Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций - Андрей Владиславович Ганин

Нахождение в этот ранний час полк[овника] Слижикова здесь в Ставке, совместно с [под]полк[овником] Сыромятниковым, свидетельствовало об участии их обоих в деле переворота, а поездка его на фронт, очевидно, имела задачу подготовить высший командный состав фронта к ожидаемым событиям.

Сыромятников заявил Гопперу, что в городе и в войсках все в порядке и ни о чем не стоит беспокоиться. Главнокомандующий В. Г. Болдырев также возлагал ответственность за произошедшее на Андогского и работников академии, что видно из его дневника за 18 ноября: «Активная часть омского гарнизона, тесно связанная с Михайловым, конечно, была подготовлена. Академики, руководимые Андогским, подготовили почву в самой Ставке…»

Сохранились и другие свидетельства участия Андогского и Сыромятникова в подготовке переворота. Они взяли на себя функции планирования и координации действий заговорщиков, участвовали в разработке программных документов новой власти. Кроме того, были задействованы надежные слушатели академии (полковник Н. Г. Сабельников, капитаны И. А. Бафталовский, А. А. Буров, А. К. Гайко, Е. И. Гриневский, А. Л. Симонов, Г. В. Щепин), парализовавшие работу основных штабов в момент переворота.

Согласно мемуарам капитана И. А. Бафталовского, заговор против правительства Директории начал формироваться в омском салоне супруги генерала А. Н. Гришина-Алмазова, где собирались правые, включая министра финансов И. А. Михайлова и начальника академии генерала Андогского. Постепенно выработался план переворота:

Детальную разработку этого акта с технической стороны взяли на себя: генерал Андогский, 1й генерал-квартирмейстер Ставки полковник Сыромятников и прибывший из Добровольческой армии полковник [Д. А.] Лебедев. К ним присоединились в качестве помощников представители штабов: Сибирской армии – капитан Буров и 2го Степного Сибирского корпуса капитан И. А. Бафталовский.

Заговорщиков объединяло неприятие правительства Директории. Капитан И. А. Бафталовский вспоминал: «Естественно, что одна только политическая физиономия „этих господ“ говорила сама за себя и предуказывала на характер и образ их деяний, в которых интересы „своей“ партии (эсеров. – А. Г.) будут доминировать над интересами и благом Родины». Генерала В. Г. Болдырева в их кругу считали «розовым», генерала П. П. Иванова-Ринова – интриганом, командира II Степного Сибирского корпуса генерала А. Ф. Матковского – «политически скользким», а его начальника штаба полковника Л. Д. Василенко – сторонником социалистов. Быть может, присутствовало и стремление выслужиться перед белыми из‑за прежней службы у большевиков.

После совещаний «переворотной группы» выбор пал на временно командующего 1‑й Сибирской казачьей дивизией полковника В. И. Волкова и командира партизанского отряда войскового старшину И. Н. Красильникова, которые должны были «нанести удар Директории» и подавить сопротивление. Командир английского батальона в Омске полковник Дж. Уорд согласился оказать силовую поддержку перевороту.

А. Д. Сыромятников в письме И. А. Михайлову от 14 апреля 1919 года упомянул известных ему офицеров из числа слушателей академии, вовлеченных в подготовку переворота:

О себе я говорить не буду, но я не могу умолчать о тех своих сотрудниках, которые выполнили главнейшие мои поручения и обеспечили успех переворота в военном отношении. Нравственная обязанность напомнить о них и заставила меня обратиться к Вам и В. Н. Пепеляеву, как к единственно могущим удостоверить личным докладом Верховному правителю о заслугах названных лиц, которых постараюсь Вам хотя бы вкратце напомнить.

Это были: капитаны [А. Л.] Симонов, [Г. В.] Щепин, [А. А.] Буров, [И. А.] Бафталовский, [Е. И.] Гриневич (правильно: Гриневский. – А. Г.) и [А. К.] Гайко. Перечисленные офицеры до переворота были вызваны в Ставку и получили следующие задачи:

Капитану Симонову (бывш[ему] н[ачальни]ку разв[едывательного] отд[еления] Ставки).

1) Выяснить состав, силу и настроение гарнизона и характеристику их н[ачальни]ков соответственно предстоявшему перевороту.

2) Выяснить значение с[оциалиста]-р[еволюционера] к[орпу]са государ[ственной] охраны [Е. Ф.] Роговского[10] и выработать меры к его обезвреживанию.

3) При посредстве военного контроля Ставки точно выяснить местопребывание в ночь на 18 ноября [Н. Д.] Авксентьева[11], [В. М.] Зензинова[12], [А. А.] Аргунова[13] и Роговского и результаты сообщить [В. И.] Волкову.

Капитан Симонов выполнил эти задачи отлично, причем его успеху содействовал чиновник воен[ного] контроля Ставки Ивановский. Последний точно выяснил местопребывание всех подлежащих аресту лиц.

Капитану Щепину (нач[альни]ку связи Ставки).

1) Назначить в поезд г[енерала В. Г.] Болдырева, отправлявшегося в Уфу, такого офицера, который бы мог по получении от меня шифрованной телеграммы в момент ареста Директории действительно задерживать все получаемые и отправляемые г[енералом] Болдыревым телеграммы (для этой цели был избран капитаном Щепиным и мною назначен на должность нач[альни]ка связи при г[енерале] Болдыреве поручик Видовский[14], прекрасно справившийся со своей задачей).

2) Взять под контроль с момента переворота все главнейшие телеграфные станции фронта и Сибири и выключить провода, соединяющие телефоны г[енерала А. Ф.] Матковского и некоторых других лиц с частями гарнизона и штабами.

3) Снабдить Волкова и [И. Н.] Красильникова автомобилями для перевозки арестованных в сельскохозяйственное училище и установить надзор за всеми автомобилями Омска.

Все задачи были выполнены капитаном Щепиным в точности с редким умением, энергией и полным самоотвержением.

Капитан Буров, как Вы помните, служил офицером связи между нами и Волковым, Красильниковым и частями гарнизона. Знание им настроения некоторых н[ачальни]ков и частей гарнизона при помощи налаженной им офицерской контрразведки позволили мне принять меры к удалению из Омска неблагонадежных частей гарнизона и в задержании проходящих эшелонов войск, благоприятно настроенных (напр[имер], Морской флотилии[15], следовавшей в Красноярск). Нельзя отрицать, что кап[итан] Буров в значительной степени содействовал успеху переворота.

Капитанам Бафталовскому и Гриневскому (оф[ицерам] штаба 2[-го] Степ[ного] к[орпу]са) мною была дана задача: 1) не допустить попытки со стороны соответствующих н[ачальни]ков, чинов штаба и частей 2‑го Ст[епного] к[орпу]са противодействовать аресту Директории и 2) не допускать выхода войск из казарм. На названных офицеров выпала исключительная по трудности задача. После получения сведений о том, что какие-то казачьи части вышли на улицу и арестовали Директорию, начальником штаба названного к[орпу]са, а затем и г[енералом] Матковским были отданы распоряжения некоторым частям корпуса немедленно выступить из казарм для действия оружием против названных казачьих частей. Только разумно принятыми мерами и соответствующим воздействием капитанов Бафталовского и Гриневского на п[олковни]ка [Л. Д.] Василенко и г[енерала] Матковского через первого им удалось предотвратить кровопролитие на улицах, и уже выступившая сербская рота штаба к[орпу]са была возвращена в казармы, а распоряжения прочим частям гарнизона отменены.

Капитану Гайко (оф[ицер] штаба Сиб[ирской] армии)