал.

‒ Даю. Сейчас у нас половина двенадцатого. Часом к двум подъедем с Григорием.

‒ Машина-то заводится?

‒ Григорий говорил, что время от времени заряжал аккумулятор. Даже, в нарушение закона, катался около дома, чего я совершенно не приветствую, если сын пока несовершеннолетний. Так что, думаю, доберёмся.

‒ Лады. Жду!

Село Выселки ‒ родное для Землякова. Здесь он родился, окончил восьмилетку. Потом был колледж, армия, демобилизовавшись, вернулся на родину, устроился в Степном в ремонтной конторе слесарем, познакомился с Екатериной, а вскоре они поженились, и Земляков перебрался к жене. Жили в ту пору тесно: их двое, родители жены,