Академический зигзаг. Главное военно-учебное заведение старой России в эпоху войн и революций - Андрей Владиславович Ганин

переворота и своего прихода к власти, Колчак вызвал к себе Андогского и предложил ему пост начальника штаба Ставки. Выбор в пользу Андогского, вероятно, был бы более удачным, чем последовавшее вскоре назначение печально известного полковника (с января 1919 года – генерал-майора) Дмитрия Антоновича Лебедева, которого и современники, и исследователи не без оснований обвиняют в некомпетентности и на которого возлагают ответственность за провал весеннего наступления колчаковских армий в 1919 году.

Андогский был критически настроен к прежней Ставке генерала Болдырева. Он, в частности, заявлял в октябре 1918 года: «Неустойчивость во взглядах, случайность работ – вот характер деловой части Ставки. Черты эти проглядывают во всем». По всей видимости, у генерала было собственное видение необходимых военных преобразований, которые он мог претворить в жизнь в случае назначения.

Однако Колчак как новичок на военно-политическом олимпе Востока России не взял на себя ответственность за единоличное и непопулярное решение, связанное с назначением на ключевую должность офицера, сотрудничавшего с большевиками. И хотя доказательств того, что Андогский активно работал на большевиков, а не руководствовался благой целью сохранить академию от развала и уничтожения, у его недоброжелателей не было, самим фактом своей службы у красных генерал был безнадежно скомпрометирован в глазах командного состава антибольшевистских сил.

Позицию Колчака характеризует его телеграмма от 2 декабря 1918 года, разосланная в 29 адресов:

Прошу совершенно секретно сообщить мне Ваше откровенное мнение о генерале Андогском, н[ачальни]ке академии Генерального штаба, ввиду распространенных слухов о его пребывании под властью большевиков и вынужденном участии в качестве эксперта при заключении Брестского мира и находите ли Вы возможным назначение его на должность н[ачальни]ка штаба главковерха [в] настоящее чрезвычайно сложное время. Для меня крайне важно знать совершенно откровенное мнение н[ачальни]ков, ответ на мое имя для личного моего расшифрования.

Запрос, конечно, не стал тайной для Андогского. В тот же день эту ситуацию обсуждали служивший в Ставке, а прежде преподававший в академии полковник А. Д. Сыромятников и капитан А. А. Буров – в недавнем прошлом курсовик и начальник штаба тайной военной организации Уральского района. Каждый из них был связан с Андогским и имел возможность передать сведения ему.

При выборе кандидатуры начальника штаба неблаговидную роль сыграл полковник Д. А. Лебедев. Колчак, власть которого еще не успела укрепиться, и многие другие представители белого командования боялись конфликта с фронтовыми командирами, в том числе по вопросу высоких назначений. Эти опасения свидетельствуют о слабой дисциплине войск, в которых были возможны подобные эксцессы. Для сравнения: в РККА эти пережитки революционной поры были ликвидированы достаточно быстро. Колчак же был вынужден пойти на беспрецедентный шаг. Вместо единоличного решения он в традициях 1917 года организовал опрос представителей командного состава по поводу возможного назначения Андогского. И в результате этого опроса пост достался Лебедеву.

На заседании конференции академии 15 января 1919 года Андогский подробно рассказал об этом прискорбном эпизоде:

На второй день после избрания адмирал Колчак, вызвав к себе н[ачальни]ка академии, предложил ему пост начальника штаба Верхов[ного] гл[авнокомандую]щего. Н[ачальни]к академии высказал, что венец его желаний и стремлений – пост, который он ныне занимает, но что он в распоряжении Верх[овного] правит[еля]. Тогда адм[ирал] Колчак сказал, «т. к. я моряк, то фактически Вы будете руководителем операций, и т. к. моя власть еще не окрепла и поддержка моя – высшие начальники, то я запрошу фронт об отношениях к академии и Вам; пока же для упрочения связи с ген[ералом] Деникиным вр[еменным] н[ачальни]ком штаба Верховного [главнокомандующего] назначу полков[ника] Лебедева».

Из разговора н[ачальни]ка академии с полк[овником] Лебедевым выяснилось, что пол[ковник] Лебедев предполагает быть не более одной недели.

Однако проходит неделя. Полк[овник] Лебедев не только не отказывается от занятой должности, но постепенно забирает власть в свои руки и старается войти в доверие к Верх[овному] прав[ителю]. Попутно втягивает и ген[ерала] Дутова в число противников академии и ген[ерала] Андогского.

К этому времени собрались ответы на запросы: из 66 (так в документе, правильно: 26. – А. Г.) запросов неблагоприятных оказалось около 10; в числе лиц, приславших их, были ген[ера]лы Матковский, Ханжин (к[оманди]р 3[-го] Уральс[кого] к[орпу]са); генералы же Романовский, Люпов, полк[овник] Щепихин – были из числа сторонников академии и ген[ерала] Андогского. Суммируя полученные данные по запросам, адмир[ал] Колчак передал н[ачальни]ку академии, что н[ачальни]ки младшие и средние – высказались в благоприятном для г[осподи]на Андогского смысле, но т. к. часть старших н[ачальнико]в против назначения, и пока еще власть Вер[ховного] правителя не окрепла и необходимо поддержать ее, то с предоставлением н[ачальни]ку академии должности наштаверха нужно подождать и предложил обдумать вопрос о формировании Гл[авного] управ[ления] Ген[ерального] штаба и не уезжать из Омска, не повидавшись со вновь назначенным воен[ным] министром ген[ералом] Степановым…

Логика решения Колчака представляется порочной: для укрепления своего положения он назначает неподготовленного начальника штаба, тогда как назначение более компетентного якобы может ослабить его власть.

Опрос мнений начальников по поводу Андогского дает впечатляющий срез взглядов высшего командного состава белого Восточного фронта, позволяющий судить об уровне мышления основных его представителей. Опрос проходил в ноябре–декабре 1918 года, в том числе и после формального назначения Лебедева на должность.

Из 26 полученных отзывов 10 оказались безусловно против Андогского (генералы М. К. Дитерихс, А. И. Дутов, Ф. П. Панов, Н. Т. Сукин, М. В. Ханжин и др.), четверо воздержались (генералы Р. Гайда, И. И. Козлов, Н. А. Степанов, полковник А. С. Бакич) и 12 отзывов было в поддержку Андогского (генералы С. Н. Войцеховский, В. В. Голицын, А. М. Ионов, В. О. Каппель, полковники Б. П. Богословский, С. А. Щепихин и др.). Таким образом, большинство высказались за назначение Андогского, правда, перевес его сторонников был очень незначительным.

Как правило, участники опроса просто излагали свое мнение. Дальше других пошел оренбургский войсковой атаман А. И. Дутов, предложивший назначить на пост начальника штаба полковника Д. А. Лебедева. Дутов тогда являлся одним из наиболее крупных и авторитетных военно-политических деятелей Востока России. В числе первых он выразил свою полную поддержку Колчаку, и на его авторитет Колчак мог опираться. Разумеется, мнение Дутова в той ситуации имело значительный вес и могло быть решающим. Если именно это мнение предопределило итоговое решение Колчака, можно с уверенностью утверждать, что атаман Дутов оказал белым медвежью услугу. Впрочем, по мнению Андогского, Дутова подговорил на этот шаг сам Лебедев.

Свидетельство генерала С. А. Щепихина, в то время – полковника, начальника штаба Самарской группы войск, рисует еще более удручающую картину. По мнению Щепихина, именно Лебедев поднял перед Колчаком