Офицерская кровь «бескровной» революции. Февраль – Июль 1917 года - Владимир Виленович Шигин

полным ходом. Посылку пока держать в секрете. Если кто из миноносцев не может быстро выйти, не задерживать других. Начальнику дивизиона по приходе явиться ко мне. Временно возлагает… и, если потребуется противодействие прибывающим кронштадтцам. Если, по вашим соображениям, указанные миноносцы прислать невозможно совершенно, замените их другим дивизионом, наиболее надежным».

В тот же день Д.Н. Вердеревский обсудил создавшееся положение с членами Центробалта Н.А. Ховриным и А.С. Штаревым, причем командующий настаивал на том, чтобы секретные телеграммы не оглашать, но сообщить об их содержании. Н.А. Ховрин и А.С. Штарев утверждали, что матросы очень волнуются по поводу любых шифрованных телеграмм, поэтому их следует огласить, что и было сделано.

Дмитрий Николаевич Вердеревский.

Распоряжение Временного правительства резко взвинтило и без того накаленную обстановку в Гельсингфорсе. Еще бы, ведь даже куда более «лояльные» распоряжения Временного правительства встречались матросами с протестами, доходящими до анархических действий. А тут министры-капиталисты призывают к убийству братьев-кронштадцев!

Временное правительство не зря рассчитывало на команды эсминцев, которые традиционно отличались более правыми настроениями, чем экипажи линейных кораблей и береговых команд. Из воспоминаний капитана 1 ранга Г.К. Графа: «На 1-м съезде Балтийского флота (25 мая -15 июня 1917 г.) представители Кронштадта «требовали введения мер демократизации, самочинно проведенных ими в Кронштадте: уничтожения кают-компаний и передачи их в пользование матросов, уничтожения чинов, и, наконец, уничтожения должности командующего флотом. Только благодаря представителям Минной дивизии, бригады крейсеров и влиянию самого командующего флотом удалось отклонить эти пожелания». Большевик Ф.Ф. Раскольников полностью солидаризовался с монархистом Г.К. Графом в оценке политического состояния Минной дивизии: «Наиболее отсталой считалась минная дивизия, где политическая работа велась крайне слабо, а немногочисленный личный состав находился под сугубым, можно сказать, исключительным влиянием офицерства».

На экстренном заседании Центробалта было решено созвать пленарное заседание совместно с судовыми комитетами, объявить всему флоту о провокации Временного правительства, поставить вопрос о немедленной передаче власти Советам, а. также о посылке делегации от кораблей с требованием ареста Дудорова и Лебедева.

Боясь повторения самосудов над офицерами, контр-адмирал Д.Н. Вердеревский принял решение не исполнять указаний правительства, о чем и сообщил на заседании Центробалта тем же вечером 4 июля. Д.Н. Вердеревский телеграфировал в Петроград: «Приказания исполнить не могу. Если настаиваете, укажите, кому сдать флот». Но, несмотря на заявление Д.Н. Вердеревского, обстановка на заседании сразу накалилась. От представителей судовых комитетов, присутствовавших на заседании, выдвигались предложение двинуть на Петроград сразу весь флот и разогнать Временное правительство ко всем чертям. По мере того, как страсти немного поутихли, по решению Центробалта и исполкома Гельсингфорсского Совета совместно с представителями судовых комитетов было решено на эсминце «Орфей» отправить в Петроград флотскую делегацию для предъявления в ЦИК политических требований матросов.

П.Е. Дыбенко вспоминал: «Гельсингфорсский Совет 4 июля с утра до позднего вечера искал формулы компромиссного решения об отношении к Временному правительству. Перед ним стояла неразрешимая задача: меньшевистское и эсеровское болото, составлявшее большинство совета, обязано было, с одной стороны, настаивать на вынесении решения полного доверия и поддержки Временному правительству, а с другой стороны – вся матросская и солдатская масса требовала передачи полноты власти Советам. К вечеру незначительным большинством Совета была принята резолюция, порицавшая тех, кто выступит для участия в демонстрации с оружием в руках. Такое решение вызвало возмущение присутствовавших членов Центробалта и представителей судовых комитетов. Представители Центробалта заявили, что они решили послать корабли в Петроград, не только не по приказу Временного правительства – для борьбы с кронштадтцами, а для поддержки последних, причем было заявлено, что решение о посылке судов принято на дневном заседании Центробалта. Заявление членов Центробалта произвело ошеломляющее впечатление на всех присутствовавших меньшевиков и эсеров. Дальнейшее заседание Гельсингфорсского Совета было прервано, и все присутствующие на заседании направились на "Полярную Звезду" для участия в открывающемся заседании Центробалта совместно с судовыми комитетами. В течение 4 июля вследствие нерешительности и растерянности местных гражданских властей в городе царило полное безвластие. Центробалт вынужден был во избежание эксцессов выслать вооруженные патрули. К вечеру на всех судах и в пехотных частях царило весьма возбужденное настроение: требовали посылки в Петроград на помощь петроградским рабочим и кронштадтцам кораблей в целях предъявления требований о передаче власти Всероссийскому Съезду Советов, а также ареста Лебедева и Дудорова. В 19 часов 30 минут на "Полярной Звезде" Центробалт открывает пленарное заседание совместно с судовыми комитетами и представителями от всех воинских частей и Гельсингфорсского Совета. Меньшевики пытались вести перед заседанием агитацию среди собравшихся матросов, но тут же были удалены самими матросами. Исход заседания был предрешен. На повестке дня стоял один вопрос: о передаче власти Советам. На заседание был приглашен командующий Балтийским флотом, которому перед основным докладом было предоставлено слово для оглашения полученных телеграмм и распоряжений за подписью Дудорова и Лебедева. После оглашения телеграмм и отказа командующего выполнить распоряжения Временного правительства собранием была принята единогласно при одном воздержавшемся резолюция Центробалта. На этом же собрании была избрана делегация, которая, получив резолюцию и наказ, отправилась на четырех миноносцах в Петроград".

Утром 5 июля к «Полярной Звезде» подошли «Победитель», «Забияка», «Гром» и «Орфей». На них пересела делегация во главе с матросами Н.А. Ховриным и Н.Ф. Измайловым. Именно они должны были возглавить всех матросов в Петрограде и вершить дела так, как желал Центробалт, игнорируя представителей всех партий. С развевающимися красными знаменами миноносцы вышли из гавани. С кораблей их провожали криками "ура". Все были уверены в полном успехе предприятия. В течение суток все в Гельсингфорсе с напряжением ждали ответа от посланной делегации. Поздно вечером были получены разноречивые сведения, которые поставили в тупик Центробалт. Стало известно о демонстрации и перестрелках с казаками и юнкерами, а также о возвращении всех кронштадтцев обратно к себе на остров. Поэтому через день в Петроград для выяснения политической ситуации в столице и руководства оставшимися в Питере матросами из Гельсингфорса отправилась и вторая делегация на эсминце «Громящем» во главе с матросом П.Е. Дыбенко. Требования, выработанные на объединенных заседаниях Центробалта совместно с судовыми комитетами, содержали следующие требования: немедленную передачу власти Советам, арест помощника Морского министра Б.П. Дудорова (санкционировавшего приказ об использовании подводных лодок против кронштадцев), постановление комиссару Временного правительства в Гельсингфорсе немедленно покинуть свой пост и т. п. По воспоминаниям члена Центробалта матроса П.Д. Чудакова, требования отправляемых из Гельсингфорса делегаций подкреплялись следующего содержания: «Если что, то будут разговаривать пушки». И хотя, по прибытии делегаций в Петроград обнаружилось, что обстановка в столице к этому времени полностью изменилась в пользу Временного правительства, всё